Олег Смыслов - Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию

• Название: Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию
• Автор: Олег Смыслов
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2195-2

Военный историк и писатель О. С. Смыслов постарался дать исчерпывающие ответы на многие вопросы, в том числе и на те, о которых так много говорят в последнее время. Например, кто развязал Вторую мировую войну? Кто помог Гитлеру прийти к власти? Почему Советский Союз заключил договор о ненападении с фашистской Германией?

А что было бы, если бы ему удалось завоевать Советский Союз? Хотя история не терпит сослагательного наклонения, тем не менее такая возможность у гитлеровцев имелась. Остаточные явления фашистской чумы XX столетия, вновь начинающие прогрессировать в XXI веке, должны быть наконец уничтожены навсегда.

---

Свидетель Д. И. Ортенберг, вам слово:

„Иногда меня спрашивают:

— Ты когда на войну ушел?

— Двадцать первого июня.

— ?!“

Неизвестно, откуда пришла легенда о том, что 22 июня 1941 года Гитлер начал войну на востоке, чуть ли не насильно втянув Советский Союз в войну. А если мы послушаем тех, кто находился действительно рядом с самыми главными советскими лидерами в те дни, часы, минуты, то все выглядит совсем по-другому“.

Что можно сказать по поводу этих выдумок Резуна, которые он сделал, исходя из того, что я написал в своей книге, на первых ее страницах? Не надо долго вчитываться, чтобы увидеть, что „комментарии“ автора „Ледокола“ — бред сивой кобылы… И в самом деле, где должны были находиться советские лидеры, когда наступление фашистов выявилось уже 22 июня? На одном фронте, Западном?»

Писатель, а в прошлом разведчик Михаил Любимов в своей книге «Шпионы, которых я люблю и ненавижу» буквально восхищается, что Резун «сумел полстраны поставить на уши и втянуть в дискуссию». Но дальше он пишет: «У любого автора есть право на „логическое построение“, — так определяет Суворов „Ледокол“, право на порядок, право вычислять все что угодно. Спор с Суворовым бесполезен, факты он выстраивает согласно своей логике, а она у него живая и изощренная — не бывший сотрудник ГРУ, а профессор Асмус!

Просто потрясающе, что мы планировали и чуть опоздали напасть на Гитлера, хотя и оперативный план превентивного удара мог существовать среди множества планов, как во всех нормальных генштабах (прекрасно помню американский план превентивного ядерного удара по нам, имел счастье читать).

Удивительно, что о сталинском плане нападения на Германию не обмолвился ни один из гитлеровских генералов, ни Черчилль или Монтгомери, никто из советских военачальников (хотя бы по секрету начгенштаба Жуков рассказал бы детям перед смертью!), ни один перебежчик, ни один разведчик мира, ни один историк! Да за такое логическое построение недотепа Геббельс подарил бы Суворову замок на берегах Рейна с Лорелеей в придачу!

Суворов молодец, настоящий граф Калиостро! Подумать только: и покойный Волкогонов, и другие маститые ученые на полном серьезе схватились за мечи, не чувствуя мистификации; разъяренные пенсионеры ГРУ забросали редакции письмами, в которых ловят Суворова на разных несуразицах. Я не помню встреч с читателями без вопроса об истинности „Ледокола“».

О «доверчивый северный народ! — так писал В. Белов. — Когда ты наконец перестанешь верить Кашпировским, Жириновским, Мавроди, сказочникам-рыночникам, утопистам-антирыночникам?»

И действительно, читать Резуна гораздо полезнее, чем пить водку. Но не более! При этом нельзя забывать, что если у нас будут писать историю по перебежчикам, то это будет их собственная история, навязанная нам извне. Но как можно верить слабым и озлобленным людям, добровольно лишившимся собственной Родины? Их козыри — меченые карты! Однако в последнее время бывший капитан жалуется, что его называют «нехорошим человеком». Теперь он подчеркивает, что не его книгу разоблачают, а его самого. Пишут гадости и т. д. Но скажите: а что, собственно, можно написать про предателя, который в буквальном смысле слова продался другому государству, живет в Великобритании и оттуда еще умудряется навязывать бывшим своим соотечественникам свое понимание советской истории? Но что этот иуда может о ней знать, если он не живет в России практически с 1974 г.?! С тех самых пор, когда уехал из СССР в Женеву. Может быть, его надо наградить орденом? Известный психиатр ЦРУ Ален Стаднер, исследовавший психику перебежчиков, отмечал, что «никогда еще никто не совершал побег из-за того, что был счастлив». «Я никогда не встречал человека, имевшего хорошие отношения со своим отцом, который стал бы перебежчиком и был бы нелоялен по отношению к режиму», — говорил он.

«Кроме того, существует еще мотивация, характерная для человека противоположного склада характера, который всю свою жизнь был борцом и на удар отвечал ударом. Чаще всего бывает, что таким перебежчикам не повезло в жизни, вследствие чего они становились коварными предателями, способными нанести удар в спину. Именно такие с готовностью становятся наемниками, движимыми стремлением отомстить и добиться справедливости. Такие люди не испытывают лояльности к режиму, который, как они считают, не выполнил по отношению к ним свою часть взаимных обязательств. Именно эти качества присутствовали у Пеньковского. У него накопилась обида, потому что в течение всей своей жизни он считал себя несправедливо пострадавшим от зависти некомпетентных, но влиятельных соперников. Для перебежчика характерно также чувство самолюбования, а это нечто большее, чем простое себялюбие».

По Алену Стаднеру, «это как патологический эгоцентризм, поглощенность самим собой в ущерб всем прочим». Например, когда Пеньковскому «не удалось стать генералом, это вызвало в нем неистовую злобу». В суворовском училище у будущего автора «Ледокола» отмечали застенчивость, болезненное восприятие критики в свой адрес, робость с товарищами и старшими, а также раздражительность и (иногда) несдержанность. А в Киевском общевойсковом — невыдержанность, самолюбие и обидчивость.

Не потому ли его с иронией называли Бонапартом, Кутузовым и Суворовым? Только вот в Женеве он получил совсем другое прозвище — Павлик Морозов. Это за свою чрезмерную активность в партийной организации. Кстати сказать, в книге Д. Хмельницкого «Ледокол из „Аквариума“. Беседы с Виктором Суворовым» Резун в который раз не объясняет истинной причины своего побега. В сущности, он уходит от прямых ответов на поставленные вопросы. При этом, как всегда, добавляет: «Однако у меня в голове уже был „Ледокол“. Жить с этим „Ледоколом“ и не написать его я уже не смог. Но в „Аквариуме“ написать „Ледокол“ я тоже не мог». А дальше — больше. Резун задним числом утверждает, что, оказавшись в Англии, никого не сдал! Но тут же возникает вполне закономерный вопрос: а зачем тогда был нужен британской разведке какой-то советский (всего-навсего) капитан? Чтобы книжки писать? И дураку понятно, что нет! Потому что Резун самым примитивным способом был завербован британской разведкой (СИС), при этом она же на основе изучения его личности пришла к четкому убеждению: «Основным мотивом его сотрудничества является материальная выгода».

А как же иначе!

К слову, «весь период сотрудничества с англичанами Резун постоянно боялся разоблачения, опасался досрочного отзыва в Москву за бездеятельность (он даже оказался неспособным реализовать предложение англичан помочь ему в вербовке иностранца для повышения престижа в резидентуре ГРУ)». Здесь сказались те самые, что называется, отрицательные черты характера Резуна, которые неоднократно подчеркивались в период его обучения в стенах военных училищ. И вот такой «Павлик» из-за «бугра» настойчиво предлагает нам свое видение истории Второй мировой войны! Такое видение, где между строк, да и в самих строках нетрудно заметить ненависть трусливого предателя.

Сама же по себе история с появлением в России «Ледокола» со слов Резуна звучит так: «Перестройка в разгаре, все пошло в разнос. И журнал „Нева“ обратился ко мне с просьбой дать что-нибудь для публикации. Я дал им „Аквариум“. Напечатали.

„Аквариум“ идет на „ура“… Пошли письма от читателей. Давай, мол, давай! Студенты из МГУ писали, что они на следующий год все подписались на „Неву“ в ожидании новых публикаций. „Нева“ снова обращается ко мне: „Есть ли у тебя что-то еще?“ Говорю — есть. И посылаю „Ледокол“. Говорю „Вы его, конечно, не опубликуете“. — „Давай!“ — говорят. Посылаю. Наступает пауза. Звоню, чтобы узнать, в каком номере и так далее все это будет. Отвечают: понимаешь, нужна же какая-нибудь дата, чтобы к ней приурочить публикацию. Я говорю, что все понимают: вот даты у них нету! Наступает дата. Звоню: ну как? Говорят: понимаешь, мужик, в чем дело, ведь не можем же мы обидеть наших ветеранов в такую дату!

И тянется это снова. Тянется до тех пор, пока не появляется на горизонте Сергей Леонидович Дубов. Один их первых российских магнатов, олигархов. Он купил издательство „Новое время“ и журнал, на Пушкинской площади громадное здание купил, приехал ко мне и говорит: „Давай“.

Первый пробный тираж — 320 тысяч. Странная цифра: не 300, не 350…

Объяснение тут вот какое. Он решил публиковать на оберточной бумаге и в мягкой обложке. (…) Он хотел таких 300 тысяч — в твердой обложке, с картинками, картами, и так далее. Был он тогда в Лондоне. Уехал он к себе и выпустил все 320 тысяч на оберточной бумаге. Вот какое объяснение тиража 320 тысяч. Второе издание он шарахнул на миллионный тираж. Сказал: тебе слава, а мне деньги. А 1 февраля 1994 года его убили. Перед его домом».

Действительно, 1 февраля в 9 часов утра на Маленковской улице выстрелом в затылок неизвестным киллером был убит президент издательского дома «Новое время» Сергей Дубов. По сообщению в печати, пятидесятилетний президент «как обычно, вышел из подъезда своего дома в 9 утра (к этому времени за ним обычно подъезжала машина). В этот момент из телефонной будки, расположенной напротив подъезда, неизвестный выстрелил в него из пистолета и попал Дубову в затылок. Смерть наступила мгновенно. Сделав свое дело, киллер мгновенно скрылся. Его удаляющуюся фигуру видел водитель дубовской машины, который подъезжал к дому через несколько минут после выстрела. Первым делом водитель подбежал к своему шефу, но помочь ему он уже был не в состоянии. Убийца тем временем скрылся окончательно».