Жозе Эса де Кейрош - Семейство Майя

• Название: Семейство Майя
• Автор: Жозе Эса де Кейрош
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1985

Во второй том вошел роман-эпопея «Семейство Майа», рассказывающий о трех поколениях знатного португальского рода и судьбе талантливого молодого человека, обреченного в современной ему Португалии на пустое, бессмысленное существование; и новеллы.

---

— А твоя Висента все еще у тебя, баронесса?

— А почему бы ей у меня не быть? И она теперь не просто Висента… Не окажет ли сеньора дона Висента милость, — вот так.

Дама в красном посмотрела на баронессу с нескрываемой завистью:

— И это Висента тебя причесывает?

Да, ее причесывает Висента. Увы, она стареет, бедняжка… И всегда была упряма. А теперь и вовсе: желает во что бы то ни стало научиться по-французски. Уже выучила глаголы. Со смеху умрешь, когда она спрягает: j'aime, tu aimes…[100]

— Сеньора баронесса, — вмешался Эга, — начала, как видно, обучение Висенты с самых необходимых глаголов.

Глагол «любить», ответила баронесса, несомненно, самый необходимый. Но Висента уже в таких годах, что вряд ли сможет извлечь из него большую пользу.

Ах! — вдруг закричал граф Гувариньо и едва не уронил прибора. — Я вспомнил!

Он наконец вспомнил великолепный парадокс Барроса. Баррос сказал, что собаки, чем лучше они обучены… Ах нет, не то, не то!

— Ах, моя несчастная память!.. Но я помню, что это было о собаках… Блестящий парадокс, я бы сказал даже — философский!

Разговор перешел на собак, и баронесса вспомнила Томми, борзую графини, и осведомилась о нем. Она так давно его не видела, славного Томми. Графиня отвечала, что не в силах даже вспоминать бедного Томми. У нее сразу в ушах начинает звучать его жалобный визг — ужасно… Они отдали его в ветеринарную больницу, и он там умер…

— Какое изумительное galantine[101], — сказала дона Мария да Кунья, наклоняясь к Карлосу.

— Изумительное…

Баронесса тоже объявила, что galantine просто чудо. Графиня взглядом велела лакею обнести гостей этим блюдом еще раз, после чего поспешила вернуться к беседе с сеньором Соузой Нето, который, продолжая разговор о собаках, теперь излагал ей свое мнение по поводу Общества защиты животных. Сеньор Соуза Нето одобрял его, полагая свидетельством прогресса… И потому правительству следовало бы субсидировать это общество.

— Я верю, что Общество защиты животных будет процветать… И заслуженно, поверьте, сеньора графиня, вполне заслуженно… Я занимался этим вопросом, и из всех обществ, основанных за последнее время в нашем отечестве по примеру обществ, созданных за границей, вроде Географического общества и других, Общество защиты животных представляется мне, неоспоримо, одним из самых полезных.

Сеньор Соуза Нето повернулся к Эге:

— А вы — член этого общества?

— Общества защиты животных?.. Нет, сеньор, я не член. Я из тех, кто нуждается в защите.

Баронесса залилась веселым смехом. А граф Гувариньо нахмурился. Будучи членом Географического общества, он почитал подобные общества опорой государства, а свое членство просветительской миссией, и всякие шуточки по этому поводу выводили его из себя. Но графиня с Карлосом тоже рассмеялись — и взаимная холодность, вынуждавшая их до сих пор держаться друг с другом настороженно, с преувеличенной любезностью, вдруг растворилась в этом общем смехе и блеске неудержимо скрещивающихся взоров. Подали шампанское, щеки графини разрозовелись. Ее ножка, без ведома хозяйки, слегка коснулась ноги Карлоса; они снова улыбнулись друг другу; Карлос, воспользовавшись тем, что все за столом были заняты беседой о предстоящих концертах классической музыки, спросил у графини тихо, с мягким упреком:

— Что это за глупость с бразильянкой? Кто вам сказал о ней?

Графиня созналась, что Дамазо явился и наговорил ей об увлечении Карлоса этой сеньорой, о том, что тот проводит у нее каждодневно все утренние часы… Дамазо намекал на liaison[102].

Карлос пожал плечами. Как можно верить Дамазо? Ведь она прекрасно знает, что он — болтливый дурак.

— Я вам скажу истинную правду: я в самом деле каждый день бываю в доме этой сеньоры, — она, кстати, вовсе не бразильянка, а родилась в Португалии, как и я; там больна тяжелым бронхитом гувернантка, и меня пригласили в качестве домашнего врача. И между прочим, Дамазо собственной персоной привел меня еще раньше в этот дом, когда заболела дочка сеньоры!

Лицо графини просветлело, и по нему разлилась улыбка сердечного облегчения.

— Но Дамазо сказал мне, что она очень хороша собой!

Да, очень хороша. Ну и что из этого? Врач не может ради своих личных привязанностей и из боязни им повредить требовать от больных, прежде чем оказать им помощь, подтверждения, что они безобразны.

— А что делает здесь эта дама?

— Она ждет своего мужа, который уехал по делам в Бразилию. Оба они прекрасно воспитаны и, думаю, весьма богаты… Впрочем, скоро они, вероятно, уедут; я с ними мало знаком. Я бываю там как врач; и с этой сеньорой мы обменялись лишь впечатлениями о Париже, Лондоне и Португалии.

Графиня с восторгом впитывала слова Карлоса, вся во власти его прекрасных глаз; и ее ножка прижималась к его ноге, выражая ее признательность и страсть, которую она хотела бы вложить в объятие, если бы таковое было возможно здесь, сейчас.

Дама в красном меж тем снова принялась толковать о России. Россия страшила ее дороговизной, взрывами динамитчиков, снегом на улицах, от которого не может не страдать хрупкое теплолюбивое создание. Карлос наконец уразумел, что эта дама — супруга Соузы Нето и что она беспокоится за их единственного сына, назначенного вторым секретарем дипломатической миссии в Санкт-Петербурге.

— Ты его знаешь, милый? — спросила Карлоса шепотом дона Мария, прикрываясь веером. — Редкостный тупица. Даже по-французски не говорит. Впрочем, он не хуже других… Как подумаешь, какие болваны, бестолочи, бездари представляют нас за границей, так просто плакать хочется. Ты не находишь, милый? Несчастная страна!

— Хуже, моя дорогая сеньора, гораздо хуже. Это страна cursi[103].

Обед подошел к концу. Дона Мария обратила к графине устало улыбавшееся лицо; сеньора в красном примолкла, готовясь встать из-за стола, и даже уже слегка оторвалась от стула; дамы поднялись, хотя Эга, все еще толкуя о России, не закончил рассказывать историю, слышанную им от какого-то поляка, из которой было ясно, что русский царь отнюдь не великого ума.

— Но все же он либерал и ценит все прогрессивное! — отвечал ему граф, тоже выходя из-за стола.

Мужчины, оставшись одни, закурили сигары: лакей подал кофе. Сеньор Соуза Нето с чашечкой кофе в руке подошел к Карлосу, желая выразить еще раз свою радость по поводу их знакомства.

— Когда-то я имел удовольствие знать вашего отца… Педро, да, я не ошибся, сеньора Педро да Майа. Я в те времена еще только начинал свою общественную карьеру… А как поживает ваш дедушка?

— Благодарю, он в добром здравии.

— Весьма почтенный сеньор… Ваш отец — он был то, что называется «светским молодым человеком». Я имел удовольствие быть знакомым и с вашей матерью…

Но тут он внезапно замолк и в смущении поднес чашку к губам. Затем не спеша повернулся в сторону Эги, который теперь излагал графу Гувариньо свое мнение о женщинах. Вначале они говорили о секретарше из русской миссии: нынче утром, у Кальяриса, Эга видел, как граф разговаривал с ней. Эга восхищался ее подвижностью, хрупкостью ее облика, красивыми глазами с зеленым отливом. Граф, тоже восторгавшийся ею, не мог нахвалиться ее умом и образованностью. По мнению Эги, эти качества скорее следовало отнести к ее недостаткам: женщина должна быть красивой и глупой… Граф принялся многословно доказывать, что он отнюдь не любитель ученых дам; разумеется, место женщины у детской колыбели, а не в библиотеке…

— Но все же приятно, когда с женщиной можно побеседовать о чем-то увлекательном, к примеру, о какой-нибудь статье в журнале, о… О какой-нибудь новой книге… Разумеется, не о трудах Гизо или Жюля Симона… Но, допустим, о Фелье или… Женщине необходимы какие-то таланты… Как вам кажется, Нето?

Нето важно изрек:

— Даме, особенно пока она еще молода, следует развивать свои дарования…

Эга с жаром запротестовал. Женщина одаренная, да еще со склонностью к литературе, толкующая о господине Тьере и господине Золя, все равно что цирковая лошадь, которую выучили скакать сквозь обруч. Женщине надобно обладать лишь двумя талантами: она должна хорошо готовить и хорошо любить.

— Вы, разумеется, помните, сеньор Соуза Нето, что сказал Прудон?

— Точно не помню, но…

— Во всяком случае, вы, конечно, хорошо знаете Прудона?

Сеньор Соуза Нето, явно недовольный подобным допросом, сухо пробормотал, что Прудон — автор весьма известный.

Однако Эга с дерзкой настойчивостью продолжал:

— Но вы, очевидно, читали, как и мы все, его замечательные страницы, посвященные любви?

Сеньор Нето, побагровев, поставил чашку на стол. И приготовился убийственным сарказмом уничтожить этого наглого литературного юнца.

— Я не знал, — произнес он с любезнейшей улыбкой, — что сей великий философ писал о столь непристойных вещах.