Кингсли Эмис - Старые черти

• Название: Старые черти
• Автор: Кингсли Эмис
• Издательство: ACT: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074020-8

Люди творчества. Люди искусства. Или просто — пожилые супружеские пары, осевшие в маленьком валлийском городке.

Когда-то у них было все — и успехи, и поражения, и любовные интрижки, и бурные страсти… А теперь?

Им остается либо искать утешение на дне бутылки, либо снова и снова переживать маленькие междоусобные войны далекого прошлого и пытаться — в шутку, не всерьез — продолжать их в настоящем.

Кто кого любил — или не любил? Предал — или не предал? Изменил — или сохранил верность?

День за днем. Год за годом.

А напряжение копится — и однажды прорвется в совсем уже не шуточном противостоянии…

---

Он шагал по коридору, застеленному ковром (на вид роскошным, но идти по нему было неприятно), пока не дошел до ряда телефонов-автоматов, защищенных от непогоды лишь небольшими навесами, похожими на романские арки.

Виктор ответил на звонок и обрадовался, услышав Чарли.

— Как ты, Чарлз? Что там в сводке последних новостей?

— Все замечательно. Слушай, боюсь, у меня не получится с обедом. Я совсем забыл, что мы договорились обойти пабы Гарристона. Извини.

— Чарли, я не понимаю, о чем ты говоришь. Какой обед?

— Ты же сам просил отыскать парочку важных шишек и привести…

— А, вот ты о чем. Ничего страшного, в другой раз. Как там Выпендрежный Выскочка?

— Знаешь, совсем неплохо. Ну, он вел себя ужасно на самом открытии памятника, а потом стал вполне ничего. Там был один чудаковатый тип — валлийско-американский гей, которого он красиво отшил.

— Отшил? А что, тот…

— Нет-нет. Он звал Алуна погостить в его холостяцком жилище в Пенсильвании, или Филадельфии, или еще где.

— Жалко, что он не поедет. Вот был бы номер, если бы он согласился! — От смеха голос Виктора перешел в фальцет. — ВВ в Пенсильвании с одним из этих! — В разговорах между братьями «эти» всегда упоминались в третьем лице. — Эх, мечты, мечты… Ладно, хорошо тебе погулять. Заглянешь позже?

— Возможно, только не знаю, когда точно.

— В любое время, Чарлз.

Вернувшись в зал, Чарли увидел, что толпа заметно поредела или просто разбрелась по углам. Так или иначе, люди мэра собирались уходить; того малого, которому понравился памятник, нигде не было видно. Какой-то старикан с бело-розовым лицом — розовым вокруг носа и глаз, белым во всех остальных местах — застыл у проема в стене и быстро открывал и закрывал рот. На столах стояли большие овальные подносы с малопривлекательными на вид порционными закусками ярко-зеленого или оранжевого цвета, которые почти никто не ел. И неудивительно, подумалось Чарли, особенно сейчас, когда половина страны страдает от избыточного веса, а вторая половина питается исключительно отрубями и сывороткой.

Зато выпивка пользовалась популярностью, причем до такой степени, что виски закончилось и никто не спешил его нести. Чарли пристроился в уголке бара, чтобы перехватить официантку, когда та будет возвращаться. Там уже стояли двое с пустыми стаканами: один лет шестидесяти с маленьким лицом, которое казалось еще меньше из-за очков в массивной оправе, и другой, помоложе, темноволосый, с грустной задумчивой физиономией, который чем-то напоминал Гарта. Они оба посмотрели на Чарли и сдержанно, но приветливо кивнули, словно знакомому. Впрочем, вполне возможно, они действительно встречались в клубе или баре. Здесь и впрямь все всех знают, что удобно и в то же время ни к чему не обязывает.

Парочка продолжила беседу, не стараясь исключить из нее Чарли.

— И такое случается повсюду, — говорил мужчина постарше, — не только в нашей сфере. Читали статью о том дипломате, который привез домой слишком много вина?

— Нет, должно быть, пропустил, — ответил темноволосый, бросив взгляд на Чарли, и тот кивнул, подтверждая, что тоже не видел статьи.

— Превосходная иллюстрация к нашему разговору. Дело в том, что когда дипломат уходил в отставку со своего последнего места службы, ему разрешалось беспошлинно ввезти в Англию какое-то количество вина в качестве поощрения. Точное число бутылок нигде не указывалось — рассчитывали на благоразумие, и все были счастливы и довольны. До тех пор пока сэр Такой-то не вернулся с запасом спиртного в десять или двадцать раз больше приемлемого. И все. Чуть ли не на следующий день лавочку прикрыли. Больше никаких льгот и поощрений.

— В общем, остальные тоже пострадали. Какой отвратительный эгоизм!

— Вот именно. Думаю, вы сами сделаете вывод. С годами во многих сферах сложилась традиция, когда люди на определенных должностях получают право на небольшие привилегии. Подчеркиваю — на небольшие. И все довольны, пока…

— Пока кто-то не превысит разумные пределы.

— Совершенно верно. А все человеческая жадность, — сказал пожилой, глядя сквозь очки в пустоту, затем добавил с шутливым нетерпением: — Ну и где же обещанное виски?

— Какой смысл торчать в аптеке, если там нет даже лекарства от простуды?

— Я бы сказал, что это уже слишком, — вставил Чарли.

— О, погодите! Спасение близко. Давно пора! Хвала Богу за маленькие радости! Освобождение Мейфкинга![21] Я знал, милая, что ты меня любишь! — Это и много чего еще было сказано, пока официантка наливала всем троим виски и предлагала каждому воду, содовую и лед. Обстановка стала более непринужденной.

— К счастью, — продолжил пожилой, — все не так мрачно. Возьмите хотя бы один конкретный случай. Анейрин Пигнателли.

Темноволосый энергично закивал, прикрыв глаза.

— Вы же знаете, о ком я говорю?

— Само собой, — сказал Чарли, тоже кивая. Он был почти уверен, что где-то слышал это имя.

— Я полагаю, многие осведомлены о том, что с ним случилось.

Чарли снова кивнул.

— Он оказался исключительно порядочным человеком. Когда он вышел… — пожилой джентльмен сделал паузу, по мнению Чарли, совсем не нужную, — он не смог попасть к себе домой из-за цветов.

На какую-то долю секунды Чарли выдал свое замешательство, невольно и почти незаметно. Его собеседник тут же отвернул лицо в сторону.

— От всех тех, кого он не утащил за собой, — с легкой досадой пояснил младший.

Чарли торопливо произнес: «Да-да, конечно» — и махнул рукой, словно говоря: совсем из головы выпало, но было уже поздно. Очарование некоего подобия близости рассеялось. Подгоняемый холодными взглядами, чужак поспешно удалился, не забыв, однако, долить в свой стакан виски.

Мельком оглянувшись по сторонам, Чарли увидел в конце зала Алуна и Гвен. Он подошел поближе и услышал из-за спины Гвен, как Алун вещает своей обычной скороговоркой:

— В последнее время я редко соглашаюсь выступать с лекциями. Просто чтения не подойдут?

— О, думаю, да, — ответила Гвен, оборачиваясь назад. — Я тебе сообщу.

— Не беспокойся, я обязательно приду. Чарли, старина, уходим.

— А почему ты не идешь на обед к мэру? — спросил Чарли. — Наверняка он устраивает прием.

— Конечно, но я ведь договорился о встрече со старыми друзьями, так? Куда же делся Малькольм? Впрочем, даже если бы не встреча, вряд ли бы я выдержал еще одно такое мероприятие. На сегодня мне хватило официальщины.

— Алун — творческая личность, не забывай, — заметила Софи.

— Тем не менее многие скажут, что причина другая: церемонию будут освещать в прессе, а обед — нет. Увидимся в пабе «Пиктон»,[22] Чарли, мне еще нужно кое-куда заглянуть, совсем ненадолго.

2

Пока Чарли ждал у входа, ему казалось, что Малькольму, чтобы вывести машину с многоэтажной парковки напротив универсального магазина «Теско», нужно не меньше времени, чем стране — чтобы выйти из Общего рынка. Наконец подкатил Малькольм, и они поехали через пригороды под старым добрым дождем, обычным для Уэльса во второй половине дня. Миновали развалины замка, затем — руины медеплавильного завода. То тут, то там виднелись конусообразные бугры, покрытые травой, а кое-где — кустарником и молодыми деревцами: заросшие отвалы давно исчезнувших угольных шахт. Дорога ползла вверх, мимо Айверна, по склону долины, который становился все круче, с едва различимыми вдали очертаниями высоких холмов. По всем признакам должен был показаться сельский пейзаж, но по сторонам дороги вновь возникли дома, магазины, учреждения, пабы — все грязное, как в те времена, когда в воздухе висела угольная пыль.

— Вот мы и на месте, — сказал Малькольм, заворачивая за угол. — Или нет? Я не вижу…

— Что случилось? — спросил Чарли, наклоняя голову и выглядывая в окно.

— Здесь раньше была табличка «Пиктон», а теперь написано: «Улицы». Какие улицы?

— Ну-ка посмотрим.

Малькольм припарковался у выкрашенного в лиловый цвет бутика. Чарли почти не сомневался, что это бывший магазинчик марксистской литературы, хоть и не смел верить в такое счастье. Повсюду торговали электронной аппаратурой или модным фаст-фудом, так что крики газетчика: «"Ивнинг пост"!» — доносились словно из другой эпохи.

До заветной цели оставалось несколько ярдов под мелким дождем, когда Малькольм заговорил с Чарли, и тот второй раз за последние два часа пережил то же странное ощущение: речь собеседника, ясная и четкая секунду назад, превратилась в набор бессмысленных звуков.

— Прости, Малькольм, я, должно быть, схожу с ума — ни слова не понял. Ты не мог бы повторить?

— Виноват, — вспыхнув, произнес Малькольм. — Хотел показать, как бы твой друг Кассивеллаун спрашивал о генерале Пиктоне. То есть я его не слышал, но наверняка он говорит с американским акцентом. Боюсь, у меня плохо получилось.