Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

• Название: Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20983-5

Андрей Миронов, Юрий Никулин, Аркадий Райкин, Иннокентий Смоктуновский, Николай Рыбников, Василий Шукшин, Леонид Филатов, Любовь Полищук. Эти люди остались в памяти многих поколений зрителей. Выдающиеся артисты – кумиры миллионов. Без преувеличения, их знала вся страна, они были любимы всеми. Многим казалось, что кумиры добились в жизни всего, и видели только глянцевую сторону их успеха. Но была у них и простая, обыденная жизнь, о которой знали только близкие. Почти каждый день в году памятен нам именем выдающегося человека и, пожалуй, стоит вспомнить о нем в этот день, узнать некоторые неизвестные подробности его жизни и творчества, чтобы лучше понять, чем он жил и как пролегал его тернистый путь к вершине.

---

Выслушав мужа, Рут сказала, что прощает его. Прощает, поскольку у нее самой… случилась похожая история. Там, в Кокчетаве, она жила с польским врачом, тоже ссыльным и тоже одиноким. Но и их роман длился ровно до того момента, пока их не освободили. «А ты меня прощаешь?» – спросила Рут, закончив свой рассказ. И вот тут случилось неожиданное: вместо того чтобы сказать «да» и забыть об услышанном раз и навсегда, Рознер… накричал на свою жену, обвинив ее в неверности. А на ее справедливое замечание, что и он отнюдь не ангел, резко ответил: «Мужчины – другое дело!» В итоге Рут забрала дочь и уехала к маме, в Варшаву. А Рознер… вскоре нашел утешение в объятиях молоденькой танцовщицы своего оркестра Галины Ходес. Они поселились в кооперативной квартире в знаменитом угловом доме в Каретном ряду, где их соседями были Леонид Утесов, Борис Брунов, Мария Лукач, Александр Шуров, Николай Рыкунин, Борис Сичкин.

В 1954 году в оркестре появилась солистка – популярная певица Нина Дорда. Рознеру ее порекомендовал главный режиссер Мосэстрады Александр Конников, сказав, что в оркестре ресторана «Москва» поет замечательная девушка. Рознер нашел Дорду и уговорил ее перейти в его коллектив. Их первым совместным шлягером стала популярная «Песня про стилягу», в которой был бойкий припев: «Ты его, подружка, не ругай, может, он залетный попугай, может, когда маленьким он был, кто-то его на пол уронил…»

В 1956 году именно Рознер был приглашен Эльдаром Рязановым исполнять музыку к фильму «Карнавальная ночь». Песни в картине исполняли драматическая актриса Людмила Гурченко, а также солистки оркестра Рознера Инна Мясникова, Зоя Харабадзе, Роза Романовская и Элла Ольховская, которые чуть позже образовали два квартета: «Аккорд» и «Улыбка». А Гурченко после фантастического успеха фильма записала пластинку с этими песнями под аккомпанемент все того же оркестра Рознера.

В конце 50-х одна из песен Рознера и музыканта его оркестра Юрия Цейтлина под названием «Может быть» в исполнении Капитолины Лазаренко оказалась в эпицентре громкого скандала. А виновником случившегося стала одна известная певица Мосэстрады, которая то ли из зависти, то ли еще по какой-то причине накатала в «Правду» возмущенное письмо: мол, в оркестре Рознера певицы поют пошлые песни. По этому поводу в Мосэстраде было созвано собрание, на котором деятельность оркестра Рознера была разобрана по косточкам. К счастью, серьезных оргвыводов не последовало, но песню «Может быть» из репертуара изъяли. Зато ее успели выпустить на грампластинке, причем не только в Советском Союзе, но и в Польше, где она была очень популярна (там даже духи вышли под таким же названием).

Чуть позже случился еще один скандал, который едва не вынудил Рознера покинуть Россию. Это случилось ранней весной 1957 года, когда его оркестру запретили закрывать сезон на одной из самых популярных столичных концертных площадок – в летнем саду «Эрмитаж». Рознер психанул и заявил, что уезжает в Польшу. Сказал он это больше в сердцах, в душе, видимо, надеясь, что его бросятся отговаривать, умолять. А ему сказали: «Езжай!» И Рознер был уже готов уехать и вновь воссоединиться со своей бывшей женой. Но когда за несколько дней до отъезда он позвонил в Варшаву, чтобы предупредить Рут о своем приезде, та ему сообщила, что на днях вышла замуж. И Рознер остался в России.

В конце 50-х Рознер угодил в серьезную автокатастрофу и едва не погиб. Причем виновником ДТП был именно он. Случилось это в Одессе во время очередных гастролей. Закончив свои выступления в этом южном городе, оркестр вернулся в Москву поездом, а Рознер, администратор Миша Сантатур и тромбонист Андрей Хартюнов решили уехать на рознеровском «Форде-8». За рулем был хозяин автомобиля, который любил полихачить. На одном из участков трассы он на большой скорости решил обогнать телегу с сеном и выехал на встречную полосу. А там, как назло, двигался грузовик, груженный молодым картофелем. Столкновения избежать не удалось, хотя Рознер в последний момент сумел вывернуть руль и удар грузовика пришелся в правую сторону. В итоге сам Рознер пострадал не сильно, а вот администратор погиб. Хартюнов, дремавший на заднем сиденье, отделался многочисленными переломами и сотрясением мозга. Так по вине Рознера погиб человек, мать которого двенадцать лет назад приютила у себя его дочь Эрику.

В 50—60-е годы оркестр Эдди Рознера дал пропуск в большое искусство многим певицам: Майе Кристалинской, Марии Лукач, Гюли Чохели, Нине Бродской, Ларисе Мондрус. Чего скрывать, к некоторым из этих певиц Рознер испытывал не только творческий интерес, но и личный – он слыл большим женолюбом. И когда приглашал певиц в свой оркестр, надеялся на то, что его чувства певицы разделят. Причем его не волновало, замужем артистка или свободна. Например, Ларису Мондрус, которая тогда была уже замужем и жила в Риге, он заинтересовал тем, что сможет выбить ей с мужем квартиру в Москве. Однако обещания своего так и не выполнил, поскольку цель у него была определенная – соблазнить Ларису. А когда это не получилось, он к ней охладел и про свое обещание уже не вспоминал.

Примерно с середины 60-х слава Рознера пошла на убыль. К тому времени появились уже новые эстрадные коллективы, которые снискали успех не меньший, чем оркестр Рознера: например, ВИО-66 Юрия Саульского, ансамбль Анатолия Кролла, оркестр Вадима Людвиковского, – и конкурировать с ними коллективу Рознера было сложно. А уж когда в конце 60-х на свет стали появляться вокально-инструментальные ансамбли, тут и вовсе аудитория охладела к детищу Рознера. В итоге в 1968 году его оркестр распался (кстати, именно в том году на экраны страны вышел фильм, где Рознер сыграл свою единственную киношную роль – фашистского генерала, – «Один шанс из тысячи»). Рознер решил начать все сначала и уехал в Минск. Но там от его услуг отказались. Согласился только Гомель, куда Рознер и отправился. Но возрождения не получилось. Через несколько месяцев этот оркестр Рознера прекратил свое существование, так как не смог окупить расходов на свое содержание. Рознер вернулся в Москву и стал готовиться к отъезду на свою историческую родину, в Германию, благо в 1971 году в Советском Союзе была официально разрешена эмиграция евреев из страны.

В Западный Берлин Рознер вернулся в 1972 году, преисполненный мечтой возродить свой оркестр уже в новых условиях. Он мечтал создать большое музыкальное шоу с участием негритянских артистов и музыкантов, чтобы приехать с ними на гастроли в Советский Союз и доказать здешним скептикам, что его рано списали в тираж. Увы, но сделать это ему так и не удалось. Во-первых, в Германии и своих джаз-бэндов хватало, а во-вторых – начать все сначала артисту не позволило здоровье. Сказались годы, проведенные в лагере, а также все передряги последних лет, связанные с распадом оркестра. У Рознера стало болеть сердце, пошаливала печень. В его дом все чаще и чаще вызывалась «Скорая помощь».

Утром 8 сентября 1976 года ее вызвали снова. Врачи сделали Рознеру укол, дали успокоительные таблетки и уехали. А спустя несколько часов музыканту опять стало плохо. Жена Галина снова вызвала врачей. Но на этот раз они приехали поздно – Рознер скончался. Когда эта новость пришла в Советский Союз, все, кто знал музыканта, подумали: «Он умер от тоски».

9 сентября – Борис ТЕНИН

Слава этого актера длилась не одно десятилетие. Причем для разных поколений советских людей он ассоциировался с разными персонажами. Так, для людей 30-х годов он был солдатом Иваном Шадриным из фильма «Человек с ружьем», спустя десятилетие – Швейком, а для людей, живших в 60-е, он уже ассоциировался с проницательным сыщиком Мегрэ.

Борис Тенин родился 5 марта 1905 года в городе Кузнецке Пензенской области. Его родители никакого отношения к искусству не имели: отец работал телеграфистом на железной дороге, мать – акушеркой в городской больнице. Но интерес к искусству у Тенина проснулся еще в раннем детстве благодаря цирку, который был очень популярен в России в начале века. Семья Тениных тогда уже жила в Туле, где очень часто устраивались ярмарочные балаганы и представления цирка шапито. И юный Борис Тенин с удовольствием ходил на эти представления, иной раз даже пропуская занятия в школе. Причем уже тогда Тенин наблюдал за работой артистов не как праздный зритель: он располагался поближе к манежу и запоминал все нюансы игры каждого из артистов. А потом легко копировал все это на школьных праздниках новогодней елки, приводя в восторг своей игрой не только своих сверстников, но и учителей. И если бы в те годы кто-нибудь спросил у Тенина, кем он станет в скором будущем, он бы не задумываясь ответил – артистом цирка. Но вышло иначе.

В 1919 году семья Тениных перебралась в Москву, где Тенин-старший получил высокую должность – стал начальником отдела культуры Бутырского Совдепа. Волею судьбы их соседом по квартире стал известный актер театра и кино Евгений Петров-Краевский, исполнивший в 1908 году роль Стеньки Разина в первом русском художественном фильме «Понизовая вольница». Именно он первым и заметил актерские способности 14-летнего Тенина, когда тот приходил к актеру в гости. А поскольку Петров-Краевский в те годы работал главным режиссером в театре при Дворце культуры Бутырского Совдепа, он предложил Тенину записаться к нему в ученики. Борис согласился. И с этого момента стал совмещать сразу два занятия: днем он работал художником-плакатистом, а вечером спешил во Дворец культуры в театральную студию.