Евгений Мансуров - Загадка Фишера

• Название: Загадка Фишера
• Автор: Евгений Мансуров
• Издательство: Издательство «Советский спорт»
• Жанр: Спорт
• Год: 1992
• ISBN: 5–85009–354–0

Феномен Фишера – одного из выдающихся шахматистов современности – продолжает волновать и по сей день. В предлагаемой книге приводятся биографические материалы, анализируются итоги знаменитого матча Спасский – Фишер в Рейкьявике, выдвигаются новые версии ухода Фишера из больших шахмат Собраны отклики экспертов на его сенсационное возвращение двадцать лет спустя, приведены шахматные партии «матча-реванша», проходившего в 1992 г в Югославии.

Для любителей шахмат и широкого круга читателей.

---

«С Бобби у вас не возникнет никаких проблем при условии, если вы оградите его от чрезмерного внимания публики и особенно журналистов, стремящихся выведать подробности его личной жизни, – предупреждала Регина Фишер, мать будущего чемпиона, в письме к югославским организаторам межзонального турнира летом 1958 года. – Он прекрасно чувствует себя в шахматных клубах и в обществе шахматистов. Поместите его в отель и предоставьте возможность свободно общаться с сильными гроссмейстерами и играть с ними. Он очень трудолюбив, когда занимается тем, что его интересует, не склонен к юношеским забавам и знает, чего хочет, особенно в шахматах».

Миф второй: профессионал-недоучка

Его счастье и его горе, что он так рано определил свою цель и, принеся в жертву другие интересы, фанатично стремился к ее достижению. В чем-то он был по-детски наивен, в чем-то не по годам зрел. Но факт неоспорим – в шестнадцать лет он стал шахматным профессионалом, предпочтя турне по странам Америки и Европы постижению наук в школьном классе.

«Я стану чемпионом мира, и в этом отношении школа мне ничего не даст!» – заявлял он и раньше. Однако сила авторитета взрослых была еще достаточно велика. После успеха на межзональном турнире в Югославии (1958) новоиспеченный гроссмейстер не слушал уже никого. Он покинул высшую Эвансовскую школу, успев закончить два класса – по две ступени в каждом – и на прощание заявив, что все американские учителя – дураки.

Одно из первых сражений с общественным мнением было выиграно, хотя место адвоката в этом непростом деле так и осталось вакантным. Зато не было недостатка в благоразумных советах одуматься. Большая пресса единодушно осудила решение юноши. Это осуждение переросло в многолетнюю полемику, не скрывшую от чужих глаз тайн его личной жизни.

Он ничего не читает, кроме «Шахматного информатора» и опусов о похождениях Тарзана, не знаком с произведениями классиков, никогда не слышал о Васко да Гаме и не может назвать главный город Албании. На все предложения посетить выставку, музей или театр он отвечает: нет, нет и нет… Какой несносный этот недоучка Бобби! Полуотверженный гений, идущий на ощупь по лабиринтам жизни.

«Обо мне распространяют слухи, что я не умею ни писать, ни читать!» – с горечью говорил он в 1970 году, уже на пороге зрелости. Увы, в качестве свидетельства он мог бы предъявить целые тома!

«Своей ограниченностью, флюсностью в развитии, неконтактабельностью Фишер волей-неволей способствует развитию «интеллектуального босячества», – негодовал писатель Анатолий Голубев. И уже совсем суровый приговор: «Мне не хотелось бы, чтобы кумиром шахматного искусства стал человек, которого при любых натяжках я не могу назвать моим современником в положительном смысле этого слова».

Еще более категоричен американец Брэд Даррах. «Этот поразительный мозг ютится в мелковатой черепной коробке, имеющей овальную форму и лишь незначительно возвышающейся над уровнем ушей, – писал он в книге «Бобби Фишер против остального мира». – На фоне низкого лба челюсть выглядит непропорционально крупной, если рассматривать ее под определенным углом, то можно принять за челюсть неандертальца. Большинство эмоций, которыми он пользуется, – элементарны: это непосредственные выражения страха, голода, гнева, удовольствия, боли, подозрительности, любопытства – то есть эмоции, характерные для человека или даже зверя, ведущего изолированный образ жизни. Он обдумывает не больше одной мысли за раз и, как правило, это довольно несложная мысль».

В ряду этих «разоблачений» появляется, наконец, утверждение, что маститый гроссмейстер имеет интеллект… подростка 14 – 15 лет! Но ведь, обсуждая эту щекотливую тему, можно обратиться к интервью самого Фишера.

«Я постоянно работаю над собой, стараюсь быть обходительным. И живу не только шахматами», – утверждал он не раз.

Круг интересов? Занятия спортом: лыжи, коньки, плавание, борьба, теннис. Телевидение, книги, лирическая и рок-музыка. Изучение иностранных языков – испанский, немецкий, русский, сербско-хорватский. Уже после Рейкьявика – религиозная и политическая философия. И журналистская деятельность. Журнал «Чесе квотерли» в 1961 году опубликовал его теоретическую статью, в которой американец «опровергал» королевский гамбит. Три года спустя «Чесе уорлд» поместил статью «Десять величайших шахматистов мира, названных Бобби Фишером». А в конце 60-х годов издательство «Саймон энд Шустер» выпустило авторский сборник «Мои 60 памятных партий», выдержавший десятки изданий и перекупленный многими иностранными фирмами.

Так ли уж бедно и примитивно, если к тому же признать, что за малым исключением мы не располагаем достоверными сведениями о его трудах и образе жизни?!

«А способности у него действительно отличные, – свидетельствовал международный мастер Бернард Цукерман. – Превосходная память, умение быстро схватить суть проблемы. Любопытно также, что у Бобби очень высокий «интеллектуальный коэффициент» – 189, в то время как средний коэффициент выражается в цифрах 110–120».

Интеллекта Фишера вполне хватило и на то, чтобы афористично высказать свой жизненный принцип: «Лучше быть одним из сильнейших в мире шахматистов, чем находиться в числе многих тысяч с дипломами».

«Многие годы наша пресса отзывалась о Фишере однозначно: мол, недоучка, темный человек, – короле говоря, выскочка, мальчик для битья, – писал Анатолий Карпов. – Но человек быстро сообразил, что не все предметы, которые преподаются в школе, будут необходимы ему в жизни, перешел на самообразование и, бросив школу, занялся исключительно тем, что ему могло пригодиться для успеха в шахматах».

«Недоучка» легко побеждал гроссмейстеров с широким кругом интересов, даже обладателей ученых степеней. Это казалось нелогичным, как игра не по правилам. Остаются, правда, ссылки на слепую игру природы, создавшей сверхшахматиста огромной разрушительной силы, ниспровергателя основ и сокрушителя авторитетов.

Миф третий: хладнокровный «убийца»

Уже писалось, что американец ужесточил шахматную борьбу, придав ей, как никогда ранее, элемент спортивного накала. «Горе побежденным!» – этот призыв, звучавший на цирковых аренах Древнего Рима, Фишер взял на вооружение за шахматной доской. Чувствуя свое превосходство, он использовал малейший шанс, и тогда прямолинейная игра на победу – невзирая на турнирное положение – приводила его соперников к катастрофе.

Стопроцентный результат в первенстве США на рубеже 1963 – 1964 годов! Шесть побед на финише межзонального турнира 1970 года! И наконец, самый уникальный рекорд – 12:0 – в претендентских матчах с М. Таймановым и Б. Ларсеном! Такого разгрома, да еще на гроссмейстерском уровне, до сих пор никто не ведал и, по здравому рассуждению, ведать не мог. «Это чудо, – напрямик писал Михаил Ботвинник. – Можно объяснить, каким образом Фишер выиграл каждую партию в отдельности, но как объяснить результат этих партий в целом?»

Удивление вызывал и характер поражений его именитых соперников. Казалось, безропотно проигрывались и выигрышные, и ничейные позиции, а М. Тайманов однажды вообще подставил ладью! Конечно, в тот звездный час американский маэстро был сильнее. Но ведь не настолько же…

По мере того как Фишер продолжал свое победное шествие, становясь в глазах многих непобедимым, эксперты из числа критически мыслящих задавались сакраментальным вопросом: почему? Чудо хотелось понять, но анализ сыгранных партий исчерпывающего объяснения не давал. Зато был соблазн объяснить феномен американца причинами субъективного характера. Опять на первый план выходили домыслы…

Поглядите, говорили одни, у Фишера лучший рейтинг за всю историю шахмат. Он точен в игре, как электронная машина, опасен, как тигр, а собой владеет, как восточный мудрец. Понятно, что исход борьбы с таким могучим соперником предрешен. И не служит ли это доказательством его гениальности?

Гениями, отмечали скептики, уже названы и Морфи, и Капабланка, и Алехин, – и этот список величайших можно без труда продолжить.

«С гениями за шахматным столиком успешно состязаться невозможно, – вступал в спор М. Ботвинник. – Если мы хотим успешно бороться с Фишером, мы должны признать, что он не гений, а изучить его сильные и слабые стороны».

Убедительное обяснение дал, пожалуй, сам Фишер. На закрытии полуфинального матча претендентов с Б. Ларсеном (1971) его не без умысла спросили: не изобрел ли он какой-либо ранее неизвестный способ игры? «Нет, – ответил американец, – дело прежде всего в ошибках, которые допускали мои соперники. Я лишь успешно этим пользовался». Но как?! Сторонники версии о нешахматном происхождении этих ошибок ждали, понятно, сенсационных разоблачений.

На матче в Рейкьявике всерьез велись разговоры о применении таинственных «Х-лучей» и других «вне-шахматных средств воздействия». Подозревалось все, что в той или иной степени служило аксессуаром борьбы, – от софитов на сцене до кресла у шахматного столика. Сенсация! Ажиотаж. Скандал в благородном семействе. Узнав, что апелляционный комитет разбирал на части кресло претендента, пресса не без ехидства спрашивала: и что же нашли? Электронные приборы и химические средства для нейтрализации соперника? Или компьютерную связь с домашней лабораторией? От игры ума один «ход» до изощренной фантазии. Если, конечно, без обиняков приписать компьютерам типа «Чесе» и «Челленджер» могущество ЭВМ завтрашнего дня.