Сол Стейн - Другие люди

• Название: Другие люди
• Автор: Сол Стейн
• Издательство: ТЕРРА — Книжный клуб
• Жанр: Эротика
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00577-6

Сол Стейн (р. 1926) — известнейший американский писатель, поэт, сценарист. Его произведения навсегда вошли в списки мировых бестселлеров.

Роман «Другие люди» влиятельные книжные обозрения Америки внесли в список лучших книг десятилетия. Героиня произведения Франсина Уидмер, независимая молодая женщина достаточно свободных нравов, стала жертвой насилия. Нет ни свидетелей, ни улик, но насильник должен быть наказан. Франсине может помочь только один человек — блестящий адвокат Джордж Томасси. Но удастся ли ему сделать это?

---

— Может, оно и к лучшему. Могу я с ним поговорить?

— Он поехал к мистеру Канхэму. Кстати, по вашему делу.

— О господи.

— Что-то случилось?

— Да, произошли некоторые изменения.

— Если это важно, я могу попытаться найти его в окружной прокуратуре, хотя он и не любит, чтобы его беспокоили во время совещаний. Я… начало одиннадцатого. Скорее всего, он уже беседует с мистером Канхэмом. Я позвоню по другому телефону. Не кладите трубку.

Она вернулась через пару минут.

— Он в кабинете мистера Канхэма. Если хотите, я оставлю ваше сообщение у его секретаря.

Скажите ему, что он уволен.

— Окружная прокуратура находится в Уайт-Плейнс?

— Мисс Уидмер?

— Да.

— На вашем месте я бы туда не звонила.

— Вы не на моем месте.

Глава 22 Томасси

Как некоторые врачи и дантисты, Канхэм меряет свою значимость по числу людей, теряющих время в его приемной, и я удивился, не обнаружив там ни души. Его секретарь позвонила ему по аппарату внутренней связи и гостеприимно распахнула дверь в кабинет. Второй сюрприз. Он поднялся из-за стола, чтобы пожать мне руку, словно с нетерпением ждал нашей встречи.

Карьера Гэри Канхэма, крупного, ростом в шесть футов и шесть дюймов, мужчины, началась в армии. Во Вьетнаме он был едва ли не самым молодым председателем военного трибунала. Судил жестко, наказывая молодых парней за малейшие провинности, часто без достаточных доказательств их вины. Там он приобрел вкус к власти, которая, по свидетельству многих, слаще, чем деньги. С годами Канхэм, заметно располневший и полысевший, стал самым знаменитым прокурором округа Уэстчестер, готовым ринуться в большую политику. Его мясистые щеки сдувались и раздувались, когда он говорил. Меня очень интересовало, как выглядит Канхэм, когда трахается. А может, думал я, у него слепая жена. Или она давала ему только сзади, чтобы лицезреть не его физиономию, а подушку.

— Ты хорошо выглядишь, Джордж.

Стандартная фраза Канхэма. Любому приятно услышать, что он хорошо выглядит.

— Я попробую одну из твоих сигар, — я указал на коробку на столе.

Канхэм кивнул. Я взял сигару.

— Ты вроде бы не курил сигары, Джордж, — заметил Канхэм.

— Иногда можно позволить себе маленькую слабость.

Он сидел, откинувшись на высокую спинку обтянутого коричневой кожей кресла. Армейская служба пошла ему на пользу. Даже сидя Гэри Канхэм производил впечатление стоящего по стойке «смирно».

— Что привело тебя в наши края?

Армянская резня. Мне очень хотелось произнести это вслух. Но он не дождался ответа.

— Так что в той газетной вырезке, Джордж?

— Да ничего особенного, Гэри.

— Чем я могу тебе помочь?

— Я полагал, что тебя ввели в курс дела.

— Конечно, конечно, — покивал он, дабы я не вдавался в подробности. Держу пари, разговор с Лефковичем не доставил ему удовольствия.

— Ты знаком с отцом девушки? Недом Уидмером?

— Мы встречались. Республиканские обеды, партийные дела.

— Я бы хотел, чтобы Большое жюри рассмотрело это дело. И был бы тебе очень признателен, если произойдет это в самое ближайшее время. Этот маньяк может в любой день вновь наброситься на нее.

— Предполагаемый маньяк, — со смехом поправил меня Канхэм.

— В нашем округе привыкли не спешить.

— Если превышают скорость, то лишь на автостраде, — поддакнул Канхэм.

— Гэри, если б речь шла о покушении на убийство, ты бы обошелся без шуток. Мы имеем дело не только с изнасилованием, но и с попыткой его повторения.

— Предполагаемым изнасилованием, — заметил Канхэм. — Свидетелей нет. Доказательств нет. И с чего ты называешь случившееся изнасилованием?

— А как еще это называть? Учитывая, что готовилось оно заранее.

— Это надо доказывать. Как и то, что изнасилование имело место.

— Гэри, я думаю, что смогу научить любого, кому ты поручишь вести это дело, как убедить присяжных в том, что Козлак явился в квартиру этой женщины не за чашкой сахара.

— О? Ты собираешься доказать, что сахара в доме хватало?

— Я думаю, что и жена Козлака станет интересным свидетелем.

— Джордж, ты же понимаешь, что мы не сможем вызвать свидетелем его жену.

— Почему? Если Козлак признался жене, что изнасиловал Уидмер, это, конечно, поставит ее в привилегированное положение, но признался ли он? Если же Козлак намекнул об изнасиловании кому-то еще, допустим, хорошему знакомому, то привилегия эта растает как дым. Кроме того, миссис Козлак — не соучастница, не так ли? И не может воспользоваться пятой поправкой.[21] И ничто не помешает ей встать перед присяжными и под присягой показать, был у нее дома сахар или нет, когда ее муж спустился этажом ниже с пустой чашкой. Если сахар был, а я уверен в этом на все сто процентов, тогда его поход с пустой чашкой прямо укажет на то, что Уидмер его не соблазняла, но он использовал отсутствие сахара как предлог для проникновения в ее квартиру. И пришел он туда совсем за другим.

— Ты неплохо подготовился к нашему разговору, Джордж. Ты знаешь, в какую сумму обойдется нашему округу судебное разбирательство этого дела?

— В твое годовое жалование?

— Я не получаю так много, Джордж.

— Я не сотрудник департамента налогов и сборов. Я живу в этом округе.

— Ты хочешь сказать…

— Ничего я не хочу, — оборвал я его. — Ты бы не колебался ни секунды, обвини я кого-то в убийстве.

— Изнасилование — не убийство.

Армянские женщины кончали с собой, лишь бы не отдать свое тело на поругание.

— Гэри, я хочу тебе кое о чем напомнить, хотя, возможно, ты об этом знаешь. По закону саксов изнасилование считалось более серьезным преступлением, чем убийство. Человек, владевший собственностью, был обязан иметь наследника. Если род обрывался, собственность переходила правителю. В отчаянии муж мог приказать своему слуге изнасиловать жену, дабы та зачала наследника. Изнасилование могло стать преступлением против государя. И лишь когда к власти пришли норманны, изнасилование перешло в разряд преступлений против собственности. Хорошо, давай думать об этом деле, как о случае вооруженного ограбления. Ты отдаешь грабителю все, что он требует или отправляешься в мир иной. Тебе это нравится больше, Гэри? Ты же не откажешься обвинить человека в вооруженном грабеже только потому, что судебное разбирательство может обойтись в кругленькую сумму?

— Джордж, неужели у тебя нет других забот, кроме как читать мне лекции? Почему ты так заинтересован в этом деле?

— Мой клиент… — я замолчал, увидев выражение его лица. — Если ты о чем-то подумал, Гэри, выскажись.

— Ты у нас не мальчик, Джордж. И перетрахал много кого в нашем округе. Так чем тебя так проняла эта бабенка?

— Хорошо, — я достал из бумажника ксерокопию газетной вырезки. — Поговорим серьезно.

Я положил ксерокопию ему на стол.

Он смотрел на нее не больше двух секунд.

— И что? Студенческая газета, кого это волнует?

— Тебя. Если б не эта вырезка, наша сегодняшняя встреча не состоялась бы.

— Сколько ты заплатил за нее?

— Двести долларов.

— Лучше б потратил эти деньги на девок.

Я встал.

— Гэри, я никогда не платил женщинам. А если бы и платил, то своими деньгами. Это же деньги моего клиента.

— Ты мог бы и не показывать ее Лефковичу.

— Не покажи я эту заметку Лефковичу, я бы нескоро попал к тебе на прием. Он не будет распространяться о ее содержимом, если ты не дашь ему повода.

— Ты поставил меня в неловкое положение, Джордж. Теперь у меня на руках два потенциальных шантажиста. И мне придется ублажать и его, и тебя. Почему бы тебе не присесть?

Я заговорил, опустившись в кресло.

— Тебе приходится идти на сделки гораздо чаще, чем любому другому адвокату нашего округа. Ты слишком умен, чтобы выслушивать мои лекции. Если у властей есть, чем тебя прихватить, ты просишь назначить преступнику меньшее наказание, чем он заслуживает. Разве это не шантаж? Нет, это квинтэссенция нашей системы, если я правильно процитировал твою речь по случаю дня рождения Линкольна. Наша правоохранительная система рухнула бы вмиг, если б не сделки между обвинением и защитой. Так вот, Гэри, я предлагаю тебе такую сделку. Ты выносишь это дело на Большое жюри. Если оно отказывается признать вину Козлака, ты ничего не теряешь. А приобретаешь многое.

— Газеты Ганнетта не будут публиковать такую галиматью.

— Это местные новости.

— Мой сын в Буффало. Это вырезка из студенческой газетенки.

— Жителей нашего округа интересуют все, что связано с тобой или твоей семьей. Или ты думаешь, что для репортеров Ганнета самая большая сенсация — очередная авария на дороге 9А?