Андрей Орлов - Харбинский экспресс

• Название: Харбинский экспресс
• Автор: Андрей Орлов
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ООО «Астрель-СПб», ВКТ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055733-2, 978-5-9725-1364-2, 978-5-226-00755-2

1918 год. Маньчжурия.

Молодой врач Дохтуров Павел Романович узнает, что панацея — лекарство от всех болезней — действительно существует. Он отправляется на ее поиски в компании трех авантюристов: кавалерийского ротмистра, бывшего полицейского филера и отставного генерала.

Однако панацею ищут не только они. В игре многие, в том числе — секретная служба императорской Японии, местные сектанты, полиция и контрразведка. Чем ближе герой к открытию тайны, тем опаснее его собственное положение.

Не говоря уже о том, что в России — Гражданская война…

---

Литерный!

Красные, похоже, тоже заметили — на привокзальной площади прекратилось всякое движение, стрелки попрятались. И только две нестройные шеренги горожан топтались на платформах, готовясь отыграть свои невеселые роли.

Потом показался поезд. Двигался он удивительно споро и уже минут через пять прокатил через мост. Перейдя тем самым, неведомо для себя, роковую черту. И, как ни в чем не бывало, побежал дальше. Состав был небольшой: всего три ярко-зеленых вагона, которые тащил за собой пузатенький паровоз. Павел Романович не слишком разбирался в путейской классификации, но это, судя по всему, была обыкновенная «овечка» — локомотив серии «О». Фыркая паром, он ходко протащил вагончики мимо входного семафора. Издали поезд казался каким-то ненастоящим, игрушечным.

Павел Романович в душе надеялся, что конвой будет настороже и заметит неладное еще на подходе. Но «овечка», не снижая скорости, весело бежала вперед — можно сказать, прямехонько в зубы красному волку.

Снова закричал гудок. До перрона литерному поезду оставалась самое большее пара минут.

И в этот момент что-то у красных пошло не так.

Внезапно в полной почти тишине грянул пушечный выстрел — и прямо перед поездом из насыпи вырвался грязнобурый фонтан земли. Мгновение спустя поезд уже тормозил, отчаянно скрежеща железом. Паровоз зашипел, укутался облаком пара.

Двери первого и последнего вагонов откатились по сторонам, и, не дожидаясь, когда состав вполне остановится, посыпались наземь конвойцы. Словом, момент внезапности красными был решительно и бесповоротно утерян.

Снова бухнула пушка, и следом затрещали, защелкали одиночные выстрелы.

Конвойцы принялись отвечать. И весьма удачно: огонь красных стал реже, да и пушка быстро замолчала. Потом Павел Романович увидел, как несколько человек конвоя, перевалив через рельсы, ползком устремились к красным секретам. Пластуны двигались весьма проворно (видать, имели немалый опыт) и очень быстро подобрались к ближнему стрелку. Тот, увлеченно жаря по вагонам, их совершенно не замечал. Ну и дострелялся: двое пластунов соскользнули к нему в ячейку, после чего «красному витязю» стало определенно не до пальбы.

Соседний стрелок оказался более наблюдательным — не дожидаясь визита пластунов, выскочил из секрета и зайцем припустил к пакгаузам. А следом за ним покатились другие.

Между тем конвойцы, прикрытые насыпью, перебегали все ближе к вокзалу. А потом из-за поезда показались всадники — казачья полусотня. Их высадку Дохтуров не видел: мешали вагоны. По всему, конвойные наскоро наладили сходни и вывели лошадей за насыпь. Верховые немного покружили на месте, потом быстро построились и на рысях пошли вдоль насыпи к вокзалу.

Словом, близилась виктория, причем наиполнейшая.

Это уразумели даже гражданские обитатели, в воинской науке неискушенные. С первыми выстрелами все они как один неловко повалились на перронный настил. А теперь, завидев кавалеристов, вдохновились, горохом запрыгали с платформ и прыснули во все стороны.

Тут Павел Романович услышал знакомое механическое рычание. А потом из-за угла на улицу, где стояло пожарное депо, вывернул броневик. Застопорил, словно принюхиваясь. Дохтуров разглядел на сером боку его надпись, выведенную красным суриком:

«ТОВАРИЩ МАРАТ».

Несколько секунд броневик стоял, взревывая мотором, а потом сорвался с места и, вихляя на выбоинах мостовой, полетел к станции.

Улица, по которой он мчался, шла вниз, под уклон, и выводила прямо на привокзальную площадь. Площадь была уже частью заполнена — недавние пленники, спустившись с перрона, перемешались с осмелевшими любопытствующими и образовали здесь немаленькую толпу.

Вот в нее и вкатился с ходу «Товарищ Марат», поливая вокруг из пулемета. Смял, раскидал в стороны. Над площадью пролился стон. А броневик выбежал к вокзалу и принялся за казаков.

Пулемет у «Товарища Марта» имелся только один — курсовой. Но и его хватило: полусотня потеряла строй, рассыпалась. Двое верховых свалились. Еще одна лошадь бестолковым галопом поскакала прочь, вскидывая задние ноги и волоча за собою всадника, зацепившегося ногой в стремени.

Но, получив успех, броневик не задержался на месте. Сила его была в скорости, и он сразу умчался, окутанный душным облаком.

После этого коммунары воспряли. Стрелки, выстроившись в цепь, перебежками двинули к насыпи. Конвойцы по-прежнему отщелкивали их из винтовок, так что снова пришлось залечь, но уже ближе к путям.

В общем, если по шахматному, ситуация получалась патовой. Красные не смогли одолеть конвой с разгона, а у тех не получалось с конной атакой. Но все равно долго так продолжаться не могло. Время-то было против красного батальона имени Парижской коммуны.

Потом Павел Романович снова увидел броневик. Он опять вывернул с верхней улицы к пожарному депо, но больше уж не останавливался: перебрался на другую сторону и по узкой кривоколенной улочке покатил к железной дороге.

Никто из конвоя его не видел.

«Товарищ Марат» притормозил у самого полотна. Открылась дверка (с такого расстояния совсем крошечная), и двое из команды броневика спрыгнули наземь. Зачем — скоро стало понятно. Взялись сооружать перекат через пути, чтобы, значит, «Товарищ Марат» на ту сторону мог перебраться.

Павел Романович, глядя на эту деятельность, аж кулаки стиснул — да только что тут поделать? Бежать к вокзалу? Так эти быстрее управятся.

Но тут стрельба у путей пошла гуще, семинцы насели и, похоже, снова начали брать верх. Понеслось «ура!» — правда нестройное, — и покатились коммунары назад, к пакгаузам.

Броневик это мигом учуял. Пыхнул бензиновым дымом и рванул сызнова к станции. Опять заколотил его пулемет, и бравые крики конвойцев быстренько стихли.

Однако Дохтуров уже не следил за блиндированным «Маратом». Перекат через насыпь — вот что его сейчас занимало. Работа не из сложных, управятся быстро, а значит, и броневик тут снова вскоре покажется.

Павел Романович подхватил карабин и нырнул в проем, на винтовую лестницу. Вниз, скорей вниз!

Вырвался из депо, и — по улочке, той самой, кривоколенной. Бежать было недолго, вот уже и кончилась улочка, а за ней — небольшой пустырь, прилегающий к самой «железке». Вон и коммунары: вовсю стараются. Один лопатой кидает, второй рубит слеги из тощих придорожных сосенок, сверху кладет. Молча работают, бешено, на матерную брань силы не тратят.

Сюда, спустя короткое время, и вывернет «Товарищ Марат». Непременно. Только сразу на пустырь не попрет, прежде в улочке притаится — ситуацию оценить. И подъезжать будет не на полном ходу.

Павел Романович развернулся и зашагал туда, где улица ломалась под тупым углом. Высмотрел подходящий дом: двухэтажный, бревенчатый, окна как раз смотрят в уличный створ. Для стрелковой позиции самое лучшее место.

Надо сказать, замыслил Павел Романович одно предприятие — трудноисполнимое и до чрезвычайности рискованное. Он так рассудил: когда блиндированный «Марат» покатит по улочке вниз, то на изломе ее непременно скорость погасит. Шофэру-то сквозь бронещель широкого обзора нет. Поэтому броневик наверняка состорожничает, сперва высунет стальную морду, воздух понюхает. А уж потом к перекату дернет.

Вот тут и настанет момент, когда это чудище окажется вполне уязвимым. Только надо точно выбрать, откуда огонь вести. Времени-то будет всего ничего, на другую попытку уповать не приходится.

Вот этот, с зеленым забором, пожалуй, в самый раз будет.

Павел Романович подошел к приглянувшемуся дому, толкнул калитку. Калитка не подалась, а с той стороны еще цепь загремела. Ну да это ничего, цепь — не собака. Не жалко.

Он приставил ствол карабина к торчавшему из калитки штырю, надавил на спуск. Грохнуло. Калитка с петли слетела к чертям и завалилась на бок. Дохтуров бегом пересек двор, ловя на себе перепуганные взгляды из-за неплотно задвинутых ставен. Вбежал на крыльцо, дернул дверь на себя. Тут затруднений не возникло.

Дом как дом: сени, за ними черная кухня с печью-патриархом посередине. Направо галерея уходит, не иначе к теплому двору. А налево — лестница, на второй этаж. Павел Романович прямо-таки взлетел по ней. Обитатели дома при его появлении все уже лежали ничком, а кто не успел — тот падал, едва завидев фигуру человека в непонятном мундире и с винтовкой в руке.

И пускай себе лежат. Разъяснять ситуацию сейчас не имелось возможности.

Дохтуров кинулся к окну — ставни хоть и не до конца закрыты, а все ж заперты на какой-то хитрый замок. Второе окно — то же самое. И третье, и четвертое.

Совсем уж было решил Павел Романович опять замок пулей сбивать (хотя жалко, патронов-то всего четыре осталось), как заметил в стене низкую дверь. Заглянул: кровать, стол, зеркало прикроватное в бронзовой оправе. А на кровати — девица сидит, самого прелестного возраста. Из одежды — сорочка да коса до колен. И глаза вполлица.