Роберт Уилсон - Смерть в Лиссабоне

• Название: Смерть в Лиссабоне
• Автор: Роберт Уилсон
• Издательство: Иностранка Азбука-Аттикус,
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02767-1

На морском берегу в окрестностях Лиссабона обнаружено тело юной девушки. Расследуя ее гибель, инспектор Зе Коэлью обнаруживает, что убитая старшеклассница вела отнюдь не добродетельный образ жизни. Однако выясняется, что ни подозрительные дружки, ни окрестные наркоманы не имеют отношения к смерти Катарины Оливейры. Корни преступления уходят в далекое прошлое, каким-то загадочным образом с ним связано семейство Абрантеш, в эпоху диктатора Салазара обогатившееся на торговле с немцами. Но когда преступник оказывается за решеткой, а все средства массовой информации дружно превозносят Зе Коэлью, инспектор приходит к выводу, что настоящий убийца — совсем другой человек…

---

В сейфе мы отыскали копии документов, доказывавшие происхождение золота. Были там и фотографии — Фельзена с Абрантешем и членами семьи последнего, в том числе и молодым Мануэлом.

Луиза довезла меня в Пасу-де-Аркуш, а сама отправилась в Лиссабон. Я позавтракал в баре Антониу Боррегу. Кроме нас, в баре никого не было.

— Ты выглядишь утомленным, Зе, — сказал он, ставя передо мной кофе и тост с маслом.

— Я не спал ночь.

— И ешь ты плохо.

— Да.

— Приготовить тебе что-нибудь?

— Нет. И так вполне достаточно.

— А что помешало тебе выспаться?

— Работа… как всегда.

— Я слышал, что у тебя в доме был обыск и что Фауштинью арестован.

Я откусил тост, запил его кофе.

— И что ты вдобавок попал под трамвай, — сказал он.

— Попал?

— Ну, это я так выразился. Это что, твоя девушка тебя сейчас подвозила?

— Сидя здесь, ты все замечаешь, Антониу, верно? — сказал я. — И на улицу выходить не надо. Новости сами идут к тебе.

— Такая уж профессия, — сказал он. — Смысл ее ведь не только в том, чтобы разливать напитки.

Я налил себе еще кофе, добавил молока.

— Ты ведь был в Кашиаше до последнего, до тысяча девятьсот семьдесят четвертого года?

— Да. А в семьдесят четвертом вышел, чтобы работать и наблюдать.

— Тебе что-нибудь говорит фамилия Фельзен? Клаус Фельзен?

— Слышал. Он сидел за убийство. Но политические и уголовники между собой не общались. Нас содержали отдельно.

— Ты знаешь что-нибудь о женщине по имени Мария Антония Мединаш?

Молчание. Я поднял взгляд. Прикрыв глаза, он пощипывал переносицу.

— Я просто пытаюсь припомнить, — сказал он. — Она что, уголовница?

— Не знаю. Я вообще ничего о ней не знаю. Знаю только имя.

— Среди политических ее не было… это точно.

— У тебя есть друзья, у которых ты мог бы расспросить о ней?

— Друзья?

— Ну, если хочешь, товарищи, — сказал я, и он усмехнулся.

Дома я застал Оливию в ванной. Она чистила зубы.

— Ну, что поделывала? — осведомился я по-английски.

— Делала то, что велел мне папа, — сказала она, досадливо отводя взгляд.

— Ты ночевала дома?

— Ты ведь так распорядился, — сказала она. — Я и повела себя как послушная девочка.

— Как же ты вернулась?

— Сеньор Родригеш после ужина отвез меня домой.

— Только тебя? Один? — спросил я, чувствуя, как у меня внезапно холодеют пальцы.

— Больше никто уезжать не захотел, — сказала она. — И я чувствовала себя дура дурой!

— О чем же вы говорили по дороге с сеньором Родригешем?

— Не помню. О всяких пустяках.

— Постарайся припомнить, — сказал я.

Она выплюнула пасту и прополоскала рот.

— Ах да, вспомнила. Он расспрашивал меня о Smashing Pumpkins.

— О тыквах?

— Так называется группа, папа, — сказала она. — Вокально-инструментальный ансамбль.

После этого я, не объясняя причины, сказал ей, что общаться с семейством Родригеш она больше не должна.

40

05.30. Пятница, 26 июня 199…

Пасу-де-Аркуш.

Лиссабон.

Я лежал без сна, слушая гул машин на улице, курил и в сотый раз перечитывал результаты лабораторного анализа, проведенного экспертом Фернандой Рамалью. Через два часа должен был разразиться газетный скандал, и жизнь моя круто изменилась бы. А я этого не хотел. Я хотел жить по-прежнему.

Прошедшая неделя была бурной. Когда Луиза сообщила мне, что выпуск журнала зависит от ее отца, я полагал, что все уже готово и ему остается только дать отмашку, но оказалось, что нет договоренности даже с типографией и требуются большие деньги, чтобы выпустить тираж. Типографии в наши дни не простаивают в ожидании работы, машины не должны ни на секунду останавливаться. Переговоры и подготовка заняли неделю. У него было время подумать.

Ему требовалась сенсация, но в качестве таковой он получил нечто настолько серьезное, что могло радикально изменить политический ландшафт, как изменил его памятник маркизу де Помбалу. Отца Луизы надо было убедить, для чего я должен был предстать перед ним и советом директоров, в который входили Луиза и главный редактор. От меня требовалось представить доказательства против Мигела да Кошта Родригеша и причины, побудившие меня начать всю эту кампанию.

Редактор нервничал. Это был умный и образованный человек, сформировавшийся, однако, в то время, когда пресса все еще питала глубокое почтение к видным общественным деятелям и когда журналистам указывали, что и как им надо писать. В его глазах директор «Банку де Осеану и Роша» был крупной фигурой, окруженной влиятельными друзьями. К тому же он был женат на женщине, происходившей из хорошей семьи, крайне набожной, в то время как Катарина Оливейра…

— Я не предъявляю ему никаких обвинений в этой статье, — объяснял я. — Все, чего я хочу, — это чтобы Мигел Родригеш, на самом деле Мануэл Абрантеш, явился в полицию и ответил на вопросы следователя. Он сделал все, чтобы воспрепятствовать расследованию. Используя свои связи, сделал так, что меня отстранили от дела. Устроил покушение — меня толкнули под трамвай. Навел на мой дом отдел по борьбе с наркотиками. Дочь вашего босса уже устала снимать с машины записки с угрозами. Наши действия оправданны.

Редактор бросил взгляд на отца Луизы.

— От всей души надеюсь, что вы правы, — сказал мне Витор Мадругада. — Это действительно сенсация. Целая династия процветает благодаря нацистскому золоту, агент МПЗГ оказывается убийцей. Тут тебе и секс, и наркотики, и убийство невинной девушки. Нет, вернее будет сказать, юной девушки. Все это разнесется по Португалии со скоростью лесного пожара.

— И вы не хотите, чтобы вас считали поджигателем, — сказал я.

— Да, — сказал он. — Не хочу. Но я и не считаю себя таковым.

И он дал добро.

Я покинул совещание со смешанным чувством восторга и ужасной тревоги. Несколько дней я не мог найти себе места. Жоан Жозе Силва, позвонив мне, сообщил, что Лоуренсу Гонсалвеш так и не объявился. Я велел ему объявить его в розыск и удостоверился, что распоряжение мое выполнено. Урывками мы с Карлушем без особого воодушевления и успеха занимались расследованием убийства Шеты.

В семь утра, когда я варил кофе, внимание мое привлек шум на улице. Уже через десять минут на крыльце моего дома толпились журналисты и операторы телевидения. Я позвонил в полицию и попросил прислать мне машину с охраной.

В семь тридцать я вышел на улицу и был атакован вопросами и вспышками фотокамер. Не отвечая ни единого слова, я проследовал к полицейской машине. В сопровождении охраны мы поехали в Лиссабон. Возле здания полиции нас встретила новая толпа газетчиков. Охрана проводила меня к задней двери, откуда я прямиком направился в кабинет Нарсизу. На этот раз ждать мне не пришлось: инжинейру Нарсизу будто подменили.

Он пригласил меня сесть и сам сел рядом. Мы выкурили по сигарете. Секретарь принесла кофе. Без единого возражения Нарсизу восстановил меня и Карлуша в правах и разрешил вызвать Мигела да Кошта Родригеша на допрос.

— Я хотел бы также произвести обыск у него в доме, — сказал я.

— Ордер уже приготовлен, — сказал он.

В семь сорок пять в кабинет Нарсизу позвонил адвокат Мигела да Кошта Родригеша, вызвавшийся приехать со своим клиентом на допрос.

В восемь пятнадцать Мигел да Кошта Родригеш был у нас. Выступив вперед, его адвокат сделал заявление для прессы. Он осудил нашу передачу в газеты непроверенных данных и подчеркнул факт добровольного прибытия своего клиента в полицию. Ни на один из вопросов он не ответил.

В восемь двадцать пять Нарсизу ободрил меня, хлопнув по плечу и продемонстрировав кулак, которым он собирался помочь мне скрутить Мигела да Кошта Родригеша. Облачившись в мундир, он вышел к фасаду здания. Не оставив камня на камне от заявления адвоката, он присвоил себе восемьдесят пять процентов успеха от проделанной работы, милостиво оставив мне пятнадцать и лишив Карлуша даже крошки. В этом-то он был силен.

В восемь тридцать Мигел Родригеш занял место в комнате для допросов № 3, в которой было большое окно. Возле окна собрались люди, которых я еще ни разу не видел у нас. Для них это было своего рода развлечение, вроде вечеринки с коктейлем.

В восемь тридцать две я произнес вступительное слово под магнитофонную запись. Мигел да Кошта Родригеш ничем не выказал, что мы с ним знакомы. Похоже, у него уже была заготовлена железная версия защиты. Как агент МПЗГ он знал толк в допросах. Моим единственным преимуществом могло стать лишь то, что ему еще не доводилось присутствовать на них в качестве допрашиваемого.

Он бросил взгляд на зеркальную панель в стене и сел рядом с адвокатом. Последний, по-видимому тот еще тертый калач, сидел на краешке стула. Я начал с вопроса о подлинном имени сеньора Родригеша. В ответ он без тени смущения заявил, что настоящее его имя Мануэл Абрантеш, но имя он сменил, опасаясь, что род его занятий в прошлом может невыгодно отразиться на деятельности банка. Я не стал развивать эту тему, не желая отвлекаться от главного.