Андрей Орлов - Харбинский экспресс

• Название: Харбинский экспресс
• Автор: Андрей Орлов
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ООО «Астрель-СПб», ВКТ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055733-2, 978-5-9725-1364-2, 978-5-226-00755-2

1918 год. Маньчжурия.

Молодой врач Дохтуров Павел Романович узнает, что панацея — лекарство от всех болезней — действительно существует. Он отправляется на ее поиски в компании трех авантюристов: кавалерийского ротмистра, бывшего полицейского филера и отставного генерала.

Однако панацею ищут не только они. В игре многие, в том числе — секретная служба императорской Японии, местные сектанты, полиция и контрразведка. Чем ближе герой к открытию тайны, тем опаснее его собственное положение.

Не говоря уже о том, что в России — Гражданская война…

---

Один из докторов (с какой-то сербской фамилией — то ли Зварич, то ли Здравич) отправился в конце декабря к больному, куда-то на Английскую набережную. Обратно на Петроградскую сторону он пустился не на извозчике, а пешком. Вероятно, в целях экономии. Через Неву повез его конькобежец — из тех, что переправляют людей с берега на берег по льду в кресле на полозьях. И оба они угодили в майну, припорошенную чуть-чуть снегом. Накануне там напилили ледяных «кабанов», используемых для погребов. Обыкновенно майны огораживают легкой изгородью, но тут ее почему-то не оказалось. Так и потонул тот доктор, вместе со злополучным конькобежцем.

Со знакомцем Н. вышло иначе: спустя месяц он вдруг стал заговариваться. Сперва почти незаметно. Но дальше — больше. А вскоре и вовсе лишился рассудка. Ездил поначалу лечиться в Германию, но без толку. Закончил он в доме скорби на Пряжке.

Насчет двух оставшихся точно не располагаю сведениями. Одни только слухи. Что-то грязное, связанное с женщиной, причем недостойной. Некая тайная дуэль, на которой оба были убиты.

Для меня посещение Арефиевской обители тоже стало в известном смысле роковым. Потому что на следующий день появилась в моей жизни племянница синодального чиновника Женя Чернова — акушерка, ставшая моею помощницей и одновременно демоном разрушения.

Но, в отличие от четверых злополучных коллег, я не только остался жив, но и получил тот самый толчок судьбы, о котором говорят, будто он выпадает раз в жизни. Не будь его, я бы никогда не узнал, что легендарная панацея существует на самом деле. И не знал бы, где ее искать, так как ни за что б не попал в Маньчжурию.

Однако!

Клавдий Симеонович посидел, подумал, осмысливая прочитанное. Потом захлопнул тетрадь, поднялся и вновь отправился в путь. Он старательно исполнял задуманный план. Выбрал сопку повыше (ни за что б генерал не стал на нее подниматься!) и принялся карабкаться кверху. Поскальзывался, одежду изодрал в клочья (а заодно и ладони), но все ж единым духом, не прерываясь, за полчаса вышел к вершине.

Вид отсюда открывался ошеломительный. Но Клавдий Симеонович к красотам природы был глух. Да и кто б на его месте стал восхищаться ландшафтом?

Хотя, признаться, пейзаж был-таки неплох. Но вовсе не по этой причине Клавдий Симеонович как взошел, так и замер на вершине сопки. То, что он увидел, заставило его мигом забыть о недавних намерениях.

Впереди, почти точно на юге — солнце светило в глаза, и приходилось заслонять их ладонью — высилась еще одна сопка, пониже. На вершине ее был заметен триангуляционный знак. То, что он именно так называется, Клавдий Симеонович не знал. В его глазах это была бревенчатая вышка, выстроенная в тайге с непонятными целями. Возможно, как раз для того, чтоб помочь заплутавшим личностям.

Вышка для Сопова никакой ценности не представляла, но если б не она, Клавдий Симеонович определенно не обнаружил бы хутора, расположившегося у подножия. Он разглядел четыре двора. А слева, на востоке, изгибалась серою лентой река Сунгари. До хутора было верст пять, не больше.

Спасен! Теперь только не потерять направление.

По случаю привалившей удачи титулярный советник решил устроить себе малую передышку. И побаловаться папироской, а то и двумя. Они ведь сохранились в неизменном виде благодаря памятному княжескому портсигару.

В силу благостного расположения духа или еще по какой причине, но он вдруг вспомнил о дневнике доктора.

Вытащил тетрадку, развернул на помеченном месте.

…увы, все не так просто.

Во-первых, серебряный корень, коим я пользовал ребенка в злосчастной Березовке, — определенно не панацея. После ряда… (тут строчка была жирно замазана) это сделалось полностью очевидным. Серебряный корень действен при лихорадках — особенно неясного генеза. А при пневмонии это незаменимое средство, если не упущено время.

Природа воздействия пока непонятна. Полагаю, дело в особых плесневых грибах серебристого цвета, что растут на поверхности корня. Если их удалить, целительные свойства исчезают. Это взывает к дальнейшему изучению, но у меня цель иная.

Да, после виденного пять лет назад в Арефиевской обители у меня нет в том сомнений — панацея действительно существует. Но где искать? Доктора Кулдаева уже не спросишь — большевики расстреляли его еще в прошлом году. Странно: чем им помешал неплохой доктор?

Боже, каким же я был глупцом, что так и не удосужился съездить к этому отшельнику на Поклонную гору! Но кое-что и мне удалось сделать.

Итак, в 1913 году д-р Кулдаев продемонстрировал ту самую панацею, о которой сочинено столько легенд. Кто только не поплясал на этой истории! Но не лгал лишь один человек: великий Теофраст Бомбаст фон Хогенхайм. Который сам себя впоследствии нарек Парацельсом.

Ныне он позабыт, а медиками упоминаем с усмешкой. Причина такого отношения заключается в том, что никому не удалось повторить его методик. Пытались найти ключ к зашифрованным знаниям в трудах самого Парацельса. Подход верный, но только отчасти. Вместо того чтобы искать тайный смысл в его сочинениях, следовало подумать, ОТКУДА Парацельс получил свои знания.

Это и есть ключ. И в этом мое открытие.

Парацельс не изобретал ничего. Он, кстати, никогда и не утверждал, будто магистериум — сиречь панацея — нечто новое, созданное им впервые. Парацельс был человеком отважным и крайне непоседливым. Пропутешествовал чуть ли не половину жизни, побывал в России и в Индии. Об этом многие знают. Но мало кому известно, что именно в Индии Парацельс был захвачен татарами. Пробыл он в плену восемь лет.

Думаю, это стало событием в его жизни. Потому что по возвращении он умел лечить ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ.

Но что ему открыли татары?

То лишь, что сами опробовали. Но среди них не известно ни единого выдающегося врачевателя. Значит, знание было заимствовано. Откуда? Поскольку на протяжении долгого времени основным источником всяческого благополучия для татар был покоренный Китай, логично допустить, что панацея приобретена именно там.

Это стало отправной точкой моих личных исследований.

Я подумал: если родина панацеи — Китай, то не могла ли она сохраниться там по сей день? Хотя в Европе после Парацельса она была совершенно забыта. Это мне показалось вполне допустимым.

Но где искать? А главное, что?

Ответ подсказал Парацельс.

Беда всех горе-исследователей: они плохо разбирали его труды. То есть читали-то наверняка с отменным усердием, а вот углядеть старались не то что следовало. Они ползли от строчки к строчке в надежде открыть вожделенный секрет. Но такого секрета там попросту нет! Потому что автор не изобретал и не составлял панацею — он привез ее готовой.

Вот отрывок из «Магического Архидокса» — а это один из главнейших трудов Теофраста Парацельса. В четвертой главе «О тинктуре и духе Луны» он пишет:

«Сказав о тинктуре Солнца, остается рассказать о тинктуре Луны и о белой тинктуре, которая также сотворена из совершенного духа, но менее совершенного, чем дух Солнца…

…Отсюда достаточно ясно, что если она в собственном тленном теле сама производит Меркурий, то какого же результата она может достичь, будучи извлечена из самой себя в другое тело? Не будет ли она сохранять и защищать от немощей и бед таким же образом? Да, определенно, если бы она создавала этот Меркурий в собственном теле, она делала бы то же самое и в телах людей. Она не только сохраняет здоровье, но является причиной долгой жизни и исцеляет болезни и немощь даже в тех, кто живет дольше обычного, определенного природой, срока. Ибо чем выше, тоньше и совершеннее лекарство, тем лучше и совершеннее оно исцеляет…

…Потому-то есть невежественные врачи, практикующие свое искусство, применяя лишь растительность, как то: травы и тому подобные вещи, легко поддающиеся разложению. Пользуясь ими, они пытаются совершить и осуществить работу твердую и стабильную, но тщетно, поскольку они витают в воздухе. Но для чего много рассуждать о них? Они не научились ничему лучшему в своих университетах, и потому, если бы им пришлось вновь также заниматься и учиться сызнова, то они посчитали бы это великим позором поступать иным образом в будущем, в силу чего получается, что они остаются пребывать в прежнем невежестве».

Уже на одном этом можно сделать открытие! Хотя Парацельс высказывается в своей обыкновенной запутанной манере, его мысль вполне прослеживается. Если отбросить алхимическую чепуху, напрашивается вывод: панацею (а в просторечии — средство от всех болезней) не нужно готовить. Она существует в природе без всякого участия человека. Сверх того, при правильном подходе это средство повторяет само себя. «В собственном тленном теле сама производит!.. И, будучи извлечена из самой себя в другое тело, сохранит и защитит от немощей и бед!»