Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

• Название: Мой ласковый и нежный мент
• Автор: Валентина Мельникова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0798-6

Денис Барсуков, новый начальник РОВД, решил навести порядок во вверенном ему районе. Он обнаружил, что в таежном заповеднике действует браконьерская банда. Биолог Людмила Ручейникова ведет яростную борьбу против незаконного отстрела животных, постоянно попадая в опасные ситуации. Бесстрашный милиционер всегда приходит на помощь и выручает девушку. Поймать главаря – теперь их общая цель Но вот Людмила сталкивается с бандитом один на один.

---

Людмила усмехнулась:

– Вот уж на это точно не надейся! Я Вадика ни на какую милицейскую рожу не променяю, пусть она хоть золотой будет, или серебряной, или такой красивой, как у твоего драгоценного Стаса.

– Ну, это ты зря про рожу-то! – обиделась вдруг Антонина. – Сама знаешь, что сейчас в райотделе ни одного подонка не осталось, с которыми ты прежде воевала. Всех разогнали! Пара алкашей, правда, еще имеется! Но Стас говорит: Барсуков им предложил по собственной инициативе рапорты написать, пока дело до греха не дошло.

– Тоня, а за что его Барсом прозвали? – Людмила налила себе чаю из самовара и взяла из вазочки карамельку. – Шибко крутой, что ли?

– Говорят, что крутой! Стас с ним вместе в Высшей школе милиции в Омске учился, правда на курс младше, так такие легенды о нем рассказывает! Девки за ним гуртом бегали, в волейбол, в футбол как бог играл, чемпион по боксу… И опером был классным. – Антонина вздохнула. – Милицейская, как ты говоришь, рожа, а школу и академию с красным дипломом закончил. И звание досрочно по приказу министра получил. В тридцать пять уже подполковник. Это для тебя что-нибудь значит? Голова, выходит, у него соображает.

– Возможно, и соображает, только что ж он После академии и вдруг в нашу дыру согласился поехать?

Или успел проштрафиться?

Антонина посмотрела на подругу и, присвистнув от удивления, покрутила пальцем у виска:

– Ты точно не от мира сего, Людка! Вся деревня уже в курсе, почему он сюда приехал.

– Ну, так будь добра, доведи до сведения своей непутевой подруги эти сплетни.

– Это не сплетни, – рассердилась вдруг Антонина. – Говорят, об этом даже в газетах писали. Самого Барсукова жена лет пять назад бросила и замуж за какого-то банкира выскочила. Сына с собой забрала… А прошлой зимой этого самого банкира в машине вместе с женой и грохнули. Сынишка Дениса Максимовича только по счастливой случайности спасся. Его из машины взрывом выбросило.

Тяжелая контузия, сильные ушибы, но жив остался.

Сейчас он в санатории вместе с дедом, отцом Барсукова. И все бы хорошо, да только не разговаривает мальчонка – то ли контузия на него повлияла, то ли до сих пор от шока прийти в себя не может.

– О господи! – Людмила вздохнула. – Бедный ребенок! Выходит, Барсуков из-за сынишки сюда приехал? – Ну, наверно, не только из-за него. – Антонина внимательно посмотрела на нее. – Стас по секрету мне сказал, что Барсуков тех поганцев брал, которые взрыв устроили, и, кажется, не слишком благородно с ними обошелся. А поначалу ему в городе хорошую должность предлагали…

– А сколько мальчику лет?

– Точно не знаю, но вроде лет шесть-семь.

– Господи, маленький совсем! – вздохнула Людмила.

Антонина покосилась на нее:

– А теперь скажи, по-честному только, как тебе его папаша показался?

Людмила недовольно поморщилась:

– Опять ты за старое! Я же сказала: весьма неприятный тип. Мрачный, смотрит исподлобья…

Антонина закинула руки за голову и неожиданно громко рассмеялась:

– Мрачный, говоришь? А что ж тогда этот неприятный тип самолично тебя до моего дома довез?

– И до сих пор подобного порыва простить себе не может. Он, похоже, это из элементарной вежливости предложил и, поверь, даже зубами заскрипел от огорчения, когда я вдруг взяла да согласилась!

– Ох и дура ты все-таки, Милка, любые души прекрасные порывы готова осмеять и извратить самым непотребным образом. Потому и шарахаются от тебя мужики, что ты им никакой свободы слова и действия не позволяешь.

– У меня жених есть. – Людмила с неприязнью посмотрела на подругу. – Можешь что угодно по этому поводу думать, но я люблю Вадика и не собираюсь крутить за его спиной сомнительные романы.

– Ну, как же, как же, в школе учились и кое-что из классики помним: «Но я другому отдана, и буду век ему верна…». Интересно, твой Вадим тоже посторонних женщин избегает или как?.. – Антонина с явно преувеличенным интересом заглянула в глаза подружки. – Сколько ему? Тридцать есть уже? Даже тридцать два? И как ты думаешь, он в вашу супружескую постель абсолютным девственником ляжет?

– Антонина, – подруга грозно посмотрела на нее, – иногда мне хочется тебя удавить!

– А мне тебя! – не растерялась Тонька. – Такой классный мужик в селе появился, а ты на него – ноль внимания, фунт презрения! Да твой Вадик ему и в подметки не годится! Смотри, подруга, брошу я своего криминалиста и вплотную займусь этим Барсуковым. Что-то глаз у меня на пего разгорелся!

– Это твое личное дело! – сухо сказала Людмила. – Смотри только, чтобы спираль не перегорела от чрезмерного усердия, а то придется в темноте не глазами сверкать, а тем фонарем отсвечивать, что Стас не преминет тебе навесить, когда о твоих новых интересах прознает.

– А ты за меня не бойся! – рассердилась Тонька. – Не хочешь любовь с милицейским начальством крутить – твое дело. Думаю, с этим у него и без тебя не заржавеет. Вон ко мне в дружину уже десять новых девок записались. Даже Надька из детсада рысью прибежала, свой священный долг исполнить, а попутно, если получится, начальника РОВД закадрить. А мне что, пусть пытаются, главное, теперь никаких проблем с дискотеками не будет – вон сколько добровольных помощниц появилось.

– Что ж, этот Барсуков и на дискотеки твои ходит? – ехидно справилась Людмила.

– Естественно! Танцевать не танцует, но время от времени появляется, контролирует ситуацию, общается с народом и тут же проверяет, как милицейский наряд службу несет. Да, к слову, – Тонька посмотрела на часы, озабоченно покачала головой, но тут же перевела взгляд на подругу, – завтра мы с ним как раз по поводу народной дружины встречаемся. Вот уж присмотрюсь я к нему так присмотрюсь! – Она потерла ладони. – Точно не уйдет от меня живым, мамой клянусь!

– Не глупи, Антонина! – нахмурилась Людмила. – На кой ляд он тебе сдался! Со Стасом хотя бы поговорить можно, пошутить, посмеяться.

– А давай я его тебе уступлю. Испытания на разговорчивость он на «ура» прошел, и в постели, если расшевелишь, тоже очень даже неплох!..

– Дура ты, Тонька! – окончательно рассердилась на нее Людмила. – Все разговоры у тебя об одном и том же. Постыдилась бы!

– Ох, какая совестливая! Какая морально устойчивая! – Тонька сердито стукнула чашкой по столу, остатки остывшего чая выплеснулись на клеенку. – Жди-дожидайся своего Вадима, пока окончательно в старую вешалку не превратишься! А он себе молодую найдет и скажет: прости, мол, дорогая, но я внезапно полюбил другую, а ты со своими несколько поблекшими внешними данными уже не соответствуешь моим возросшим эсютическим потребностям.

– Тоня, дай мне какую-нибудь обувку, и я оставлю тебя в покое, – тихо сказала Людмила и вдруг, отвернувшись от подруги, тихо всхлипнула.

Антонина подошла к ней сзади, обняла и прижала к себе:

– Прости меня, ради бога! Но я ж тебе добра желаю! Что ты, обсевок какой, Людка, чтобы так себя изводить? Красоту свою прятать… Что, тебе одеться не во что, кроме этого бушлата? Ну какой мужик обратит на тебя внимание, если ты в этих брюках мимо пройдешь? Господи, только про Вадика своего больше ни слова, – замахала она руками, заметив, что Людмила пытается что-то сказать в ответ на ее обличительную тираду, – иначе соберусь с деньгами и найму киллера, чтобы пристрелил" наконец, твоего жениха. Может, перестанет тогда из тебя жилы тянуть!

– Тонька! Я тебя ненавижу! – прошептала Людмила, схватила с печки пару подшитых резиной валенок, натянула их на ноги и выскочила за дверь, крикнув на прощание:

– Ноги моей у тебя больше не будет!

– Валенки верни сначала, а потом зарекайся! – крикнула ей вслед Антонина, подошла к ходикам, подтянула гирьку, с досадой посмотрела на циферблат и печально вздохнула. – Сегодня опять не придет, паразит! – Затем вернулась к столу, задумчиво повозила пальцем по желтой чайной лужице, опустилась на табурет и вдруг упала щекой на клеенку, зарыдала в голос, с причитаниями и подвыванием – так деревенские бабы плачут в минуты безысходного горя.

Глава 4

– Тут не иначе как сто шестьдесят пятой пахнет. – Начальник утро положил перед Барсуковым несколько листков бумаги, явно вырванных из школьных тетрадей. – Шесть заявлений от граждан. В августе еще проехали по селам два хмыря из города, закупили мясо у частников, обещали через неделю расплатиться, и вот уже три месяца глаз не кажут. Эти заявления из Арыштаевки, но, насколько нам известно, имеется еще не меньше двух десятков потерпевших и в других деревнях.

– Договоры купли-продажи заключались? – Барсуков пробежал глазами одно заявление, другое. – Сколько уж можно попадаться на удочку разных проходимцев-перекупщиков и верить им на слово! Ладно, – прихлопнул он ладонью заявления, – проработайте пока оперативные мероприятия, проверьте личности этих мошенников, подключите своих оперов – пусть свяжутся с соседями. Вполне вероятно, что эти приятели и у них успели нагадить.