Павел Мельников-Печерский - На горах (Книга 1, часть 1)

• Название: На горах (Книга 1, часть 1)
• Автор: Павел Мельников-Печерский
• Жанр: История

---

Пришел Зиновей с порошей - охотничий праздник (30 октября.). Хоть снежку на перву порошу Зиновей в тот год и не принес, а Доронин, не будучи псовым охотником, про Зиновьев праздник и не слыхивал, однако ж задумал было в тот день на всю знакомую Москву пир задать. Зиновьи раз только в году бывают всем знакомым, кто в святцы поглядывают, было известно, что их поволжский гость в тот день именинник... Обед задать, или вечеринку устроить - советовали меж собой Зиновей Алексеич с Татьяной Андревной. Но как ихняя квартира в нанятом доме-особняке на Земляном валу еще не была как следует устроена, а именины пришлись в пятницу, значит, стола по всей красе устроить нельзя, то и решили отложить пир до Татьянина дня (12 января. ), благо он приходился в скоромный понедельник. Так всем знакомым и сказывали.

В день ангела Зиновий Алексеич со всей семьей съездил на Рогожское, отстоял там часы, отслушал заказной канон преподобному и, раздав по всем палатам щедрую милостыню, побывал в келье у матушки Пульхерии и вдоволь наслушался красноглаголивых речей знаменитой по всему старообрядству старой-престарой игуменьи. Татьяна Андревна с дочерьми от Пульхерии домой поехали, а именинник по какому-то делу в город отправился, обещавшись к обеду воротиться. Подошла обеденная пора, а хозяина нет. Захлопоталась Татьяна Андревна: не пересидела бы, сохрани бог, кулебяка, не переварилась бы осетрина, не перекипела бы рыбная селянка... А время идет да идет, доброй хозяюшке жутко уж становится, чуть не до слез дело дошло... "Каждый год,думает она,- к именинному пирогу из-за тысячи верст приезжал, а теперь в одном городу, да ровно сгиб-пропал... Не случилось ли уж чего?.. Лошади не разбили ль?.. Не захворал ли вдруг?" Обливается тоской сердце Татьяны Андревны, а смущенные не меньше матери дочери давно все окна проглядели - не едет ли тятенька из города.

- Едет! - радостно вскрикнула, наконец, Наташа и бросилась встречать отца.

Татьяна Андревна три раза набожно перекрестилась, глядя на иконы, и спокойной походкой к дверям пошла.

- С каким-то гостем,- молвила Лизавета Зиновьевна, еще не отходившая от окошка.

В самом деле, в щегольских парных орехового дерева санях рядом с Зиновьем Алексеичем сидел кто-то, закутанный в ильковую шубу и дорогую соболью шапку.

"С кем бы это? - размышляла Татьяна Андревна, проворно подходя к окну, мимо которого заворачивали на двор сани.- Уж не из наших ли, не из Вольских?.. Да шубы-то такой во всем Вольске нет".

- Может, из московских кто-нибудь,- заметила Лиза.

- Привезет ли он кого из здешних на именины, когда пиры да гостины отложены? Так не водится,- молвила Татьяна Андревна.

Вошел в прихожую Зиновий Алексеич. Наташа быстро подскочила к отцу, сняла с него шапку и повисла у него на шее, целуя заиндевевшую от мороза родительскую бороду.

- Заждались мы тебя! Чуть-чуть не поплакали. Думали, не случилось ли уж чего с тобой,- говорила она, весело улыбаясь и снимая с отца шубу.

- И впрямь, батька, где это ты запропастился?..- стоя в дверях залы, сказала Татьяна Андревна.- Как это тебе, Алексеич, не стыдно мучить нас?.. Чего-чего, дожидаючись тебя, мы ни надумали!.. А кулебяка-то, поди-чать, перегорела, да и рыба-то в селянке, думать надо, перепрела.

- Запоздал маненько, - молвил Зиновий Алексеич.

- Како тут маненько? - возразила Татьяна Андревна.- Погляди на часы-то. Битых два часа тебя поджидали, а ему про нас и думушки нет... А еще именинник!.. Постылый ты этакой! - с напускною досадой промолвила Татьяна Андревна, отворачиваясь от мужа.

- Ну, простите, Христа ради. Ни впредь, ни после не буду,- ласково потрепав хозяйку по плечу, сказал Зиновий Алексеич.- Что делать?.. Линия такая вышла! Зато и дельце сварганили... Ну, да ведь соловья баснями не кормят, а ты, Андревнушка, спроворь-ко нам поскорее закусочку: водочки поставь да мадерцы, икорки зернистой, да грибочков, да груздочков, да рыжичков, да смотри, огурчиков солененьких не забудь. А за обедом извольте поздравлять меня холодненьким - значит, шампанское чтоб было подано... А этого молодца признала? - сказал Зиновий Алексеич, указывая на выходившего из передней молодого человека.

- Не могу признать,- пристально глядя на гостя и слегка разводя руками, молвила Татьяна Андревна.

- Вот оно каково!..- шутил Зиновий Алексеич.- Вот оно что значит в Москву-то забраться!.. Своих не узнаешь!.. Наших палестин выходец, волжанин сын (Волжанин или волжанин сын - так зовут уроженцев Поволжья, особенно среднего и низового. ), саратовец, да еще нам никак и сродни маленько приходится!

Тут Татьяна Андревна совсем уж растерялась. Сложив руки на груди и умильно поглядывая на молодого человека, сказала ему:

- Ни за что на свете старым моим глазам не признать вас, батюшка... Скажите, сделайте милость, как вы нам родня-то?

Молодой человек был смущен не меньше Татьяны Андревны. Мнет соболью свою шапку, а сам краснеет...

Не спал, не грезил - и вдруг очутился середь красавиц, каких сроду не видывал, да они же еще свои люди, родня.

- Федора Меркулыча помнишь? - спросил у жены Зиновий Алексеич.

- Как же, батька, не помнить Федора Меркулыча? Двоюродным братцем матушке покойнице доводился,- отвечала Татьяна Андревна...

- Так это его сынок, Никита Федорыч,- сказал Зиновий Алексеич.

- Микитушка! - радостно вскликнула Татьяна Андревна.- Родной ты мой!.. Да как же ты вырос, голубчик, каким молодцом стал!.. Я ведь тебя еще махоньким видала, вот этаким,- прибавила она, подняв руку над полом не больше аршина.Ни за что бы не узнать!.. Ах ты, Микитушка, Микитушка! И с любовной лаской принялась со щеки на щеку лобызать новоявленного сродника.

- Ну что, как у тебя домашние-то? - с родственным участьем спрашивала Татьяна Андревна.

- Батюшка летошний еще год помер,- тихо промолвил Никита Федорыч.

- Слышали, родной, слышали... Пали и к нам вести об его кончине,- говорила Татьяна Андревна.- Мы все как следует справили, по-родственному: имечко святое твоего родителя в синодик записали, читалка в нашей моленной наряду с другими сродниками поминает его... И в Вольске при часовне годовая была по нем заказана, и на Иргизе заказывали, и на Керженце, и здесь, на Рогожском. Как следует помянули Федора Меркулыча, дай господи ему царство небесное,- три раза истово перекрестясь, прибавила Татьяна Андревна.

Меж тем в гостиной на особый столик закуску поставили, и Зиновий Алексеич, взяв гостя под руку, подвел к ней и молвил:

- Покойникам вечный покой, а живым - хлеб да соль. Милости просим, Никита Федорыч!.. Водочки-то! Икорки, балычка!

- Дома-то, слыхали мы, мало живешь!..- продолжала расспросы свои Татьяна Андревна.- Все больше, слышь, в разъездах.

- Такое уж наше дело,- отвечал Меркулов.- Ведь я один, как перст, ни за мной, ни передо мной нет никого, все батюшкины дела на одних моих плечах остались. С ранней весны в Астрахани проживаю, по весне на взморье на ватагах, летом к Макарью; а зиму больше здесь, да в Петербурге.

- В Питере-то что у тебя за дела? Не хлебом, батька, торгуешь? - спросила Татьяна Андревна.

- По нынешним обстоятельствам нашему брату чем ни торгуй, без Питера невозможно,- ответил Никита Федорыч.- Ежели дома на Волге век свой сидеть, не то чтобы нажить что-нибудь, а и то, что после батюшки покойника осталось, не увидишь, как все уплывет.

- Это так, это верно,- подтвердил Зиновий Алексеич.- До какого дела ни коснись - без Питера нельзя, а без Москвы да без Макарья - тем паче.

- Нынешняя коммерция не то, что в старые годы, Татьяна Андревна,- прибавил Никита Федорыч, обтираясь салфеткой после закуски.

И хотел было подробнее о том разговориться, но Татьяна Андревна тут на него прикрикнула:

- Да что я тебе за Татьяна Андревна такая далась?.. Опомнись, батька, перекрести лоб-от!.. Твоему родителю внучатной сестрой доводилась, значит, я тебе тетка, а не Татьяна Андревна!.. А это тебе дядюшка Зиновей Алексеич, а это сестрица - Лизавета Зиновьевна да Наташа - до Натальи-то Зиновьевны она еще не доросла. Ты у меня и не смей иначе звать, как меня тетушкой, его дядюшкой, их сестрицами... На что это похоже?.. Люди свои, сродники, а меж собой ровно бы чужие разговаривают!.. Басурмане, что ли, мы? Так и те родню почитают... Ты у меня и думать не смей по имени по отчеству нас величать... Слышишь!..

За столом Меркулов, по приказу Татьяны Андревны, называл ее тетушкой, назвал было Зиновья Алексеича по имени и отчеству, так и тот на него вскинулся:

- Разве я не теткин муж? - сказал он.- Коль она тебе тетка, я, значит, тебе дядя. Так-то, сударь!

Стал Никита Федорыч и Доронина дядюшкой называть, но девиц сестрицами называть как-то не посмел, оттого мало и разговаривал с ними. А хотелось бы поговорить и сестрицами назвать...

После обеда именинник пошел на часок отдохнуть, а гость домой стал собираться, но тетушка его не пустила.

- Куда это ты, Микитушка? - говорила она.- Посумерничай, батька, у нас, покалякаем; встанет Зиновий Алексеич, чайку попьем да еще покалякаем до ужина-то. Отведи до конца дядины-то именины, гости у нас до ночи.