Линда Фэйрстайн - Заживо погребенные

• Название: Заживо погребенные
• Автор: Линда Фэйрстайн
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19182-8

Рядовой преступник атакует при первой возможности. Неважно, кто ему подвернется. Он нападает, стоит жертве оказаться одной в неудачном месте и в неудачное время. Но этот охотился на женщин определенного типа: высокого роста, стройные, за двадцать.

Будьте всегда начеку. Мужчины, которых вы встречаете в гастрономе. Посудомойщики в ресторане на углу. Швейцар. Случайный попутчик в метро.

Страшный мир рассказов Эдгара По. Жестокий мир современного Нью-Йорка. В новом захватывающем детективе Линды Фэйрстайн эти миры переплетаются так тесно, что порой невозможно понять, где заканчивается реальность и начинается литературная выдумка.

---

Требек зачитал вопрос:

– Этот роман стал первым печатным произведением, вышедшим в Америке. Он был отпечатан на станке Франклина в 1744-м.

Майк кинул в экран комок бумаги.

– Ну и подстава. Литература под маской истории, как ты выражаешься. Тогда никто не писал романов. Все были заняты подготовкой к революции или воевали с индейцами и французами.

– Покажи мне деньги.

– Зарплата в следующую пятницу. Ты все думаешь, Мерсер?

Тот показал на экран. У двоих участников ответные листы были пусты.

– Я знаю столько же, сколько они, – пробурчал Мерсер.

– К сожалению, Джош, ответ неверный, – сказал Требек владельцу школы по дрессировке собак.

– Ты, должно быть, хреново играешь в покер, Куп. Тебя выдает эта мерзкая самодовольная улыбочка, – снова сказал Майк, направляясь к двери. – Хитрость не твой конек. Так что там…

– «Памела», – сказала я. – Сэмюел Ричардсон. Напечатана в Англии в 1740 году и переиздана Франклином. Второе название – «Вознагражденная добродетель». Героиня уклоняется от распутных посягательств человека, у которого служит.

Я положила в кошелек деньги, которые поставил Мерсер.

– Ладно. Добавь на мой счет двадцатку, и пошли займемся Эмили Апшоу. Если б ты меньше сидела уткнувшись носом в книги и больше общалась с людьми, то смогла бы удержать мужика, который однажды окажется в твоей спальне.

– Думаешь, я их на этом этапе упускаю?

– Скорее всего, блондинка моя. Ты делаешь что-то не так.

Мерсер обнял меня. Майк шагал впереди по темному коридору.

– Тогда мне нужно брать уроки у тебя, Майк. По рукам? Как это я раньше не додумалась. Начнем сегодня вечером?

Майк остановился. Обернулся к нам и запустил пальцы в густую черную шевелюру. Несмотря на тусклый свет, я разглядела у него на лице смущенное выражение.

– Мерсер, ты слышал? – спросил он.

– Да. Но мне кажется, наш юрист блефует.

– Я готов, как и ты, – сказал Майк. – Подожди, вот обзаведусь супругой, и, когда она уедет из города, ты попробуешь соблазнить меня. А сейчас, извини, ничего не выйдет.

– Почему ты все время треплешь волосы? Нервничаешь?

Майк сунул руки в карманы и пошел к лифту.

– Все и так уверены, что мы с тобой давно переспали. На мою репутацию это может влиять и так и сяк – в зависимости от того, какого мнения люди о тебе. Но у меня нет никакого желания лично убеждаться в том, что ты держишь под подушкой искусственную челюсть с острыми зубами.

– Ты паразит, Чэпмен, – сказал Мерсер.

– Не мешай ей. Она строит на меня планы, а ты ее удерживаешь.

– Значит, так. Либо ты идешь со мной домой, либо ты раз навсегда прекращаешь трепаться про мою сексуальную жизнь.

– Я беспокоюсь насчет Дня святого Валентина. Тебе будет холодно и одиноко.

– Я уже занята. Можешь расслабиться.

– И кто же этот бедолага, которого угораздило так вляпаться?

Открылись двери лифта.

– Молчи, Алекс, – сказал Мерсер.

Майк приставал ко мне все время, пока мы спускались и потом шли к его машине. Только когда мы подъезжали к моргу, мне удалось привести его в чувство и переключиться на тему смерти Эмили Апшоу.

Доктор Чет Киршнер, главный патологоанатом, передал, что с сестрой Эмили можно поговорить в его кабинете. Служаший открыл дверь, и мы увидели ее. Она сидела там одна, с закрытыми глазами, наклонив голову и держа в руках измятый платок.

Мы представились и объяснили, что занимаемся расследованием убийства. Сэлли Брендон было около пятидесяти. Она казалась выше и стройнее младшей сестры. Только что видела тело и теперь пыталась взять себя в руки. Потом стала расспрашивать нас о случившемся.

Майк и Мерсер ответили на большинство ее вопросов. Потом Мерсер взял инициативу в свои руки. В ходе работы ему не раз приходилось общаться с жертвами и их родственниками. Он говорил твердо и в то же время с состраданием, людям это нравилось. Майк же любил заниматься расследованием убийств не в последнюю очередь именно потому, что ненавидел устанавливать подобные эмоциональные отношения. Ему казалось, что это только замедляет работу.

Когда Сэлли немного рассказала о себе, детективы стали задавать ей вопросы о сестре.

– Она была самой младшей, мистер Уоллес. Я старше на семь лет. Еще есть средняя сестра. Мы росли в дружной семье. Но в восемнадцать лет я поступила в колледж, Эмили было всего одиннадцать…

– Когда вы стали взрослыми, какие у вас были отношения?

Сэлли мяла в руках носовой платок.

– Мы не общались. После колледжа я сразу же вышла замуж, у меня появились дети. Эмили переехала в Нью-Йорк. После этого жизнь родителей сделалась просто невыносимой.

– Почему?

Сэлли вздохнула.

– Я до сих пор не могу простить ей этих ее выходок. Я понимаю, сейчас это звучит ужасно…

– Расскажите подробнее.

– Эмили оказалась совсем не такая, как мы с Бетси, средней сестрой. Родители были очень серьезными и набожными людьми. Пресвитерианцы. И мы с Бетси не доставили им ни минуты беспокойства. А Эмили – стоило ей немножко подрасти, она сделалась просто неуправляемой. Водилась с ребятами старше себя и стала выпивать еще в средней школе.

– А наркотики? – спросил Мерсер.

– Об этом тогда никто не знал. В семье просто представить не могли такое. Я все время была на занятиях и не замечала у нее никаких странностей. Мама не хотела ни о чем слышать, а отец был уверен, что все беды можно победить молитвой. Никто это не обсуждал.

– Но она продолжала учиться в школе?

– Это было единственное, что ее удерживало. Эмили нравилась школа, ей нравилось учиться. Она писала, это всегда было для нее отдушиной. – Сэлли оставила платок в покое и взглянула на меня. – Понятия не имею, как ей это удавалось, но она сдавала все экзамены и получала хорошие оценки, даже когда была в запое.

– Она лечилась, когда жила с родителями?

Сэлли покачала головой.

– Они не хотели признавать, что ей надо лечиться.

– Они вообще ничего не хотели замечать?

– Нет, это не так, мистер Уоллес. Невозможно было ничего не замечать, когда она была на шестом месяце беременности.

– Когда это случилось?

– В выпускном классе. Не то что этого никто не ожидал… Но маму с папой это просто подкосило. Они не смогли…

Ей снова пришлось замолчать. Успокоившись, она продолжала:

– В то время в городке с населением в тысячу восемьсот человек невозможно было помыслить… Они отправили ее рожать ко мне.

– И она родила?

Сэлли Брендон кивнула. По ее лицу опять побежали слезы.

– Да, она родила девочку.

– Что с ней стало? Она отдала ее для удочерения?

– Нет, мисс Купер. Я согласилась воспитать ребенка как своего. В то время у меня уже было двое мальчиков. Я приняла девочку при условии, что Эмили навсегда забудет к нам дорогу.

Жестокое решение.

– Она согласилась?

– Мне показалось, это устроило ее во всех отношениях, – сказала Брендон. Она сидела прямо, глядя мне в глаза. – За месяц до родов Эмили мы пошли к соседям на обед. Оставили ее с детьми. Она выпила две бутылки вина и уснула на диване с сигаретой в руке. Сигарета упала, чехлы на диване загорелись. Благодарение богу, наши дети и Эмили остались невредимы. Но ее я видеть не могла после этого.

– Понятно, – сказал Мерсер, наливая Сэлли воды из-под крана.

– Эмили закончила школу. Получила стипендию для учебы в Нью-Йоркском университете. А дочку с радостью оставила мне. Она презирала нас с нашими семейными радостями. Мечтала уехать, потому что нравы маленького городка стесняли ее свободу.

– Она соблюдала договор?

– Добросовестно. Ее дочь была зачата в пьяном угаре и дыму марихуаны. Это была случайная связь. Муж считает, что это случилось, когда она впервые поехала в Нью-Йорк – для собеседования и зачисления. Действительно, она родила через девять месяцев после этого. Ребенок был для нее неудобством. Зато она сделала его героем романа, который тогда писала. Ей было наплевать на материнство. В семье для нее никто ничего не значил. Все было только материалом для ее книги.

– Значит, вы почти ничего не знали о ней после того, как расстались?

– До меня доходили слухи. Мы с мамой часто о ней говорили. Для мамы ее бегство стало страшной трагедией. Она могла выплакать свое горе только мне и средней сестре. К тому времени она поняла, что Эмили нуждается в помощи, что она стала алкоголичкой и наркоманкой. Но было поздно. Эмили жила в Нью-Йорке и не хотела ничего слышать о своей прошлой жизни. Я поддерживала эти разговоры только для того, чтобы знать, что Эмили не собирается возвращаться.

– И она не вернулась?

– Однажды хотела приехать. Но это было больше двадцати лет назад. Муж дал ей понять, что ее никто не ждет. С тех пор мы о ней не слышали.

– А с дочерью они когда-нибудь виделись?

– Она моя дочь, мисс Купер, – сказала Сэлли. – Поймите вы, Амелия моя дочь.

– Что еще вы можете рассказать об Эмили? – спросил Майк. – Вам известно, чем она занималась в последнее время?