Самия Шарифф - Паранджа страха

• Название: Паранджа страха
• Автор: Самия Шарифф
• Издательство: Книжный клуб семейного досуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Самия — третий ребенок в семье исповедующих ислам алжирцев, для которых рождение девочки — наказание, ниспосланное Аллахом! В шестнадцать лет ее насильно выдают замуж за религиозного фанатика. Ради своих детей, и прежде всего двух дочерей, Самия совершает невозможное: она бежит из Алжира — из мира, в котором женщина лишена всех прав, даже таких простых, как право любить и жить в мире.

---

Эти слова отчасти вернули мне уверенность. Наконецто мы могли идти в приют. Риан очень устал, остальные были голодны, потому что ужин задержали. Пища не отличалась изысканностью, но главное — она была питательной и ее было вдоволь. Блюда предлагались следующие: блины в сладком соусе, чечевица с овощами, белая фасоль. В начале ужина подавали суп. Каждый вечер мы благодарили Бога за еду и пристанище, которые он нам посылал. Дни, прожитые в приюте, изменили отношение моих детей к происходящему, и они перестали воротить нос и ели все, что им давали, не проявляя неудовольствия.

Мы сели на свои обычные места. Риан поел очень мало, после чего мы отправились в комнату. Утром Рашид разбудил нас как обычно. Удивительно, как быстро человек адаптируется к окружающим его условиям. Риан до сих пор кашлял, и я решила еще раз попытать счастья, поговорив с мадам Танги. Я так волновалась, что потеряла аппетит.

Едва заметив меня, мадам Танги скрылась в своем кабинете, но мы с Рианом через секунду уже стучали в дверь.

Мой сын был бледен. Я едва успела ступить на порог кабинета, как вдруг малыша вырвало. Мадам Танги вскочила и замахала руками с криком:

— Вот свинтус! Мало того что мы вас терпим, так вы еще пачкаете чистые полы!

Нора, которую я успела позвать, занялась братом, а я подошла к этой злобной фурии, чтобы сказать все, что я о ней думаю.

— Мадам, у вас есть дети?

— К счастью, нет.

— Вот именно, к счастью. Счастлив тот ребенок, у которого нет матери, похожей на вас. Вы не заслуживаете материнства, — резко бросила я.

Гнев овладел мною, но я вышла из кабинета, боясь окончательно потерять контроль. Атак хотелось выпустить ей кишки! Она догнала меня в коридоре и заорала так, что слышал весь приют:

— Чтобы я вас тут больше не видела! Ни вас, ни ваших детей!

— Этим вечером я приду как обычно, мадам. Слава богу, приют вам не принадлежит.

— А вот посмотрим. Я не позволю вам войти сюда, я отправлю вас к черту!

И она громко хлопнула дверью. Трясясь от злости, похожая на вулкан, который вот-вот разольется потоками лавы, я отважилась еще раз открыть двери в ее кабинет.

— Мадам, я знаю свои права! Я приду сюда вечером и надеюсь, что вас здесь не будет.

Настала моя очередь хлопать дверью.

Собрав детей и все нужное на день, мы быстро вышли на улицу. Я чувствовала, что нахожусь на грани. Надо было срочно связаться с куратором, чтобы изложить свою версию событий. Найдя уличный телефонный аппарат, я набрала номер, но линия оказалась занята. Только через десять минут удалось дозвониться. Куратор сразу перешла к делу.

— Мадам Рафик, я вам доверяла, а вы так нехорошо поступили с мадам Танги. Она ведь хотела вам помочь.

Я расплакалась. Видя это, мои дети, а громче всех Риан, тоже начали плакать.

— Мама, прости, — всхлипывал Риан. — Это я виноват. Тетя рассердилась на тебя, потому что я испачкал пол. Прости, мама! Не плачь, я обещаю больше этого не делать.

И прижался к моей юбке. Риан вернул мне спокойствие. Извинившись перед собеседницей за паузу, я успокоила сына, сказав, что вины его нет, а потом рассказала куратору обо всем происшедшем, упомянув о болезни сына, оскорблениях и угрозах в свой адрес.

Когда я закончила, на другом конце провода повисло долгое молчание. Мой рассказ озадачил ее.

— Если все, что вы рассказали, правда, мадам Рафик, то признаю, что мадам Танги вела себя недостойно. Я обязательно поговорю с заведующим приютом. Он должен быть на месте.

— Я ничего не придумала. Все, кто завтракал, и все сотрудники приюта были свидетелями нашего конфликта.

— Вечером возвращайтесь в приют как обычно. Ни о чем не думайте. Завтра я позвоню вам и сообщу адрес.

Нужно подыскать другое место для вашей семьи.

Я поблагодарила ее за доверие и за то, что меня выслушала. Вытерев слезы, я улыбнулась детям, сообщив, что скоро мы покинем этот ужасный приют. Взволнованный событиями, которые, по его мнению, он спровоцировал, Риан еще раз пообещал, что его больше не будет тошнить.

— Над этим никто не властен. Если человека тошнит, то его вырвет, — сказала я, взяв его на руки. — Мы в свободной стране, и здесь, к счастью, злые люди встречаются реже, чем хорошие. Забудь эту ужасную женщину!

В очередной раз нас принял знакомый «Макдональдс».

Здесь мы могли поесть, а дети поиграть, и никто нас не выгонял. Ресторан стал для нас своего рода убежищем, почти домом. Глядя, как весело дети скачут на батуте, я подумала, что поступила правильно, приехав во Францию. Правда, надо было более тщательно продумать план. Когда я сказала об этом своим дочерям, они безапелляционно заявили:

— Ты поступила правильно, мама. Не жалей ни о чем.

Рано или поздно все как-то образуется.

Нора была для меня примером для подражания. К ее словам я всегда прислушивалась, случалось, я даже спрашивала у нее совета, если мне трудно было разрешить семейную проблему. Это приключение сблизило нас как никогда.

Вечером мы вернулись в приют. Нора повторяла, что я не должна думать о мадам Танги, а я в свою очередь повторяла эти же слова Риану, чтобы его успокоить.

Я как раз вынимала Захарию из коляски, когда незнакомый мужчина обратился ко мне. Я подняла голову и увидела стоявшего рядом высокого мужчину начальственного вида, лет сорока, с лысой головой.

— Позвольте представиться. Моя фамилия Водек, я заведующий этим приютом, — сказал он, протягивая мне руку. — Могу я с вами поговорить несколько минут тет-а-тет?

— С удовольствием, мсье. Мои дети могут идти на ужин?

— Конечно-конечно, мадам. Дети пусть идут в столовую.

Нора бросила на меня вопросительный взгляд.

— Все нормально. Проследите с Мелиссой, чтобы младшие вымыли руки, и идите ужинать. Я поговорю с мсье Водеком и присоединюсь к вам.

Я прошла за элегантным мужчиной, надеясь, что он не выставит нас за дверь этим же вечером. Его спокойствие и манера держаться казались мне хорошим знаком.

Взяв чистый лист бумаги и ручку, он посмотрел мне прямо в глаза.

— Мадам Рафик, приношу свои извинения за утренний инцидент. Мне очень жаль. Мы не терпим агрессивного отношения к людям, которые нуждаются в нашей помощи.

Невольно по моему лицу потекли слезы. Я еще раз пережила утреннюю сцену, припомнив перепуганное лицо своего сына, и эмоции, которые переполняли меня.

Заведующий не в силах стереть это из моей памяти, но он старался утешить меня, выражая сочувствие.

— Я заявляю совершенно искренне, мадам. То, что случилось утром, больше не повторится. Вы можете подать жалобу на нашу сотрудницу, это ваше право, и я вас полностью в этом поддержу. Я и сам не чистокровный француз, но никогда не позволял, чтобы ко мне относились как к человеку второго сорта. Я восхищаюсь вашей храбростью, — сказал он, протягивая мне бумагу и ручку.

— Спасибо, мсье. Я не буду ничего писать. Главное, что на эту ночь у нас есть крыша над головой. Мы подождем, пока нам подыщут другое жилье. Таких людей, как вы, мсье Водек, много, они нам помогут. Спасибо еще раз.

Он пожал мне руку и пожелал удачи. Я вернулась к детям. Нора ни о чем не спрашивала, не желая меня понапрасну тревожить, но понимала, что на эту ночь все устроилось. Уставшие дети с удовольствием забрались на кровати. Еще и еще раз я восхищалась ими. Как они могли переносить тяготы, которые мне давались с большим трудом? Я смотрела на спокойно и умиротворенно спящих детей, а сердце разрывалось на части. Улица не место для детей. Вытянувшись на кровати, я любовалась звездами через окно в потолке, отпустив свои мысли в свободное плавание, и вспоминала те редкие мгновения из прошлой жизни, когда была счастлива. Большинство из них были связаны с детьми, а значит, становились более ценными. Некоторые из них заставляли меня плакать, некоторые смеяться. Я воодушевляла дочерей, объясняя им, что трудности — это благодатная почва для опыта. Со временем мы научимся ценить мгновения счастья и покоя. Место стресса, который я ежедневно переживала в Алжире, заняла уверенность в том, что все будет хорошо. Я сохранила надежду и детей. На такой оптимистической волне я и заснула.

Как обычно, нас разбудил Рашид. Подниматься было непросто — спокойная ночь еще не гарантировала полноценного отдыха. Водные процедуры, короткий завтрак — и вот мы уже снова собирали чемоданы.

В этот момент пришел заведующий и сказал, что я должна связаться со своим куратором из Центра социальной помощи.

Скитания в Париже

От куратора я узнала о новом повороте в нашей жизни во Франции.

— Мадам Рафик, здравствуйте. Мне удалось отыскать гостиницу, где могут приютить вашу семью. Она расположена в старом Париже. Вселиться в нее вы можете уже после полудня.

Особых иллюзий по поводу нашего нового жилища я не питала: жизнь в Париже превратила меня в скептика. Но попытаться в любом случае стоило, выбора у нас не было. Я сообщила новость детям. При слове «гостиница» Риан заплакал.