Эльмира Нетесова - Любимые не умирают

• Название: Любимые не умирают
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 5-87210-160-0

Нет смеха без радости, как не бывает жизни без испытаний. Они случаются разные. Все ли могут выдержать их достойно, не потеряв в невзгодах совесть и имя? Каждый ли человек, подойдя к финалу, сможет сказать, что жизнь прожита не зря, и ему не краснеть за прошлое?

Разными случаются ошибки и просчёты. Вот и в этом романе: «Любимые не умирают», автор рассказывает о судьбе обычной семьи, в чьей жизни тесно переплелись свои горести и радости. Сколько пережито этими людьми? Ведь на их долю выпало немало бед, своих трагедий. И всё же выстояли, выдержали, потому что сумели сберечь в своих сердцах главное: единственную, как свою жизнь, любовь...

---

  —   Не поняла! — уронила ложку Ольга и спросила:

  —   Зачем наркоманам Нюрка?

   —  Видать и этому говну когда-то баба требуется. Вот Нинка и продала ее. А участковый предупредил, если мать позовет в город приехать, из деревни ни ногой. А Нинка уже сколько раз звонила, говорила что болеет, звала проститься. Анька уже на выходной собралась поехать. Но участковый предупредил, мол, коли появишься в городе, за последствия не ручаюсь. Сыну Нинка рассказала, тот в милицию позвонил. А в прошлом годе своему внуку грозила, мол, продам за наркоту. Вот тогда и выперли ее из дома. А участковый так и сказал, что Нинка Валова своей смертью не сдохнет. Ей помогут многие...

  —   Видно всех достала! — согласилась Ольга. И сказала устало:

  —   Наша Катька, видно, не скоро приедет.

  —   Ой, уж так присохнет она в городе. Еще когда Димку привезла, мылилась подле меня. На пылесос клянчила. Он ей дозарезу нужным сделался. Так что готовься Никитична! Нет нам с тобой покоя. С нашими не соскучишься и про отдых не помечтаешь, кроме как в сказке.

—   Силантий! Как же быть? Невестке сапоги купить надо. Не будет же в валенках ходить. Ведь не хуже других,— вспомнила баба.

          — Сама в чем ходишь? Не иначе, как в валенках! — рассмеялся Силантий.

           —      Я старая, мне другой обуви не нужно.

           —      Ты мне закинь, вначале тебя обуем. А детки нехай сами про себя заботятся.

          — Куда мне сапоги надевать, в свинарник что ли? К чему деньги изводить? Давай невестку обуем, не то перед людьми станет совестно.

          — Почему она не видит, в чем ты?

           —      Да будет ворчать, придет и ее время бабкой стать. Пока молодая, пусть жизни радуется. Годы, как вода, незаметно уходят. Кажется, только вчера с тобой поженились, а уже четверо внуков. И не заметили, как сами состарились. Болячки одолевать начали,— взгрустнула Ольга.

           —      Делай, как хочешь. Но и мне обидно бывает, когда детей жалеешь, а они вот эдакое пишут нам.

           —      Прощать надо, так моя бабка говорила. А уж она знала жизнь...

          — Сколько ж их прощать-то? Все ждем, когда поумнеют? Оне никак не дозревают! Уж сами детей народили, да вот безмозглые так и живут.

          — Это у Катьки погано. У Васьки дома и на работе все путем, везде ладится,— говорила Никитична.

          — Кой там? Невестка жалилась мне, говорила, что Васька погуливает. Домой приходит поздно и выпимший...

           —      Ну, я его прихвачу на шкоде, всю душу с него вытряхну. Только этого нам недостает, чтоб его деревня козлом ославила. Он думает, барбос, что трое Мальцев у него растут? — вскипела Никитична. Ей стало обидно, что ее сын так и остался холодным к своим сыновьям. Ведь вот каждый год она с Силантием собирает в школу всех троих внуков, их родители даже тетрадок не покупают. А ведь деньги к школе Федотовы начинали копить с зимы. А и дни рожденья каждого забыть нельзя. Вот только их даты никто не помнил и не отмечал.

  Да и в прошлом году вспомнили уже под конец дня, что сегодня у них юбилей, тридцать пять лет прожито вместе. А они вдвоем. Дети не поздравили, не навестили. У них свои праздники. О родителях вспоминают, когда заботы одолевают и нужна срочная помощь.

  —   А может, все так живут? Наши хоть нормальные люди, не воруют, не пьют, не колятся, меж собой как-то ладят, не разбегаются,— вздыхала Ольга Никитична.

  —   Мам! А Генке мать с отцом машину купили! — обронил как-то Васька, многозначительно глянув на Ольгу.

  —   Генкины не собирают внуков в школу, не покупают холодильников и музыкальных центров, не дарили видеокамер и дубленок, я уж не говорю о мелочах. Чего ж не накопить? И мы так сумели б! Но не получилось. Нет у нас на машину. Случись что, и на похороны не сыщется. А вам все мало! Отцу на день рожденья даже носового платка не купили, о себе молчу, не жду и поздравленья. Но когда у тебя совесть проснется? — обиделась женщина и отвернулась от сына.

  —   Прости, мам! Я не прошу ничего. Просто вспомнил, поделился,— краснел Василий, изыскивая повод, как поскорее уйти.

     Чего хочешь? Где прижало, говори,— глянула на сына. Вася забыл, зачем пришел. Неловко стало. И вдруг вспомнил:

      Теща сала просила. Свое закончилось.

   —  Возьми в кладовке сколько надо,— вздохнула с облегченьем, когда сын вышел во двор. Она знала, Васька неделю назад зарезал своего кабана, внуки похвалились. Но ни матери, ни теще не дал свежины. Не любил делиться и отдавать свое...

    Ольга Никитична не могла забыть последний промах сына. Он зашел совсем ненадолго, с полной сумкой мандаринов. Поставил ее у порога, дал детям по два мандарина и тут же выскочил из дома, схватив сумку с мандаринами. Василий даже не оглянулся на мать, а внуки тут же отделили от себя и дали деду с бабкой по мандарину, им, еще детям, было неловко за своего отца. Внуки даже притихли от стыда. И только к вечеру, самый старший спросил:

   —  Бабуль, а почему люди становятся жадными?

    — Не знаю, детка. Наверное, это болезнь, от какой лекарства еще не придумали,— ответила смутившись.

   Совсем иною была Катька. Она хоть и просила у родителей деньги, но никогда не приезжала из города с пустыми руками. То кофту матери купит, то рубашку отцу. Племянникам конфет привезет целый пакет. А какой красивый костюм купила Ольге! Она в нем в магазин ходила. Вся деревня на тот костюм с восторгом глазела. О-о, если б размер Никитичны совпадал с невесткиным, Васька тут же выклянчил бы костюм у матери. Ох, как горели глаза сына, когда увидел обновку. Силантий и тот приметил. Сплюнул досадливо:

   —  Эх-х, Васька, даже на тряпки завидуешь. Разучился за мать радоваться, а может, никогда не умел! Выродок ты! Из всей семьи нашенской! И в кого такой вот появился? Нечисть, а не мужик!

   Силантий с Ольгой обидевшись на дочь за записку, решили не ездить к ней в город и не звонить.

   —  Раз мы звери, пусть она средь людей живет. Глядишь, быстрей поумнеет. Хватит из нас дураков лепить,— решила Никитична. И хотя ворочалась ночами, болела душа по дочке, женщина сдерживала

себя.

   Шли дни, недели, месяцы, дочь не объявлялась, не давала знать о себе. Не звонила. Силантий с Ольгой тоже молчали.

  —   Димкино рожденье завтра! Может позвонить, поздравить иль телеграмму послать? — предложила мужу.

  —   Не шебуршись, Олюшка! Наши рожденья без поздравлений минули. Нехай и она тем утрется. Буду я своему говну кланяться! Обойдется! — ответил хмурясь.

   Так прошел год. Никто не хотел делать первым шаги к примиренью.

   Вот и Новый год прошел. Старики уже ждать перестали Катьку.

   —  Не звонит, не едет, значит, не нужны мы ей. А коли так, навязываться не стоит,— говорили друг другу-

   Перед Рождеством Ольга Никитична, как всегда, суетилась на кухне. Сын с невесткой придут, внуки будут, а и соседи заглянут на часок, всех приветить нужно, каждого обогреть,— думает женщина. И слышит стук в двери.

  —   Кто бы это? Кого принесло? — испугалась баба. Свои деревенские не стучали, входили сразу, коль дверь не заперта. Тут же кто-то из чужих,— отворила и увидела мужика. Сразу и не узнала Кольку Тот широкорото улыбался:

     Ну, привет, теща! Иль своих не узнаешь? — вошел в дом, втащил за собою сумку, указав на нее, бросил короткое:

    —   Разгрузи...

   Никитична сделала вид, что не услышала, предложила зятю поесть, тот отказался.

  —   Как Димка? — спросила о внуке.

   —  Мужиком становится! Уже подружки появились в детсаде, и в нашем доме с девчонками дружит. Общительный малец, этот с тоски не засохнет. Уже учится целоваться! Вот пройдоха! Еще сопли вытирать не умеет, а девок полный короб завел! На одной лестничной площадке девчонка живет, Наташка, так наш обормот каждый вечер у ней. Домой только спать приходит.

  —   Ну, а у самих как жизнь? — перебила Никитична, теряясь в догадках, что стряслось в семье, почему не Катька, а зять приехал?

  —   Как у нас? Да все вроде нормально. Только вот Оглобля сдурела, вздумала в интеллигентки выбиться и пошла на курсы бухгалтеров. Смех, да и только! Чего она загоношилась, я без понятия! Со мной и не переговорила, не советовалась. Сама вздумала и устроилась.

  —   А как живете без ее получки? — встревожилась Никитична.

   —  Не ссы, теща! Катька свое не теряет нигде! Устроилась дворником на двух участках и получает, как в комбинате имела. Днем учится, вечером дома. Времени стало больше, уже не выматывается, как раньше. Ей врачи посоветовали сменить работу. Сырость Катьке вредит, а и тяжести сорвали. Короче, дохнуть, сохнуть стала. Вся скривилась, чихала и кашляла через каждую дыру, здоровья вовсе не стало. Почернела, исхудала, как жердь. Врачи обследовали, нашли у ней туберкулез. На комбинате как узнали, враз уволили. Так и сказали, что болезнь заразная, опасная для окружающих, а они не хотят людьми рисковать,— заметил, как побледнела теща.