Анна Рейн - Холодная

• Название: Холодная
• Автор: Анна Рейн
• Жанр: Исторические любовные романы

Что касается сюжета… Барон Эшли, мужчина, страдающий излишним благородством, оказался в ловушке. Он вынужден предложить руку и сердце Холодной Леди. Романтическая мечта жениться по любви разбита вдребезги… Но если приложить определенные усилия, лед можно растопить. Или замерзнуть самому. Что касается собственной оценки… насколько мне нравится главный герой, настолько же не нравится героиня. Если вы не любите кучи страданий в романах, то лучше не читайте.

---

— В розовой комнате, — ответила она. — В ящике комода. Вам знакома эта вещь?

— Да, — тихо ответил он, потом взглянул ей в глаза. — Эмма, ты не могла бы отдать ее мне?

— Нет, — она презрительно вскинула голову: не хватало еще давать ему драгоценности, которые он мог бы проиграть.

— Эмма… — едва слышно выдавил он. — Почему?

— Вряд ли я дождусь от тебя других подарков, муж мой, — вскинула она брови.

— Подарки — это то, что дарят. А краденое — это то, что берут без спроса, — резко сказал он и вышел из-за стола. Он не хлопнул дверью, но было слишком заметно, что он разозлен. Она видела его всяким: обиженным, разочарованным, оскорбленным… Но злой Теодор был… был просто ужасен.

Краденое — надо же! Эмма нашла эту брошь, она имеет на нее полное право — как на часть имущества мужа!

Теодор напился. Ибо больше ничего не оставалось, разве что повеситься. Но самоубийство он признавал еще меньше, чем пьянство.

Он медленно брел по дому в свою комнату. Глаза его сами собой закрывались, ему страшно хотелось в постель… с женщиной. Но даже сейчас он понимал, что женщины в постели не будет.

Он чувствовал, как заплетаются ноги. Крепко держался за перила, чтобы не упасть, поднимаясь по лестнице. Сосредотачивался на каждом шаге.

На верхней площадке лестницы стояла Эмма в белой сорочке, закрывающей ее от шеи до пят. Чтобы Теодор смог попасть в свои покои, Эмме необходимо было уйти с дороги, что она, по всей видимости, не собиралась делать. Остановиться для Теодора было сейчас также неприятно, как потом опять начать двигаться. «По инерции, — подумал он. — Пьяное тело движется по инерции…»

— Мадам, — выговорил он, — спокойной ночи.

— И вы можете спокойно спать, сэр? — несколько презрительно спросила она.

— Теперь смогу, надеюсь.

Ему страшно, до злости хотелось, чтобы она освободила дорогу и он смог дойти до своей спальни без помех. Остался только прямой коридор…

— А завтра снова напьетесь?

— Вероятно, мадам.

— И послезавтра?

— Тоже вероятно.

— И так каждый день?

— Вполне возможно, — ему становилось все труднее сдерживаться.

— А когда не останется денег, чтобы покупать вино?

— Но ведь они останутся у моей жены, не так ли? — он хрипло рассмеялся. Это был очень неприятный смех, и Эмма разозлилась.

— О, тебе придется очень постараться, чтобы я дала вам денег! На коленях будешь умолять, мой дорогой! — она развернулась и вихрем помчалась в свою спальню.

Он все смеялся, буквально захлебывался смехом, сидя на верхней площадке. Она остановилась, развернулась к нему и прокричала:

— На коленях, не иначе!

Утро началось для Теодора со страшной головной боли — как обычно после попойки. Он не любил напиваться по двум причинам, первая из них — эта самая головная боль, а вторая — нежелание терять контроль над собой. Вчера он был близок к этому как никогда. Казалось, еще чуть-чуть — и он ударит ее.

Он всего лишь рассмеялся.

Плотники остались в поместье, чтобы залатать разрушенные дома. Скоро они закончат работу, и им снова надо платить. И это — одна из самых малых трат, на которые необходимо было пойти в ближайшее время. Теодор очень надеялся, что Эмма говорила не всерьез, что она просто погорячилась.

Эмма, в свою очередь, едва ли не молилась, чтобы он забыл ее опрометчивые слова. Он был пьян, а пьяные не помнят, что происходило накануне, не так ли?

Незадолго до обеда он пригласил ее в свой кабинет. Эмма знала, что с утра они с управляющим уже объехал поля и участки, чтобы определить необходимые в первую очередь работы.

— Мадам, присаживайтесь, — показал он ей на одно из двух кресел перед пустым камином. Они были привезены из Дербери. Сам Теодор остался стоять.

— Я слушаю, Теодор, — строго взглянула она на него.

— Я полагаю, вы прекрасно осведомлены о состоянии моих финансов.

— Да, пожалуй, — она позволила себе слегка усмехнуться.

— Между тем, поместье сильно пострадало после недавнего наводнения.

Эмма кивнула.

— Вы моя жена, — поколебавшись сказал он. — Я помню, что в брачном контракте сказано, что каждый из нас финансово независим друг от друга.

На самом деле Теодор весьма деликатно описал то обстоятельство, что ему в результате почти ничего не досталось от ее состояния.

— Я не собираюсь нарушать это условие. Я только прошу вас… помочь мне, мадам.

— Помочь?

— Да. Мне не удалось получить кредит на более или менее приемлемых условиях.

— Вы хотите, чтобы я одолжила вам денег? И сколько? — резко спросила она, не сомневаясь, что вся сумма будет тотчас же спущена на ветер за карточным столом.

Теодору не понравился ее тон. Он заговорил несколько резче, чем намеревался:

— Я не прошу… денег как таковых.

Эмма удивленно приподняла брови, ожидая продолжения.

— Я хотел просить вас оплачивать счета поместья по мере того, как в том будет возникать необходимость. В долг, разумеется. Я надеюсь, что через несколько лет Эшли-парк будет приносить приличный доход и я смогу отдать вам долг.

Эмма откинулась на спинку кресла.

— А что я буду с этого иметь?

Теодор подумал.

— Если хотите, вы можете принимать непосредственное участие в управлении. Вы говорили, мадам, что у вас в этом деле есть опыт.

— То есть все, что я получу, это лишняя работа? — протянула она с чуть заметной насмешкой.

— Только если вы того хотите, мадам, — покачал головой Теодор.

— Все траты должны быть… одобрены мной.

— Хорошо, — поколебавшись, согласился он.

— И половина доходов вашего имения за ближайшие, скажем… десять лет, должна быть моей.

— Если доход будет, то половина, безусловно, будет вашей.

Эмма не поверила своим ушам: он подшучивал! Находится в безвыходном положении — и шутит! Она не смогла спустить этого.

— И последнее, — сказала она сурово.

— Слушаю, — насторожился Теодор.

— Вчера я высказала условие, помните?

Едва договорив фразу до конца, Эмма о ней пожалела. Где вся ее выдержка, где холодный разум и трезвый расчет? «Хоть бы он забыл, хоть бы забыл!» — взмолилась она, но к ее ужасу, Теодор нерешительно кивнул. Она надеялась — ох как надеялась! — что его нерешительность вызвана тем, что он помнит не наверняка. Тогда она сможет изменить свое условие на что-нибудь вроде переспать с нею и сделать ребенка…

— И вы согласны на него? — холодно спросила она, но холодность эта была вызвана страхом.

Теодор бросил на нее взгляд из-под ресниц, значения которого она не поняла. «Это блеф, ты не помнишь! Ну пожалуйста!» — молилась она. Но Теодор снова кивнул — коротко, отрывисто.

— И?.. — тихо сказала Эмма, прикрыв глаза.

Глядя прямо на нее, Теодор… Господи Боже!.. медленно встал на колени. Эмма закрыла глаза. Сердце бешено билось где-то в животе. У нее пересохло во рту, она не могла сказать ни слова.

— Пожалуйста, мадам, — выдавил он.

Господи, господи! Он еще умоляет! То есть действует так, как она ему вчера сказала. Эмма встала с кресла, и выходя из кабинета на ватных ногах, едва сумела выговорить:

— Достаточно.

Он никогда не забудет этого унижения. Она должна быть довольна, если он не возненавидит ее за эту сцену.

«Никогда, никогда, не унижай мужчин…» — когда-то наказал ей первый муж. Пять лет она верно следовала этому совету… пока не вышла замуж второй раз.

А Теодор был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы разбираться в чувствах Эммы.

Эмма думала, что не сможет теперь смотреть мужу в глаза. Она боялась встречаться с ним, и едва не отказалась спуститься к обеду, но решила, что должна отвечать за свои поступки.

— Мадам, — осторожно поприветствовал ее Теодор, подвигая стул. Она склонила голову в ответ и дала знак подавать первое.

— Так каков будет ваш ответ? — спросил он, не сводя с нее настороженного взгляда. Эмма встретилась с ним взглядом: он еще сомневается? Что он будет делать, если вдруг окажется, что его унижение было напрасным?.. Судя по всему, Теодор явно ожидал от нее такой подлости, и это ранило ее.

— Я… У меня есть еще одно условие, — выговорила она. Черт! Черт!! Черт!!! Надо было сказать: «Я согласна», и все! Теодор зло уставился на нее, ожидая приговора.

— Вы не будете играть в карты, — выдавила Эмма. Она слышала, что для некоторых мужчин расстаться с игрой все равно что расстаться с жизнью, и очень надеялась, что к Теодору это не относится. Неожиданно Теодор широко улыбнулся, ошеломив Эмму. Напряжение, казалось, оставило его.

— Я не играю на деньги, которых у меня нет, — повторил он то, что сказал не так давно. Потом снова помрачнел. — Это все ваши условия? Или, может быть, самое плохое вы оставили напоследок?

— Нет, это все, — она радовалась, что ее последнее условие было воспринято столь… просто.