Фриц Лейбер - Ночь волка

• Название: Ночь волка
• Автор: Фриц Лейбер
• Издательство: А.С.К.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-0647-3

---

— Ты хочешь сказать — мы развиваемся так быстро, что должны быть настороже, чтобы не оказаться отброшенными назад, когда выйдем на новый круг? — спросил Гастерсон, рассматривая туннель впереди, чтобы видеть повороты. — Или не исчезнуть прямо в бесконечности?

— Точно! Конечно же, последний скачок, по большей части, нам обеспечен щекотуном. Гасси, щекотун уже избавил нас от абулии[11], алкоголизма и амнезии во многих городских районах — и это только на одну букву алфавита! Если щекотун не превратит нас через шесть недель в нацию гениев с феноменальной памятью, пребывающей в постоянном созидании, я стану жить наверху.

— Ты хочешь сказать, это хорошо, когда множество людей стоит с остекленевшими глазами, прислушиваясь к чему-то бормочущему им в уши?

— Гасси, ты не способен распознать прогресс, даже столкнувшись с ним лицом к лицу. Щекотун — это самое великое изобретение человечества после языка. Без всяких исключений, это самое великое из когда-либо созданных устройств, направленных на интеграцию человека во все то, что его окружает. Согласно нынешнему порядку только что купленный щекотун вначале направляется в органы правительства и гражданской обороны для первичной установки, затем — к работодателю покупателя, затем — к его врачу-психологу, затем — к капитану его бункера и уж затем — к нему самому. Все, что необходимо для благополучия этого человека, записывается на бобины. Эффективность в третьей степени! Кстати, у России тоже теперь есть щекотуны. Наши спутники-разведчики их сфотографировали. Они похожи на наши, только коммунисты носят их на левом плече… Но они на две недели отстают от нас в разработках, и им никогда не удастся сократить отставание!

Гастерсон отпрянул на секунду от телефона-блина, чтобы вдохнуть воздуха. Девушка с пухлыми губками и стройной фигурой, стоявшая в двух футах от него, вздрогнула — среднее пощипывание, подумал Гастерсон. Затем она нащупала в сумочке пояса таблетку и сунула ее в рот.

— Черт, а ведь щекотун недостаточно эффективен в том, что касается мелочей, — рявкнул Гастерсон, нырнув обратно в уединение яшмака, который он делил с Фэем. — Почему бы доктору этой девушки не настроить регулятор настроения ее щекотуна так, чтобы он впрыскивал ей лекарство?

— Ее доктор, вероятно, хочет чтобы она научилась дисциплинировать себя, — бойко ответил Фэй. — А сейчас будь внимательным. Здесь дорога раздваивается. Я проведу тебя через заднюю дверь «Микро».

Лента движущегося тротуара отделилась от основной полосы и нырнула под углом в короткую аллею. Гастерсон едва ощутил место соединения, когда они пересекали его, не меняя скорости. Затем лента ускорила свое движение до тридцати футов в секунду и понесла их к глухой стене, где аллея заканчивалась. Гастерсон приготовился спрыгивать, но Фэй схватил его одной рукой, а другую руку, в которой он держал бляху и значок, протянул по направлению к стене. Когда они находились на расстоянии десяти футов от стены, она резко отъехала в стороны, а затем захлопнулась за ними так быстро, что Гастерсон подумал, на месте ли у него каблуки и целы ли сзади брюки.

Фэй, спрятав свою бляху и телефон-блин, положил значок в нагрудный карман Гастерсона.

— Воспользуешься им, когда будешь уходить, — небрежно сказал он. — То есть если будешь уходить.

Гастерсон, пытавшийся читать плакаты-инструкции, развешенные на стенах, мимо которых они проезжали, начал теперь тщательно обдумывать последнее зловещее предположение, пришедшее ему в голову, но как раз в это время лента замедлила свой бег, перед ними распахнулись и закрылись вращающиеся двери, и они оказались в роскошно обставленной клетушке для размышлений размером минимум восемь футов на пять.

— Да, это что-то, — оценивающе сказал Гастерсон, чтобы показать, что он не законченный мужлан. А затем, вспомнив об исследованиях, которые он проводил, когда писал исторические романы, добавил: — Она такая же большая, как купе пульмановского вагона или как каюта помощника лейтенанта в войну 1812 года. Тебя, должно быть, действительно ценят.

Фэй кивнул, с трудом улыбнулся и со вздохом сел в компактное, слишком сильно набитое вращающееся кресло. Его руки повисли, а голова склонилась на вздутое плечо накидки. Гастерсон уставился на него. Насколько он мог припомнить, маленький человечек впервые выдал усталость.

— Сейчас у щекотуна есть только один серьезный недостаток, — начал Фэй. — Он весит двадцать восемь фунтов. Его начинаешь чувствовать, пробыв на ногах пару часов. Безусловно, мы собираемся придать следующей модели антигравитационные характеристики, о которых ты говорил, описывая гранаты преследования. Мы воплотили бы это уже и в этой модели, но нам необходимо было ввести в нее массу других вещей, — он снова вздохнул. — Одни лишь элементы сканирования и принятия решений утроили его массу.

— Эй, — запротестовал Гастерсон, подумав о девушке с пухлыми губками, — ты хочешь сказать, что все эти люди несли на себе груз в тринадцать килограммов?

Фэй медленно покачал головой.

— На них на всех была третья модель или четвертая. Я ношу шестую, — сказал он, раздувшись от гордости. — я несу подлинный крест, а не одну из его бальсовых копий.

Его лицо немного просветлело, и он продолжил.

— Конечно, благодаря новым улучшенным характеристикам он более чем стоит того — и по ночам, когда лежишь, его едва ощущаешь, — и если не забывать посыпать под ним тальком дважды в день, то он не будет натирать — по крайней мере, слишком сильно.

Невольно отшатнувшись, Гастерсон почувствовал, как что-то уперлось в его правое плечо. Рывком расстегнув пальто, он судорожно сунул под него руку и вытащил оттуда сумку Фэя, а затем очень аккуратно положил ее на верх шкафчика и вздохнув, расслабился, как человек, который только что избежал большой и вряд ли только символической опасности. Потом он вспомнил кое-что, о чем говорил Фэй, и снова выпрямился.

— Да, ты сказал, что у него есть сканирующие и принимающие решение элементы. Даже по твоим странным стандартам это означает, что твой щекотун думает. А если он думает, то у него есть сознание — пусть даже на уровне робота.

— Гасси, — нахмурившись, утомленно сказал Фэй, — в наше время элементы С и ПР есть во многих вещах. В сортировщиках почты, ракетах, роботах-врачах, высококлассных манекенах — и это только некоторые механизмы. Они «думают», выражаясь архаично, но это совсем не то слово. И конечно же, они не имеют сознания.

— Твой щекотун мыслит, — упрямо повторил Гастерсон, — как я тебя и предупреждал. Он сидит на твоем правом плече, он оседлал тебя, будто ты пони или умирающий от голода святой Бернар, а теперь он еще и мыслит.

— Ты так думаешь? — зевнул Фэй. — Ну и что? — Он быстро и как-то волнообразно повел своим плечом, словно у его левой руки было три локтя. Гастерсон был озадачен, поскольку никогда прежде не замечал этого жеста у Фэя, и ему было интересно, где тот мог его подцепить. Может быть, он имитирует подобострастного шефа Службы финансов «Микро»? Фэй снова зевнул и сказал: — Пожалуйста, Гасси, не беспокой меня хоть несколько минут… — Его глаза были полуприкрыты.

Гастерсон посмотрел на ввалившиеся щеки Фэя и на большую выпуклость под накидкой.

— Послушай, Фэй, — спросил он тихим голосом, когда прошло около пяти минут, — ты медитируешь?

— Да нет, — отозвался Фэй, вздрагивая и сдерживая очередной зевок. — Просто отдохнул немного. Я как-то сильней устаю в последнее время. Извини меня, Гасси. Но почему ты подумал о медитации?

— Просто я уже размышлял об этом и раньше, — сказал Гастерсон. — Понимаешь, когда ты впервые начал разрабатывать щекотун, мне пришло в голову, что только в одном он действительно мог бы стать полезным, несмотря даже на то, что ты снабдил его элементами С и ПР. И вот в чем эта польза заключается: механический секретарь может взять на себя все обязательства и все тяготы повседневной жизни человека в реальном мире, позволив ему проникнуть в другой мир — мир мыслей, чувств и интуиции, дав ему возможность задержаться в этом мире, заняться самосовершенствованием. Не знаешь, кто-нибудь использует щекотун таким образом?

— Конечно, нет. — Фэй скептически рассмеялся. — Кому нужно зря терять время в воображаемом мире и пропустить то, что сделает его щекотун — я имею в виду, что щекотун сделает для него в будущем, то есть, что он велел своему щекотуну сделать для него?

Совершенно не обратив внимания на то, что Гастерсона буквально затрясло от его слов, Фэй выпрямился и, кажется, оживился:

— Ха, то, что я ненадолго закемарил, мне помогло. Щекотун заставляет тебя отдыхать, это одна из его наилучших черт. Пух-Бах относится ко мне добрее, чем я сам к себе отношусь. — Нажав на кнопки, он открыл маленький холодильник, достал оттуда два картонных куба из вощеной бумаги и передал один из них Гастерсону. — Мартини? Надеюсь, ты не против, если мы выпьем прямо из картонки. Твое здоровье. Теперь, Гасси, старик, я хочу поговорить с тобой о двух вещах…