Кирилл Тимченко - Сумерки человечества

• Название: Сумерки человечества
• Автор: Кирилл Тимченко
• Жанр: Боевая фантастика

Введите сюда краткую аннотацию

---

Я поскорее отвел взгляд оттуда.

В центре помещения расположился ряд пыточных орудий, на некоторых из которых еще не успели оттереть кровь, а в одной все еще болталось человеческое тело в армейском камуфляже. Полковник впервые при мне обратил на что-то другое свое внимание, отойдя от охраны и подойдя ближе к трупу, ткнув в него кулаком. К моему изумлению труп застонал и попытался дернуться. Распятый на железном кресте, у него это получилось не слишком удачно. Труп оказался еще живым человеком, настолько измученным, что уже почти ни на что не обращал внимания. Полковник довольно хмыкнул, а потом спросил у него:

- Ну что, неприятно? Понял, что значит не оказывать должного уважения? – эхо разносилось под низкими сводами довольно отчетливо и громко, - Палач!

Из темноты, скрипнув небольшой дверью, выскочил здоровый мужик в обыкновенном, но очень грязном камуфляже и высоких, подбитых гвоздями кирзовых сапогах, громко стучавших по полу. Подбежав к полковнику и отдав честь, громко рявкнул, докладывая о своем прибытии.

- Когда эта мразь в себя придет, - кивнул он в сторону распятого пленника, - всыплешь ему еще полсотни горячих. Ясно?

- Так точно, господин полковник, - быстро согласился палач, не убирая руки от головы, но немного сомневающимся голосом спросил, - А он выдержит, господин полковник? Его ведь надо на воскресенье оставить, сами же приказывали.

- Теперь это уже не важно, - махнул рукой офицер, а потом обернулся и взглянул на меня, зажатого между охранниками, - У нас уже почти готов отряд карателей, так что в пленниках отбоя не будет. А пока достань мне четвертый номер.

- Четвертый? Так ведь он… - снова усомнился палач, но увидев стальной взгляд своего командира, мигом забыл обо всех своих собственных мыслях и только рявкнул, - Будет исполнено, господин полковник! Сейчас достану его.

-Ну что, пошли, - позвал меня офицер, глянув на меня через плечо, - пора тебе оправдывать затраченное время, которое я потерял.

Четвертым номером оказалась коморка возле стены, на дверце которой мелом написали цифру четыре. Палач дождался, пока мы подошли ближе, и открыл щеколду, державшую дверь запертой. Полковник утвердительно кивнул, и он раскрыл следом саму дверцу, открыв лаз в небольшое темное помещение, где кто-то сидел. Разглядеть, кто именно, при таком слабом освещении было нельзя, да я и не собирался, уже представляя, что здесь ожидается.

Проверят на прочность мою верность, заставив убить беззащитного человека. Заодно выбьют из-под ног почву, связав с ними одной кровью, безвинно пролитой. Я тяжело вздохнул и попытался принять это как должное.

- Давай вылазь, - ткнул внутрь палач сапогом, - или думаешь там спрятаться?

Изнутри раздалось непонятное бурчание и кто-то, жутко избитый и измученный, постепенно начал выползать из коморки, радуясь шансу разогнуться. Вместо одежды на нем был какой-то измазанный балахон, открытые руки покрыты синяками и кровоподтеками. Дальнейшее я заметить не успел, потому что на свету показалось лицо этого человека, запертого здесь. Это был Андрей.

У меня отвалилась челюсть, когда я осознал это. Друг, которого я мысленно хоронил уже второй раз, оказался живым. И самое жуткое заключалось в том, что именно его мне придется убить, чтобы самому остаться в живых. Душа моментально разделилась на две половинки, одна из которых, не до конца задавленная обстоятельствами, гордая и с моралью, требовала немедленно плюнуть этой сволочи, называющей себя полковником, под ноги и отказаться, приняв смерть рядом с другом и гордо поднятой головой. Вторая же, малодушная и боящаяся смерти, говорила, что это необходимо, к тому же не таким и близким другом он был, а свой долг перед ним с лихвой рассчитал в тот момент, когда согласился помочь освободить его подружку. Если здесь погибнуть, а я ни сколько не сомневался, что полковник пустил мне пулю в лоб, если откажусь убить своего товарища, пользы от этого никому не будет, разве только крысы будут рады, что в канаву бросят вместо одного трупа два. А если выжить, то потом можно найти шанс расквитаться с этой Республикой за все, что успела натворить.

- И зачем на этот раз меня вытаскивать? - шепелявя разбитым ртом, спросил Андрей, с удовольствием потягиваясь, оказавшись на открытом месте, - Решили снова доставить себе удовольствие… - договорить он не успел, полковник ударил его ногой в живот, приказывая замолчать.

Свалившись на бок, мой друг заперхал, пытаясь справиться с новым приступом боли. По щекам поползли слюни, но он даже не обращал на это внимание. Чуть придя в себя, он снова с вызовом посмотрел вверх, и неожиданно для себя уткнувшись в меня взглядом. И тут же забыл обо всем, что хотел сказать, только щелкнул оставшимися зубами, едва держащимися в деснах.

- Миш… - пораженно прошептал он, - неужели это ты? Мне сказали, что убили… - и снова не успел договорить, прерванный ударом сапога полковника.

Мне было стыдно смотреть на него. Я физически не мог заставить себя сделать это, боясь, что Андрей сможет прочесть в моих глазах свою учесть. Вместо этого с ненавистью посмотрел на офицера, в глазах которого читалось откровенное злорадство, радость от того, что сумел так сильно зацепить меня. Под моим испепеляющим взглядом достал из кобуры пистолет, взвел его и вынул обойму.

- В стволе только один патрон, - сразу предупредил меня, передавая мне оружие стволом вперед, - Так что не думай выкинуть какую-то глупость. И целься лучше в голову, если он потом воскреснет, будешь голыми руками его успокаивать.

- Миш, про что это он? – с сомнением в голосе спросил Андрей, даже не путаясь встать и только приняв сидячее положение, - Ведь ты не будешь… – и подавленно замолчал, когда я взял пистолет в правую руку. Рукоятка мне сразу показалось тяжелой и неудобной, словно я в первый раз в жизни взял. Только гораздо тяжелее было смотреть на Андрея, тем более, не приняв окончательного решения и мучаясь сразу двойным грузом вины.

- Стреляй, - сказал полковник командным тоном, не терпящим возражений, – это твой единственный шанс прожить хоть еще немного.

Я посмотрел на него тяжелым взглядом, взвешивая оружие в руке и беря его в боевое положение. На какую-то долю секунду у этого человека мелькнул в глазах страх. И он, и я отлично понимали, что в таком положении успею поднять ствол и выстрелить прежде, чем офицер успеет хотя бы вскрикнуть.

Палач, конечно, наверняка после этого меня пристрелит, но полковника от дырки в голове это точно не избавит. Останавливала меня только полная безрезультативность такой выходки. От такого, бесспорно, героического поступка, ни мне, ни кому-либо другому ни выгоды, ни спасения не было, просто освобожу важную должность для нового кандидата.

Тяжело вздохнув, я повернулся к Андрею и вытянул руку с пистолетом, направив в сторону своего друга. Он, быстро задышав, прижался к стене, почти молящее глядя мне в лицо, пытаясь вцепиться в грязный пол пальцами, но лишь бессильно скреб ногтями по грязному и сухому цементу.

- Миш, ты что это? – бормотал он почти без перерыва, никак не в состоянии поверить в такое предательство, - Неужели ты станешь? Миш, да за чем же, неужели перед ними пресмыкаться… Как же так…

- Прошу тебя… - я попытался что-то сказать, но в горле ком встал, слова нельзя было произнести. Глотка стала такой узкой, что даже дышать стало тяжело. Перед глазами только и стоял ствол пистолета, перед мушкой прицела которого, никак не способного встать ровно, шаталась голова

Андрея, а может быть, ствол дергался, потому что я не мог руку держать прямо. Как представлю, что спускаю курок, так сразу только еще хуже становится. А его неразборчивое бормотание и пристальный взгляд офицера-республиканца только сильнее давили на душу, не давая возможности принять окончательное решение.

- Давай стреляй, - рявкнул полковник, толкнув меня раскрытой ладонью в спину, - Пока мне не надоело. Так что давай решайся.

- Миша, - почти взмолился Андрей, - ведь ты же не можешь так поступить.

Не может мой друг предать. Ведь, что ты сам мне рассказывал, как можно все изменить, стоит только по-другому на мир посмотреть, по совести, а не по наживе. Михаил!

Этого я уже выдержать не мог. Внутри что-то сломалось, и я понял, что не смогу выстрелить. Опустив оружие, я хотел уже повернуться к полковнику, сказать, что отказываюсь от этого, пусть делает со мной все, что захочет. А вместо этого мне в затылок уперлось дуло другого пистолета, холодное и твердое. Замерев, я даже не пытался шевелиться, не давая повода выстрелить, только медленно начал поднимать руки вверх.

- Это ты брось, - рявкнул полковник, - ты здесь уже не пленник, от тебя другое требуется. И ты сам знаешь, чего от тебя требуют.

Я опустил руки и взял пистолет поудобнее. Ствол оружия от затылка не убирали, только прижали к голове еще крепче. Было даже отчетливо слышно, как щелкнул снятый предохранитель, когда полковник решил подтвердить свои слова аргументом более весомым. Вот именно в такие моменты понимаешь, как сильно любишь жизнь. Со всеми ее мелочами и важными фактами, каждую секунду каждого дня. Как нравиться дышать, наслаждаясь вместе с каждым глотком воздуха любыми ароматами, которые нос способен уловить. Все эти звуки, запахи и ощущения, настолько постоянные спутники повседневной жизни, что к ним привыкаешь и даже не обращаешь на них внимания, считая их такой же обыденностью, как и все прочее. И как не хотелось от этого уходить, как не хотелось прощаться со всем этим, ставшим неожиданно важным и значимым.