Скарлетт Томас - Наша трагическая вселенная

• Название: Наша трагическая вселенная
• Автор: Скарлетт Томас
• Издательство: АСТ, Corpus
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-35674-2

Свой первый роман английская писательница Скарлетт Томас опубликовала в 26 лет. Затем выпустила еще два, и газета Independent on Sunday включила ее в престижный список двадцати лучших молодых авторов. Ее предпоследняя книга «Наваждение Люмаса» стала международным бестселлером. «Наша трагическая вселенная» — новый роман Скарлетт Томас.

Мег считает себя писательницей. Она мечтает написать «настоящую» книгу, но вместо этого вынуждена заниматься «заказной» беллетристикой: ей приходится оплачивать дом, в котором она задыхается от сырости, а также содержать бойфренда, отношения с которым давно зашли в тупик. Вдобавок она влюбляется в другого мужчину: он годится ей в отцы, да еще и не свободен. Однако все внезапно меняется, когда у нее под рукой оказывается книга психоаналитика Келси Ньюмана. Если верить его теории о конце вселенной, то всем нам предстоит жить вечно. Мег никак не может забыть слова Ньюмана, и они начинают необъяснимым образом влиять на ее жизнь.

---

— Еще в магазине, — сказала Либби, наливая вино. — Ну рассказывай.

Пока она поливала рыбу маслом, другим сортом белого вина и посыпала апельсиновой цедрой, я резала зелень и рассказывала ей о своей ссоре с Кристофером, о встрече с Милли и о том давнем дне, когда я поцеловала Роуэна — правда, имени его я называть не стала. Я сказала, что никак не могу выкинуть его из головы — даже сейчас, когда прошел целый год.

— Ты поосторожнее, — сказала она. — Вдруг ты в итоге так и не уйдешь от Кристофера.

— Ну да, я пока сомневаюсь, но вообще-то планирую уйти.

— Смотри, чтобы у тебя не получилось, как у меня. Помнишь, что ты мне говорила о том, что люди кажутся тебе интересными только до тех пор, пока ты не познакомишься с ними поближе.

— Ох, — вздохнула я. — Ты права. Но я ведь только хочу сходить с ним пообедать.

— Ну это ведь ты употребила слово «роман», — напомнила мне Либби.

— Нет, ну а что если представить себе такую ситуацию, чисто гипотетически: он мне очень нравится, хотя и слишком стар для меня, ну и вот, допустим, он снова меня поцелует — хотя вряд ли это произойдет, да я и не хочу этого…

— Еще как хочешь!

— Ну ладно, допустим, это все-таки произошло, и спустя какое-то время мы переспали, и между нами возникла страстная трагическая любовь…

— И?

— Ну ведь никто об этом ничего не узнает?

— К сожалению, жизнь устроена иначе. Нельзя любить одного человека, а жить с другим — надо, чтобы и то и другое было с одним и тем же человеком. Ну это, конечно, при условии, что ты женщина. Еще вина?

— Да, спасибо. Черт, наверное, ты права.

— Тебе всю жизнь будут нравиться разные люди. Но если вы с Кристофером помиритесь, нельзя заводить отношения с кем-то еще. Нужно сразу выбрать кого-то одного. В теории я это хорошо знаю, — она рассмеялась. — А вот на практике никак не могу применить. Это как с бильярдом. Я легко объясню кому-нибудь, куда надо целиться, чтобы шар закатился в лузу, но не факт, что у меня самой получится туда его загнать. Я тебе рассказывала про то, как влюбилась в одного парня, он был настоящим королем бильярда у нас в местном пабе, когда я жила в Бристоле? Как же его звали?.. А, Олли. Так вот, я влюбилась в этого Олли, мы переспали, и после этого он сделал ноги. У него был просто невероятный член — загорелый, представляешь? — и потрясающая улыбка, и он хотел стать писателем. Боже, как я его любила. У него было четверо друзей: один — темненький, другой — блондин, третий — рыжий, а четвертый — лысый. Такой, знаешь, бойз-бэнд. После того как Олли меня отшил, я с ними со всеми попробовала. С первыми тремя я убеждала себя, что влюблена. Правда, одному из них нравились Hawkwind,[40] и он был буквально помешан на карри. У другого был нереально крошечный член и ужасный ковер, а еще он ругался матом на собственную мать. Следующего я почти не помню. Но суть в том, что каждый раз я думала что-нибудь типа: «У него красивые волосы, и еще он любит читать — пожалуй, он мне подходит». Или: «У него прекрасный музыкальный вкус, а еще ему нравится Баффи».[41] И я снова убеждала себя, что он мне подходит. Лысый мне совсем не нравился, но однажды вечером больше некому было проводить меня домой из паба, и, когда мы пришли, он стащил штаны и попытался запихнуть свой член мне в рот. Мы ни о чем не говорили, но я понимала, и он понимал, что я переспала уже со всеми его друзьями, и теперь была его очередь. Я ему отсосала и больше никогда не ходила в тот паб. Представляю себе, кем они меня считали. Впрочем, немудрено.

Я рассмеялась.

— Похоже на какую-то странную буддийскую притчу!

Она тоже рассмеялась.

— Ну и что теперь у вас с Марком? — спросила я.

— Ну…

В эту секунду послышался звук ключа, отпиравшего замок.

— Это Боб. Потом расскажу.

Весь следующий час мы втроем готовили еду и накрывали на стол. Боб принес на закуску устриц от Джони, а на десерт — лимонный торт из их магазина. Он включил какой-то брит-поп из девяностых, и мы дружно подпевали и кружили по кухне. Я чуть не умерла от смеха: каждый раз, когда в песне было две сольные партии, Боб и Либби автоматически делили их между собой и пели на два голоса. Потом мы поставили саундтрек к какому-то известному фильму из восьмидесятых, где можно было петь на сколько угодно голосов, допили бутылку совиньона и открыли новую. Беша наконец-то догрызла свою кость и, изможденная, уснула на втором этаже. Когда пришли родители Боба, у нас все было готово, но сами мы уже не очень твердо держались на ногах и поэтому сидели, развалившись на диване, и слушали какую-то новую джазовую группу, от которой недавно протащился Боб. Они с Либби завели длинный разговор про этих музыкантов. Знала ли она, что их номинировали на премию «Меркури»? Да, об этом она знала, но не знала, что у него был их альбом, и собиралась купить его сама. А я сидела и думала, что же не так с их отношениями. И дело даже не в том, как они слаженно поют на два голоса и увлеченно друг с другом беседуют. Я обратила внимание на то, как один все время подливает другому вина, и как Либби, убирая со столика книгу Боба, аккуратно вложила в нее закладку, чтобы он не потерял место, на котором остановился. Интересно, мы с Кристофером со стороны производим такое же впечатление? Вряд ли. Он ни разу в жизни не подлил мне вина в бокал.

Отец Боба, Конрад, был немцем и по-прежнему говорил с легким акцентом, который показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где же его слышала. Его жена Саша много лет назад была моделью, а теперь принимала участие во всевозможных местных художественных проектах и делала скульптуры из древесины, вынесенной на берег из моря. Я иногда встречала ее в Блэкпул-Сэндс, когда выгуливала там по утрам Бешу. У нее были непослушные волосы, выкрашенные в рыжий цвет, и низкий уверенный голос, который напоминал мне о Ви. Конраду и Саше было за шестьдесят, но выглядели они намного моложе. Боб рассказывал забавные истории из своей недавней поездки в Германию и посвящал родителей в последние новости из жизни своих двоюродных бабушки и дедушки. Он как раз начал говорить о том, как на обратном пути его рейс переправили в Эксетер, когда раздался звонок в дверь, и Либби побежала открывать. В комнату вошел Марк, на нем были неглаженные джинсы, рубашка, похожая на новую, и черные туфли, облепленные грязью. Примостившись на краешке дивана, стоявшего в конце комнаты, противоположном тому, где сидела Либби, он задал Саше несколько вежливых вопросов про то, чем она занимается и где выросла, а потом рассказал нам о своих родителях, по-прежнему живших на острове в Шотландии, в коммуне хиппи, к которой они примкнули много лет назад, когда их брак переживал трудные времена — обоим было тогда за пятьдесят, а Марк как раз заканчивал школу. В итоге ему пришлось между выпускными экзаменами ночевать на полу в комнате у друга. Саша все расспрашивала его об острове — холодно ли там, и правда ли, что совсем нет деревьев? Конрад слушал их и время от времени посмеивался, а в какой-то момент повернулся к Бобу и сказал:

— Ну, я говорил тебе, что иметь сумасшедших родителей — это даже полезно?

— А что вы изучали в университете? — задала Саша очередной вопрос Марку.

— Сначала я не стал туда поступать. Не мог себе этого позволить, и к тому же на каникулы мне некуда было уезжать домой. В итоге я пару лет проработал на маяке, пока его не вывели из эксплуатации, — тогда я начал заочно изучать конфликтологию и не сразу разобрался, что у нее нет будущего.

Он рассмеялся, а Саша удивленно вскинула брови.

— Почему? — спросила она.

— Ну… Тогда как раз началась война в Заливе, и казалось, что все безнадежно загублено. В общем, в конце концов я перевелся на инженерное дело. После окончания учебы некоторое время проработал инженером, ну а потом, конечно, бросил это дело и…

— Ты его не бросил! — вмешалась Либби. — Ты начал проектировать лодки.

— А, ну да, типа того.

Я сидела и пыталась угадать, как Либби будет объяснять, откуда она знает такие подробности, но тут в дверь снова позвонили, и Либби пошла открывать. На пороге показался Роуэн — одетый в джинсы и бледно-голубую рубашку, он стоял в дверях гостиной и будто не замечал меня. В руках у него была бутылка вина, и он отдал ее Либби.

— К сожалению, Лиз не смогла прийти, — сказал он, поцеловав Сашу в обе щеки и пожав руку Конраду. — У нее страшно разболелась голова. Приняла лекарство и легла спать. Так что я постараюсь представлять здесь сегодня нас обоих, если вы не против.

— Бедняжка, — покачала головой Саша.

— Эти мигрени ее всегда донимали, — сказал Конрад.

Конрад был братом Лиз. Ну конечно. Интересно, я об этом знала, но забыла? Вряд ли. Значит, Роуэн был дядей Боба. Я целовалась с дядей Боба, и после этого он миллион раз участвовал в моих эротических фантазиях. Как хорошо, что я не сказала Либби, с кем собиралась закрутить роман, хотя сейчас, глядя на него, я понимала, до чего же абсурдной была эта идея. Тут до меня дошло: я же рассказала ему о ее романе. Я залпом допила оставшееся в бокале вино и решила не встречаться с ним глазами.