U.Ly - По ту сторону Стикса

• Название: По ту сторону Стикса
• Автор: U.Ly
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

Мать Фрэя сначала навещала его, потом стала появляться все реже, пока не пропала. Фрэй говорил, что это наверняка произошло под влиянием отца, что они не хотят иметь ничего общего с ним.

Я сказал, что этого быть не может.

– Знаешь, еще в детском саду, – ответил мне он, – нас всей группой возили в зоопарк. Там я впервые увидел пингвинов. Они были такие неуклюжие на земле в своих фраках, переваливались с лапы на лапу, скользили на животе, но стоило им нырнуть в воду, как начинали двигаться с такой быстротой, плавностью и изяществом, что я был в восторге. Когда мы вернулись домой, я заявил матери, что, когда вырасту, хочу стать пингвином. Она долго и весело смеялась, а затем как хорошую шутку рассказала в присутствии гостей и отца на одном из своих вечеров. Ты бы видел, как заходили его желваки и побагровела шея! При гостях он сдержался, но позже вечером так орал на нас с матерью, что посуда звенела в буфете. Мы что, хотели выставить его дураком? Разве его сын идиот, чтобы мечтать стать пингвином? Она плохо занимается с ребенком! Он должен планировать карьеру юриста, адвоката или, на худой конец, врача. Отец тряс меня за плечи и орал в лицо "юристом, ты меня слышишь?!".

После этого рассказа Фрэй как-то неловко и невесело рассмеялся.

– Теперь он бы, наверно, предпочел, чтобы его сын стал пингвином, чем оказался в резервации. Такой удар по имиджу и карьере.

И все же отец провожал Фрэя до пропускного пункта, когда того переправляли в резервацию. Однажды я случайно подглядел эту сцену через эмоции друга. Мне до сих пор вспоминается последний взгляд этого человека: не хотелось бы ошибиться, но в нем была вина, много вины.

Мы были очень разными и такими похожими. Когда мы собирались в одной комнате, не обходилось без потасовок и ругани. Го задирал всех – это было в его характере. Особенно он цеплялся к Жабе – казалось, он едва переваривал этого тихоню. Жаба сносил все стоически, но за столь мученические взгляды даже мне иногда хотелось его побить. Поведение Фрэя всегда зависело от настроения, а настроение подростка имело необыкновенную амплитуду. Если он был не в духе, то сыпал язвительными фразами и умудрялся задеть любого, в другое время мог быть настолько приторно добрым, что от одного его вида выворачивало наизнанку. Иногда же становился как будто бы пьяным: балагурил, шутил и все норовил поговорить за жизнь, но у меня всегда создавалось впечатление, что это всего лишь игра на публику, и настоящего Фрэя мы никогда не видели, а, возможно, никогда и не увидим.

Я старался держаться в стороне от них, но это не очень получалось. Как-то само собой они втянули меня в свой круг: я ругался и дрался с Го, шпынял Жабу, дурачился и пререкался с Фрэем – но что бы между нами не происходило, если возникала внешняя угроза, мы разбирались с ней вместе. А угроз в общежитии, наполненном озлобленными подростками, было предостаточно.

– ...а он мне говорит, гони бабки! – твердая "р" катилась по всей нашей небольшой комнате. – А я ему, смотри не подавись. Жирно будет. И сразу так ррраз захват под кадык.

Го тут же продемонстрировал прием на Жабе, который начал хрипеть и скрести руками по локтю рассказчика.

– Он зенки из орбит выпучил, ну прям как Жаба сейчас. А я не отпускаю, и крепче затягиваю – пусть помучается гад.

Я испугался, что Го действительно сейчас покрепче прижмет Иосифа – последний и так уже находился на грани потери сознания (от его ощущений даже у меня немного плыл мир перед глазами).

– Хватит, задушишь, – наконец, я решил вмешаться.

Го выпустил уже багровеющего Жабу и тут же повернулся ко мне:

– Что, жалко стало, да? – обманный удар кулака, нацеленный в живот.

Я отскочил вовремя. После этого он обычно пинал по ноге, на которую переносишь вес, уклоняясь, и ты бесформенным кулем валился на землю. Я не только уклонился, но и поймал его ногу в развороте для удара.

– Шпана! – заверещал Го. – Что, мелкий, слишком борзый стал, да?

Продолжение могло быть самым непредсказуемым, если бы в этот момент в комнату не ворвался Фрэй:

– Собирайтесь, быстро! Хорошая шабашка наклюнулась!

– Я больше не собираюсь чистить сортиры в комендантской, – окрысился Го, между тем как Жаба послушно натягивал носки и ботинки.

– Забудь про сортиры. Сейчас в порт причалит баржа, надо ее быстро разгрузить. По пятихатке на нос!

Байкер заткнулся и тоже стал натягивать ботинки.

– Что за баржа? – с сомнением спросил я. Мероприятия Фрэя с недавних пор вызывали у меня подозрения. – Сейчас почти половина двенадцатого.

– Ты думаешь, мне все доложили? Наша задача разгрузить и получить деньги. С остальным пускай разбираются сами.

– Кто разбирается?

– Эй, цыплячья грудка, закрой клюв и пошевеливай окорочками, – Го наподдал мне пинка, гоня к выходу. А Фрэй так и не ответил.

Порт в резервации и портом то назвать было трудно – единственная ржавая пристань гнила без дела, в темноте был слышен вялый плеск воды, да повсюду преследовал специфический тухловатый запах. Стикс давно уже перестал быть судоходным: река обмелела, и корабли с большим водоизмещением уже не могли по нему пройти. Дамба стала не нужна: половина ее шлюзов была открыта, город рад бы был открыть и вторую половину, но, судя по всему, они настолько проржавели, что механизм заело и створки не поднимались. Кое-какое движение еще продолжалось по обводному каналу, но это в основном были частные легкие моторные лодки, которые к резервации не приближались: во-первых, без спецразрешения причаливать нельзя – могут и огонь открыть с вышек; а во-вторых, просто небезопасно.

Если бы я знал об этом тогда... впрочем, Фрэй наверняка догадывался. У меня же кроме позднего времени, сам факт причаливания баржи к пристани в резервации не вызывал вопросов.

На причале нас встретил низенький сгорбленный китаец в черном непромокаемом плаще. Его глаза недобро блестели из-под низко надвинутого капюшона, в руках он держал фонарь, но не включал его, хотя вокруг стоял непроглядный мрак: слабый свет окон виднелся только с той стороны Стикса. При нашем появлении он прижал короткий палец к губам и прошептал:

– Тихо стоять. Ждать.

Над водой пролетел протяжный гудок начала комендантского часа. У меня от этого глубокого звука все переворачивалось внутри. Я начал ломать руки и переминаться с ноги на ногу, пока не понял, что это не мое волнение и страх, а эмоции китайца. Азиат трусил до того, что в любой момент был готов сорваться с места и бежать.

Со стороны реки раздался тихий свист. Китаец вздрогнул всем телом, а затем трясущимися руками три раза включил и выключил фонарик. Мигнул ответный огонёк, и тут же донесся плеск воды.

"Баржа" точно так же мало напоминала баржу, как и порт мало напоминал порт. Большая плоская лодка была настолько тяжело загружена какими-то ящиками, что вода поднималась ей едва ли не до середины облупленного борта. На носу стоял невысокий человек с фонарем, еще один, похоже, находился в рубке – вот и вся команда.

Наш китаец засуетился на берегу:

– Быстро разгружать. Торопиться. Не мешкать, – он почти готов был столкнуть нас в воду, чтобы мы плыли навстречу кораблю. Необходимость торопиться приводила его в панику, он оглядывался все чаще и дрожал.

Как только лодка причалила, мы получили каждый по толчку в спину, так что Жаба едва не полетел вниз со скользких шатких мостков. Человек на носу лодки тоже оказался китайцем, он что-то быстро и возбужденно лопотал на своем языке, потом зашипел на нас:

– Зиво! Зиво!

Второй китаец из рубки уже отвязывал ремни, которыми крепились деревянные ящики на палубе.

– Куда нести-то? – спросил Го, примериваясь к грузу.

Азиаты дружно на него зашикали. Тот, что с лодки, ударил его по затылку и начал тихо монотонно ругаться на своем наречии. Го хотел ответить на оплеуху, но Фрэй удержал его за локти.

– На причал складывать. Тихо. Быстро. Потом ждать машину, – забормотал наш китаец, попутно кланяясь хозяину лодки и, судя по всему, извиняясь.

К счастью, ящики были компактными, хотя и довольно тяжелыми, так что даже я мог в одиночку дотащить один до пристани. Жаба брал по два ящика, прижимал их длинными ручищами к бокам и, неуклюже покачиваясь, переваливался через мостки. Китайцы на него постоянно шипели, чтобы он был осторожнее. В ящиках, судя по всему, было что-то металлическое. Они брякали, когда их опускали на пристань, но я не хотел задумываться, что именно там, как будто мои мысли могли быть слишком громкими и привлечь чье-нибудь внимание.

Как только груз был переправлен на берег, лодка отчалила с той же скоростью, с какой и появилась. Образовалась утомительная тишина, только где-то плаксиво и отчаянно выла собака. Китаец был бледен и выглядел не лучше привидения в своем черном плаще-непромокайке. Его пульс стучал у меня в горле. Машина все не появлялась.

Наконец, послышался звук мотора, мигнули две фары, затем еще две и третья одиночная, судя по всему, от мотоцикла. При виде второй пары фар китаец как-то жалобно не то всхлипнул, не то застонал, сорвался с места и побежал вдоль пристани.