Бернард Шоу - Тележка с яблоками

• Название: Тележка с яблоками
• Автор: Бернард Шоу
• Жанр: Драматургия

«Тележка с яблоками» - сатирическая комедия подчеркнуто политического направления. Она была первой из тех пьес Шоу, которые он сам назвал «политическими экстраваганцами». Объективно новая форма была обусловлена двумя обстоятельствами: сатира Шоу обращалась отныне против политической системы и государственного строя капиталистической Англии. Таким образом, «Тележка с яблоками» - острый политический памфлет, пьеса-гротеск, обличающая буржуазную демократию и изображающая будущее Англии.

В оформлении обложки использован плакат Н. П. Акимова к одноименному спектаклю Ленинградского государственного театра комедии.

---

Памфилий. А письма Оринтии тоже передаются коро­леве?

Семпроний. Что вы, боже упаси! Даже я не читаю пи­сем Оринтии. Правда, по инструкции мне полагается читать все, но эти письма я всегда предусмотрительно забываю вскрыть. И что-то ни разу еще не получал выговора за свою небреж­ность.

Памфилий (задумчиво). Я предполагаю...

Семпроний. Что-нибудь насчет Оринтии? Отставить! Не советую вам изощряться в предположениях на эту тему, а то смотрите, как бы вам не потерять место, старина.

Памфилий. Не вступайтесь за Оринтию раньше, чем ее обидят, молодой человек. Я хотел сказать вот что: я предполагаю, вам известно, что этот горлопан Боэнерджес только что введен в состав кабинета в качестве министра тор­говли и сегодня должен явиться сюда, во дворец, чтобы вы­ложить королю свои соображения, — или то, что он считает своими соображениями, — по поводу правительственного кри­зиса.

Семпроний. А что королю правительственный кризис? С тех пор как он взошел на трон, у нас каждые два месяца правительственный кризис, но он всегда отлично с ними справ­ляется. Он даст Боэнерджесу накричаться вволю, а потом возь­мет и вывернет его наизнанку.

Входит Боэнерджес, в косоворотке и в кепке, которую он, войдя, не снимает. Это пятидесятилетний мужчина массивного сложения, напористо-самоуверенный.

Боэнерджес. Эй, послушайте! У нас с королем была назначена встреча на без четверти двенадцать. Долго мне еще дожидаться?

Семпроний (с обворожительной любезностью). Доброе утро. Если не ошибаюсь, мистер Боэнерджес?

Боэнерджес (ворчливо, но чуть-чуть растерявшись). Ну, доброе утро. Говорят, вежливость — это точность королей...

Семпроний. Как раз наоборот, мистер Боэнерджес: точ­ность — это вежливость королей, и король Магнус может слу­жить образцом в этом отношении. По всей вероятности, его ве­личеству просто не доложили о том, что вы здесь. Я сейчас все улажу. (Поспешно уходит.)

Памфилий. Присаживайтесь, мистер Боэнерджес.

Боэнерджес (садится в кресло у стола Памфилия). Хо­рошенькая компания нахальных молокососов у вас тут подобра­лась, мистер... э... э?..

Памфилий. Меня зовут Памфилий.

Боэнерджес. А, да; я слышал про вас. Вы один из лич­ных секретарей короля.

Памфилий. Совершенно верно. А чем провинились пе­ред вами наши молокососы, мистер Боэнерджес?

Боэнерджес. Ну как же! Я там одному велел пойти ска­зать королю, что я пришел, да поживее. А он уставился на меня, словно дрессированного слона увидел, потом пошептался с другим таким же холуем и смылся куда-то. Тогда подходит ко мне этот другой и спрашивает, как обо мне доложить, — притворяется, понимаете ли, что он меня не знает! «Голубчик! — говорю я ему.— Это вас можно не знать, а меня не знать нельзя. Вы знаете, кто я такой, так же хорошо, как я сам это знаю. Ступайте и скажите королю, что я здесь и жду его. По­нятно?» Он это проглотил и тоже смылся. Я ждал, ждал, пока мне не надоело, потом толкнул первую попавшуюся дверь и вот очутился здесь.

Памфилий. Ах, бездельники! Ну ничего, мой друг Семпроний сейчас все устроит.

Боэнерджес. А, так этот, что тут сидел, это Семпроний? Про него я тоже слышал.

Памфилий. Да вы, как видно, обо всех слыхали. Это вам поможет освоиться во дворце теперь, когда вы сделались членом кабинета министров. Кстати, разрешите поздравить вас с вашим назначением — хотя, пожалуй, мне скорей следовало бы поздравить с этим кабинет!

Семпроний (вернувшись). Король! (Отходит к своему столу и берется за кресло, готовясь поставить его туда, куда укажет король.)

Памфилий встает, Боэнерджес, не вставая, поворачивается лицом к две­ри. Входит король Магнус, высокий, интеллигентного вида господин лет сорока пяти; он быстрым шагом проходит через всю комнату и, остановившись перед Боэнерджесом, приветливо протягивает ему руку.

Магнус. Рад видеть вас в моем маленьком дворце, мис­тер Боэнерджес. Садитесь, пожалуйста.

Боэнерджес. А я и так сижу.

Магнус. Да, верно, мистер Боэнерджес. Я как-то не за­метил. Прошу извинить меня — сила привычки, знаете ли. (Знаком указывает Семпронию, что желает сесть рядом с Боэнерджесом, справа.)

Семпроний ставит кресло на указанное место.

Вы позволите мне сесть?

Боэнерджес. Садитесь, милейший, садитесь. Вы у себя дома; а церемонии мне ни к чему.

Магнус (с чувством). Благодарю вас.

Король садится. Памфилий садится. Семпроний проходит к своему ме­сту за столом и тоже садится.

Мне весьма приятно наконец познакомиться с вами, мистер Боэнерджес. Я с интересом слежу за вашей карьерой уже два­дцать пять лет — с тех пор, как вы первый раз выставляли свою кандидатуру в Нортгемптоне.

Боэнерджес (самодовольно и доверчиво). Еще бы, ко­роль Магнус! Я-таки вас ошарашил разочек-другой, а?

Магнус (улыбаясь). Ваш голос заставлял сотрясаться основания трона гораздо чаще.

Боэнерджес (кивком головы указывая на секретарей). А что, эти двое так и будут тут сидеть? И все слушать, о чем бы ни говорилось?

Магнус. Это мои личные секретари. Вас смущает их при­сутствие?

Боэнерджес. Меня-то ничего не смущает. По мне, так наш разговор может происходить хоть посреди Трафальгарской площади или даже передаваться по радио.

Магнус. Это было бы прекрасное развлечение для моих подданных, мистер Боэнерджес. Жаль, что мы не подумали об этом раньше.

Боэнерджес (значительно и с некоторой угрозой). Да, но отдаете ли вы себе отчет в том, что я собираюсь го­ворить вам такие вещи, какие еще никогда не говорились королям?

Магнус. Заранее благодарен вам, мистер Боэнерджес. Все то, что обычно говорится королям, я, пожалуй, уже слы­шал. Так что мне будет очень приятно услышать кое-что но­венькое.

Боэнерджес. Должен вас предупредить, что ничего при­ятного вы не услышите. Я человек простой, Магнус, без всяких там красот.

Магнус. Нет, почему же... уверяю вас...

Боэнерджес (с возмущением). Я вовсе не о своей на­ружности говорю!

Магнус (веско). И я тоже. Не обманывайте себя, мистер Боэнерджес. Вы отнюдь не простой человек. Для меня лично вы всегда оставались загадкой.

Боэнерджес (он удивлен и чрезвычайно польщен; на­столько, что не может сдержать самодовольной улыбки). Что ж, пожалуй, во мне и в самом деле есть кой-что загадочное. По­жалуй, что так.

Магнус (смиренно). Как бы мне хотелось разгадать вас, мистер Боэнерджес. Но я не обладаю вашей проницательностью. Так что попрошу уж вас говорить со мной прямо.

Боэнерджес (окончательно убежденный в своем пре­восходстве). Это насчет правительственного кризиса? Ну что ж, я затем сюда и пришел, чтобы говорить прямо. И первое, что я вам прямо скажу, — это что страной должны управлять не вы, а ваши министры.

Магнус. Я им только буду признателен, если они изба­вят меня от этой весьма хлопотливой и неблагодарной обязан­ности.

Боэнерджес. А это вовсе и не ваша обязанность. Это обязанность ваших министров. Вы всего лишь конституцион­ный монарх. Знаете, как это называют в Бельгии?

Магнус. Если не ошибаюсь — каучуковый штемпель. Так?

Боэнерджес. Именно так, король Магнус. Каучуковый штемпель — вот что вы такое, и не забывайте об этом.

Магнус. Да... Вот чем нам обоим частенько приходится быть, и вам и мне.

Боэнерджес (оскорбленный). То есть как это — и вам и мне?

Магнус. Нам подают бумагу. Мы ставим свою подпись. Еще вам хорошо: вы подписываете, не читая. А я вот должен все читать. И бывает, что я не согласен, но все равно приходит­ся подписывать: тут уж ничего не поделаешь. Взять хотя бы смертные приговоры. Мало того, что подписываешь смертные приговоры тем, кого, по-твоему, казнить не следует, но еще и не можешь приговорить к смерти многих, кого, по-твоему, дав­но пора казнить.

Боэнерджес (язвительно). А небось, охотно командо­вали бы сами: «Отрубить ему голову!»

Магнус. Есть много людей, которые даже и не заметили бы, что лишились головы, — настолько невелико ее содержи­мое. Но все же казнить человека — дело нешуточное, так, по крайней мере, самоуверенно воображают те, кому предстоит казнь. Мне лично кажется, что если бы встал вопрос о моей казни...

Боэнерджес (зловеще). А что ж, может, когда-нибудь и встанет. Я слышал такие разговоры.

Магнус. Вполне допускаю. Я не забыл о голове короля Карла Первого. Но надеюсь, что в этом случае вопрос будут решать живые люди, а не каучуковые штемпели.

Боэнерджес. Его будет решать ваш министр внутрен­них дел, член законного демократического правительства.