Джим Гаррисон - Гей, на Запад!

• Название: Гей, на Запад!
• Автор: Джим Гаррисон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-758-9

От классика современной американской литературы Джима Гаррисона, прославившегося монументальными «Легендами осени» (основа одноименного фильма!), повесть о вечных страстях и о звере в человеке: индеец из Мичигана бродит по Лос-Анджелесу в поисках украденной у него медвежьей шкуры и пьянствует со сценаристами и старлетками.

---

— Сандрина, дорогая, мне нужны ножницы.

Здесь, кажется, все называли друг друга «дорогими», а что ему мешает? — решил Б. П. Он внес медвежий коврик в комнату, надеясь каким-нибудь образом протащить его в дом Ллойда Бентала и подменить им свою медвежью шкуру. Свои дни он может закончить в калифорнийской тюрьме — ну и что с того? А может, его отпустят через две-три зимы, он вернется домой и услышит сладостный хруст снега под ногами.

Пока Б. П. отпарывал ножницами подкладку, Сандрина и Лон Мартен сидели на кровати и курили косяк. Лон Мартен перебирал возможные способы помочь Б. П. в возвращении шкуры, в том числе такой оригинальный, как взрыв дома при помощи тонны азотных удобрений, керосина и капсюлей. Услышав имя Бентала, Сандрина зевнула.

— Думай сильнее и имей в виду, что иначе я вырву у тебя сердце.

Б. П. закончил работу над шкурой. Видно было, что кто-то вымыл мех шампунем и приделал медведю мраморные голубые глаза. Нет предела кощунству, подумал он.

— Я хорошо знаю Ллойда Бентала, — похвасталась Сандрина, чем сразу привлекла их внимание. — Отсасывала ему несколько раз. Давать не давала, потому что он не звезда, а только режиссер и продюсер.

Договориться с Сандриной о помощи оказалось нетрудно. Лон Мартен начал с пятисот долларов, но она настояла на привычной тысяче, сердито глядя на Б. П. и напомнив ему о двух презренных полусотенных из носков. Лон Мартен вынул пачку, отсчитал десять стодолларовых бумажек, жалобно объяснив, что это благотворительные деньги для народа и теперь не хватит на починку прохудившихся вигвамов. Сандрина притворно зевнула и пошла искать номер Ллойда в своей крокодиловой, толщиной с ладонь, записной книжке. Когда она вышла, Лон Мартен шепнул Б. П., что деньги фальшивые, плохой работы, куплены по двадцать долларов за тысячу, но для таких случаев полезны. Б. П. согласился. Вернулась Сандрина и сказала, что у Ллойда «окно» всего полчаса, в девять тридцать он едет на ужин, поэтому им надо поспеть точно к девяти. Это означало, что два часа им предстояло томиться в собственном соку. Сандрина проголодалась, и Лон Мартен повез ее есть, вырулив со стоянки «Сиама» с невероятной скоростью. Б. П. попросил привезти ему сандвичи из черного хлеба с ливерной колбасой, луком, чеддером и крепкой горчицей, но не очень надеялся, что они сумеют. Ничего ближе к энергетической пище его краев он не мог придумать. Для предстоящего судьбоносного вечера больше подошло бы оленье сердце или печень, но здесь их вряд ли достанешь. Охотники не раз давали ему и Фрэнку медвежатину — им нужна была только шкура. Б. П. быстро обнаружил, что с мяса старого медведя надо срезать все сало, иначе остается такой запах, как если бы смешали седельное мыло с тавотом. В крови молодых медведей, особенно самок, меньше пурина, и долгими октябрьскими вечерами на кухне у Фрэнка они пробовали готовить медвежье жаркое с большим количеством чеснока и красного вина, а иногда по другой рецептуре — с чесноком, жгучим перцем и темным ромом, как готовят, по словам Фрэнка, старую козлятину на солнечных Карибских островах. Что не нравилось Бурому Псу в медвежатине — после нее всегда снились необыкновенно яркие медвежьи сны. Довольно страшно было совокупляться с медведицей даже во сне, а самцы вообще имели такой вид, что Майк Тайсон выглядел бы рядом с ними как балерина. Делмор дразнил его, говоря, что в прежние дни бывали случаи, когда человек превращался в медведя, если ел слишком много медвежатины или часто якшался с ними. Однажды вечером, когда он ловил рыбу в верховьях реки Фокс и сидел спиной к большому сосновому пню, подошла медведица и тоже села, метрах в семи от него. Соседство для обоих было интересное, и оба отвели глаза, зная, что в природном мире прямой взгляд считается по меньшей мере невежливым. Даже вороны не любят, чтобы на них глазели, и, если отведешь взгляд, они скорее останутся рядом.

Стук автомобильной дверцы вырвал Б. П. из медвежьего транса, отчего тоска по дому только усилилась. При мысли о ливерной колбасе сердце его взыграло, и, открыв дверь, он принюхался. Но это приехала в коричневом «таурусе» Шарон; рядом с ней храпел Боб. Теперь на ней была взрослая одежда, майка и джинсы, а не розовое платьице с лакированными туфельками. Она прислонилась к двери автомобиля, красиво выставив бедро, под майкой нахально торчали соски.

— Боб потребовал привезти его сюда, хотел перед вами извиниться — но вот спит.

— Не буди лиха, — неизвестно почему сказал Б. П.

— Не сердитесь на него. Он просто большой ребенок.

— Не сержусь. У него свои трудности. Тяжело, наверное, когда вся твоя семья больна, да еще мама шляется по улицам.

— A-а, ерунда все это. Наши семьи дружат бог знает сколько лет, и ничего с его женой и ребятами не происходит, если не считать обычных неврозов, наркотиков и алкоголя.

— Да что вы говорите? — Б. П. не понимал, ошеломлен он, удивлен или просто отвлекся на минуту от собственных затруднений. — Я думал, вы его подруга.

— Признаюсь, я его немного морочила. На самом деле я хочу сделать карьеру в кино и после вчерашнего приема, кажется, смогу получить работу у знаменитого Ллойда Бентала. Он напоминает грушу с губной помадой, но мне очень понравился. Читал мне стихи на пяти языках.

— Ну, поздравляю. — Теперь он, точно, был ошеломлен. Внутри этого большого города явно есть маленький город. Меньше всего ему хотелось сообщить Шарон, что он составляет заговор против разностороннего Ллойда.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы жутко привлекательны? — Шарон оглянулась — спит ли еще Боб Дулат.

— Не могу сказать, что не слышал такого.

Они смотрели в глаза друг другу, как не принято в других частях животного мира. Б. П. поклонился и широким жестом показал на свою дверь мотеля. Шарон вошла, заметно покраснев. Немного погодя он озадаченно подумает, до чего испорчены могут быть отношения между временем и людьми. За дверью они с Шарон буквально столкнулись. Ее джинсы были полуспущены, и он тискал ее голый зад, а она грубовато дергала его за член, как будто заводила подвесной мотор старой модели. Языки их радостно сошлись, и в это время снаружи завопил Лон Мартен: «Ливерная колбаса от Нэйта и Ала!» Сердце готово было разорваться — так близко и вдруг так далеко. Несправедливостью обдало его, будто в лицо пернул слон. Он быстро заправил своего солдата под ремень и вышел наружу, а за ним Шарон, почему-то насвистывавшая марш «Полковник Боги».

— На тебе, брат, с двойным мясом.

Лон Мартен вручил ему исполинский сандвич, и в тот же миг его член упал внутри брюк — в противоположность тому, что делает змея в известном индусском аттракционе. Б. П. обернулся, услышав явственное шипение. Шарон и Сандрина стояли нос к носу и ругались.

— Хочешь еще одного моего мужика увести, центровая тощая сука! — визжала Сандрина.

— Я тебе пизду разорву, продажная псевдофранцузская проблядь, — вопила Шарон.

Б. П. прислонился к пассажирской двери «тауруса» и растерянно смотрел на спящего Боба. Размеры женского гнева привели его в ужас. Предвидя возможность того, что у него отнимут еду так же, как только что отняли женщину, он откусил от сандвича громадный кусок. Лон Мартен быстро встал между соперницами, и они синхронно, каждая из своих соображений, залепили ему пощечину. Шарон гордо отошла к машине, а Б. П. протянул через окно руку и потрепал Боба по голове. Боб проснулся, почуял запах протянутого сандвича и быстро откусил от него. Б. П. пришлось отпрыгнуть, когда Шарон резко сдала назад.

— Прощай, верный товарищ.

Он помахал рукой. Боб походил сейчас на морщинистого ребенка, который долго скандалил, а потом уснул.

Час Икс. Сандрина умело вела машину вверх по Беверли-Глен; транспортное средство принадлежало ее другу из Эн-би-си. Переднее сиденье было довольно узкое, и Лону Мартену пришлось сесть на колени к Б. П. Платить такие деньги всего за два сиденья, думал Б. П., отметив, что костлявый зад Лона Мартена не так очарователен, как зад Сандрины или Шарон. План заключался в том, что Сандрина войдет в дом Ллойда и до того, как приступить к делу, оставит дверь приоткрытой — если ей удастся выманить его из комнаты, где находится медвежья шкура. План был не вполне надежный, и когда Лон Мартен сказал: «Не посрамим студенческой чести», для Б. П. это было пустым звуком; вдобавок его раздражало то, что Лон Мартен и Сандрина курят в очередь еще один косяк, такой крепкий, что отработанный дым дурманил его.

— Je suis ici, — прощебетала Сандрина, нажав кнопку звонка на воротах. — Je suis la.[19]

В ответ раздался мелодичный баритон: «Славно», и ворота, большие, как в кинофильмах о тюрьме, стали открываться. Б. П. и Лон Мартен сползли на пол и скрылись из виду. Сандрина шлепнула Лона Мартена, приподнявшего ее подол, чтобы посмотреть. Б. П. невольно ощутил некоторое самодовольство оттого, что близко знаком с закрытым районом Сандрины, несмотря даже на неотступно стоявший теперь перед глазами образ Винсента Прайса. Когда она остановила машину, он схватил подменную шкуру, женственную на ощупь, хотя и сухую. Сандрина вылезла, он услышал ее хрипловатый смех, потом она что-то еще сказала по-французски, и раздался бодрый смех мужчины, чем-то напомнивший телеведущего из Эсканобы в тот вечер, когда какой-то турист захотел смотреть новости в таверне Фрэнка. Б. П. не удержался и украдкой выглянул из окна. Мужчина был в коротеньком желтом халате и действительно похож на грушу с губной помадой, как описала его Шарон.