Мария Фагиаш - Танец убийц

• Название: Танец убийц
• Автор: Мария Фагиаш
• Издательство: У-Фактория, АСТ Москва
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9757-0302-6, 978-5-9713-8688-9

Роман венгерской писательницы Марии Фагиаш «Танец убийц» основан на реальных исторических фактах — низвержение династии Обреновичей, убийство последнего наследника этого дома короля Александра и его жены, королевы Драги. Все действие книги умещается в одни сутки, с 28 на 29 мая 1903 года по старому стилю, а главное событие — в пару часов.

Как творится история? Как приходят к власти самодержцы? Кто они, когда не сидят в зале приемов и не одеты в порфиру? Автор искусно смещает акценты таким образом, что Сербия начала XX века становится натуралистичной декорацией определенной эпохи определенного государства, а на этом ярком и в некотором смысле экзотическом фоне разыгрываются настоящие человеческие — и даже нечеловеческие — драмы.

---

Мария Фагиаш «Танец убийц»

Посвящается Лачи

6 часов утра

Он вышел из приятной прохлады вокзала на залитую солнцем широкую, вымощенную булыжником привокзальную площадь, ухабы которой поминали недобрым словом и пешеходы и извозчики, — и у него тут же испортилось настроение, как если бы он по ошибке вышел из поезда не на своей станции. Так происходило всякий раз, когда после долгого отсутствия он возвращался из заграницы; всегда теплилась надежда, что примитивные декорации родной глуши станут если не привлекательней, то хотя бы более переносимыми. Он знал: глаза через два-три дня снова привыкнут к краскам и размерам города, и подавленное состояние уступит чувству удовлетворения от собственной принадлежности этому краю. Семья, особенно женщины, поднимут такой шум, что он мгновенно почувствует себя на том самом месте, которое хранилось для него все это время. И, как крепко пахнущая лавандой, сливовицей и человеческим телом перина, окутают его своим теплом близкие.

В Женеве воздух был еще прозрачен и свеж — в предощущении июня. В Вене, где поездку пришлось на день прервать, внезапно наступившая теплая погода привлекла толпы людей в сады и парки, на скамейках едва ли можно было найти свободное местечко. Как перелетные птицы, отдыхающие на телеграфных проводах, сидели стар и млад, обратив лица к солнцу, будто участвуя в некой тайной церемонии. Здесь, в Белграде, напротив, казалось, что тепло устремляется на землю не от благотворного небесного тела, каким было венское солнце, а от какого-то непримиримо враждебного светила, задавшегося целью выжечь эту землю.

Он откинул голову и подставил лицо солнцу. Зимняя бледность выдает приехавших недавно. Если день закончится не так, как ожидалось, придется быть похожим на довольно бледного мертвеца, подумал он с легкой улыбкой. Даже те, кто с ним не знаком, без труда смогут отличить его от своих загорелых товарищей.

Чтобы сохранить свой приезд в тайне, он попросил отца не посылать экипаж к вокзалу, — просьба, наверняка показавшаяся пожилому человеку странной. С другой стороны, семья могла и догадаться по почтовым штемпелям отправленных из Лозанны и Вивье открыток, почему он все время откладывал свой отъезд из Женевы. Вся надежда была на то, что тайная полиция короля Александра не настолько умна, чтобы читать между строк.

До сих пор ему везло — в дороге он не встретил никого из знакомых. На перроне, пока поезд останавливался, мелькнуло несколько знакомых лиц, но он сумел избежать встречи, просто задержавшись в купе на несколько минут. Теперь, когда он стоял на привокзальной площади, вдруг заметил среди каторжных, работавших на улице, своих приятелей. Между ним и арестантами произошел быстрый обмен шутками и каламбурами, сопровождаемый звоном кандалов. К счастью, конвоир не смотрел в его сторону, но в любом случае он не узнал бы в человеке в швейцарском костюме и зеленой тирольской шляпе Михаила Василовича.

Шляпу, собственно, он купил в Вене, чтобы не быть узнанным, но, едва вышел из магазина, понял — покупка зряшная. Вряд ли другой какой-нибудь головной убор был менее подходящим для его стройной фигуры и характерного профиля. Пожилые дамы не раз говорили Михаилу, что он, с его темными волосами, лежащими мягкими волнами, удивительно напоминает сэра Генри Ирвинга[1] в роли Гамлета. Коренастые, коротконогие земляки-белградцы принимали его за уроженца Монтенегро, хотя он сам точно знал, что все его предки были родом из сербской провинции Шумадия. Да и в своей семье он был скорее исключением: у всех Василовичей глаза были темными — у него же светло-голубыми.

Как обычно, перед вокзалом стояли в ожидании извозчики; скучая, без всякого интереса разглядывали они многочисленных приезжих. Каждый раз Михаила поражала разница между суетой западных вокзалов и азиатской медлительностью Белграда. Казалось, что сербские носильщики и извозчики воспринимали попытку воспользоваться их услугами как вторжение в их личную жизнь.

Поскольку у Михаила при себе был только небольшой саквояж — основной багаж он сдал в Женеве, откуда тот должен был прийти позже, — он колебался: пройтись пешком или взять извозчика. До вчерашней встречи в венском ресторане «Майсл и Шаден» с репортером Neuen freien Presse Михаил был убежден, что о его миссии никто не знает; теперь эта убежденность значительно пошатнулась.

Он завтракал с Милошем Ненадовичем, когда к их столу подошел репортер, от которого никак не удавалось избавиться. Тот непременно хотел знать, кто за столиком с Милошем.

— Капитан Михаил Василович, господин Макс Шварц. — Это было все, что сообщил Милош, но репортер продолжал стоять, пристально разглядывая Михаила.

— Вы здесь в отпуске, господин капитан? — спросил он.

— Только проездом, — ответил Милош за своего гостя.

— По пути домой?

Михаил кивнул.

— Вы были в Париже? — не унимался репортер.

— В Женеве, — ответил Михаил и тут же осознал свою ошибку, еще до того, как репортер поблагодарил его с понимающей улыбкой.

— По-видимому, ждать осталось недолго, не так ли?

Михаил растерянно посмотрел на Милоша, но тот сидел, безучастно разглядывая висевший на стене портрет императора Франца-Иосифа.

— Чего осталось недолго ждать, господин Шварц? — спросил Михаил в надежде, что он неправильно понял репортера.

Молодой человек поднял руку к шее и сделал недвусмысленное движение головой.

— Король и королева! — сказал он, многозначительно хихикнув.

— Я не знаю, о чем Вы говорите, — резко ответил Михаил и почувствовал, как его бросило в пот.

Милош делал вид, что все это его не касается. Репортер повел носом, будто почувствовал запах мокрой от пота рубашки Михаила, а затем сказал приглушенным голосом:

— Если Вы были в Женеве, то должны знать, о чем идет речь. Считают, все произойдет уже в Вербное воскресенье.

Все молчали. Когда молодой человек понял, что к столу его так и не пригласят, он сказал с иронической улыбкой:

— Был рад познакомиться с Вами, господин капитан. И поклон их высочествам. — С Милошем он попрощался фамильярным кивком головы. — Надеюсь скоро о Вас услышать. Не забывайте: только тот, кто посеял, может пожинать. Ваш кандидат нуждается в срочной поддержке прессы. — И небрежной походкой направился к стоящему в отдалении столику, за которым сидел известный театральный актер.

— Итак, что-то уже просочилось, — сказал Михаил Ненадовичу.

Тот в ответ пожал плечами:

— Не обращайте внимания. Ему позарез надо было что-нибудь выведать. Типичные репортерские штучки.

— Он что-то знает.

— Абсолютно ничего. Конечно, ходят слухи. Весь мир знает, что сербы по горло сыты Александром и его старой потаскухой. Ничего другого господину Шварцу не известно.

— Вы с ним приятели?

— Боже упаси! Но в этой стране нужно ладить с прессой, иначе можно поплатиться. Газеты стали реальным фактором власти, особенно его листок. И все из-за отмены цензуры. Свобода прессы — что за глупость!

«Довольно странное замечание для человека, вовлеченного в заговор с целью свержения монарха за то, что тот нарушает конституцию», — подумал Михаил про себя, а вслух признался:

— Я не должен был говорить, что приехал из Женевы.

— Вы правы. Только уже ничего не изменить. Он свяжет все вместе и попытается выяснить, кто Вы и чего искали в Швейцарии. Но пока это осуществится… Так что забудьте. Сделанного все равно не поправить, слишком поздно. — Он поискал глазами кельнера. — Нельзя допустить, чтобы Вы опоздали на поезд.

Хладнокровие Милоша Ненадовича успокоило Михаила. Он знал, что, если заговор потерпит неудачу, этот человек будет полностью раздавлен. Еще несколько лет назад он появился в Вене как бедный стареющий эмигрант. И неожиданно во время своих поездок по Балканам получил доступ, казалось, к неограниченным денежным средствам. Его враги утверждали, будто он продался одновременно азиатскому отделу русской разведки и австро-венгерскому министерству иностранных дел. В самом деле, Милош вел образ жизни расточительный настолько, что вряд ли мог быть обеспечен доходами от шпионской деятельности в пользу только одной страны. Информация, которую он дал Михаилу для передачи в Белграде, как будто подтверждала эти слухи. Ни русские, ни Габсбурги — дал он понять Михаилу — официально заговор не одобрят, но обе державы дали обещание не вмешиваться, если переворот действительно произойдет.

— Я много раз встречался с шефом австрийского Бюро безопасности. Только вчера он намекал на то, что министр иностранных дел граф Голуховски завален телеграммами от Александра. По-видимому, постоянное требование королевы быть принятой императором Францем-Иосифом переполнило чашу терпения. Эти старые венские аристократы довольно своеобразные люди. Они готовы закрывать глаза на разврат, коррупцию — любую подлость, но только не на чьи-то попытки прорваться по социальной лестнице вверх.