Ролан Быков - До и после «Чучела»

• Название: До и после «Чучела»
• Автор: Ролан Быков
• Жанр: Публицистика
• Год: 1985

Ролан Быков в кругу размышлений о своем фильме «Чучело» и широкой зрительской почты по нему стремится осмыслить свои творческие поиски в кино и театре.

---

Даже сама героиня картины при живой матери живет почему-то с дедом, каким бы заслуженным он ни был.

И решение этой проблемы подсказано недвусмысленно — суворовское училище! Лейтмотивом — врезающимся, однако, в самых острых моментах в канву повествования — проходит этот ответ через весь фильм. Интернатное содержание, строгая воинская дисциплина, общее увлечение (вон как они старательно и слаженно дуют в трубы!), форма, конкретное дело — идеальный выход из создавшегося положения. Вот только с девочками как быть? А «трудной» девочке лучше все-таки уехать… в другую школу, пусть даже победительницей. Личность сильнее коллектива? «Чучело, прости нас!» — а если бы у Лены не хватило сил? Вспомним душераздирающий крик на темном экране: «Не хочу жить! Я не хочу больше жить!» Трагедия неизбежна.

Я — учитель и не склонна возводить единичное, из ряда вон выходящее событие в степень (и то, не скрою, примеряла этот случай к своей дочери, и меня бросало то в жар, то в холод), но рядом со мной сидела совсем измученная женщина, которая, прижимая к себе дочь, без конца спрашивала: «Анечка, у вас не так? А над тобой не издеваются? А школа, что же, не может защитить?» Ужас!

Не касаюсь художественных особенностей фильма, но в идейно-тематическом плане считаю, что это произведение к литературному направлению социалистического реализма никакого отношения не имеет, попытаюсь доказать это на уроках и классных часах со своими старшеклассниками. Поскольку фильм идет и ребята его смотрят, направить их мировоззрение должны мы, взрослые, родители и педагоги.

На первый случай хочу предложить им беседу-диспут «Какой математический знак можно поставить между понятиями «модный» и «современный»?

Как домашнее сочинение-рассуждение на следующие темы:

1. Как ты относишься к строчкам «Полюбила я некрасивого».

2. Что значит модный, красивый и современный?

3. Модный и красивый — это форма или содержание?

Может быть, мои суждения слишком прямолинейны и запоздалы, но, судя по откликам, я не одинока. В заключение убедительно прошу компетентные организации оградить нас от подобных кинофильмов, за 2 часа разрушающих то, что мы строим годами, а «Чучело» вообще снять с' проката и чем скорее, тем лучше, и не потому, чтобы не смущать детские души грубой реальностью жизни (от которой мы их действительно порою излишне оберегаем), а чтобы не развращать эти неокрепшие души неофашистскими замашками и не противоречить самим себе.

Написала Вам — и как будто легче стало, будто стряхнула с себя что-то гадкое, мерзкое…

До свидания! С уважением, Сущенко Людмила Борисовна, учитель литературы и русского языка средней школы г. Новосибирска».

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ

Когда-то в литературе давно ушедших эпох, когда у читателя было гораздо больше свободного времени и чтение книг считалось вполне солидным занятием, в ходу были длинные и витиеватые обращения к читателю. Писатель смиренно просил о снисхождении к длиннотам, а пока плел кружева изящной словесности, затейливо перестраивая очередной композиционный пассаж и незаметно сообщая читателю всю необходимую экспозиционную информацию. Сейчас, когда времени нет и читать приходится на ходу и второпях, обращения к читателю немыслимы и считаются кокетством. Однако…

Я прошу тебя, любезный читатель, действительно набраться терпения. Собрать свои нервы в кулак, призвать свою волю, попросить выключить телевизор, сделать магнитофон хотя бы немного тише и сосредоточиться. Сосредоточиться и читать дальше. Читать дальше, даже если нет терпения и сил — не уходи в сторону, считая, что все это «не твои проблемы» — чуть-чуть терпения.

Я не обещаю тебе головокружительных поворотов сюжета, я не расскажу тебе ни об НЛО, ни об экстрасенсах, ничего не сообщу об Анатолии Карпове и Гарри Каспарове, но я постепенно и, очевидно, медленно, шаг за шагом, хочу вместе с тобой проникнуть в мир новой «экзотики» современности, в которой привычное и даже надоевшее оборачивается неизвестным и таинственным, как когда-то казались экзотическими пирамиды Египта. У пирамиды Египта ныне идет бойкая мелочная торговля сувенирами… И все, что нам известно с пеленок, то, что мы называем часто чепухой, то, на что у нас нет времени и желания, вдруг окажется совершенно захватывающей картиной нового, важного и не терпящего отлагательств.

Товарищам Сущенко Л. Б. и Галкину М. П.

Уважаемая Людмила Борисовна!

Опыт актера научил меня очень внимательно относиться к «случайностям речи». Они чаще всего связаны с подсознанием и могут непроизвольно выдать то, что человек скрывает или сам до конца не осознает. Вот например…

Вы пишете: «хотелось кричать от недоумения». Как так? Вы учитель русского языка и знаете, что «от недоумения» не кричат, а стараются понять, удивляются — одним словом, недоумевают. У Вас же: «хотелось кричать от недоумения, возмущения и даже негодования». Меж недоумением и возмущением лишь запятая, попытки осмыслить непонятное нет. Недоумение у Вас вызывает возмущение и даже негодование. Так ли уж случайна эта стилистически-смысловая неловкость?..

Вы пишете: «ни о чем другом весь вечер думать не могла, разболелась голова, сердце…» Но разве можно «думать о чем-либо другом», разве может у нас с Вами «не болеть голова», когда мы думаем о причинах детской жестокости, стихии мещанской психологии, проникающей в сознание наших детей, вещизме, корнях детской преступности? А пьянство, лихоимство, разрушение семей, рост количества школ и больниц для неполноценных детей, рост нового сиротства и количества детских домов через сорок лет после войны? Разве может у нас «не болеть от всего этого сердце», как оно болело у А. С. Макаренко, В. А. Сухомлинского, у тех сотен и тысяч учителей, боль которых открылась мне на встречах со зрителями и в письмах по поводу фильма «Чучело»?

Никогда раньше, ни в кино, ни в театре, ни в литературе, не открывалось мне столь прекрасное лицо нашего современника. Какое счастье, что оно реально, что этот наш современник существует: духовный, честный, а главное, не равнодушный. У авторов писем тоже после фильма «болит сердце». Среди них очень много учителей, и они тоже «ни о чем другом думать не могут», но в отличие от Вас не сетуют на меня за это. Напротив, благодарят за «честность и мужество», за то, что фильм учит доброте, помогает любить, зовет к гражданской активности. Сколько в письмах душевной красоты, боли, любви к людям, к детям! Вы же сетуете. Не оттого ли, что от недоумения не желаете думать, а сразу возмущаетесь?..

Уважаемый Михаил Петрович!

Главное, что для меня неприемлемо в Вашем письме, — это Ваше отношение к главным героям фильма. Почему Вы так страстно, с таким негодованием, близким к презрению, отнеслись к героине фильма? Как Вы только не обозвали ее! И «кустарь-одиночка», и «замкнутая личность», и нет в героине

«и следа общественных институтов». А вывод у Вас один: все это «противоречит всем принципам и сути коммунистического воспитания»!

Тут я должен специально остановиться и отметить, что для большинства критических писем в адрес картины характерна одна странная черта: главных героев фильма, которые почти не сходят с экрана, Лену и ее деда, либо «не замечают», либо не придают им должного значения. И наоборот: зритель, который активно принимает картину, в первую очередь пишет о главных героях фильма, особенно о героине. Тут, я считаю, альтернатива восприятия картины — отношение к главным героям и оценка их роли в фильме. По этому основному вопросу мне придется обращаться сразу к обоим оппонентам.

Первый вопрос к учительнице русского языка и литературы: скажите, можете ли Вы представить себе разбор «Идиота» Ф. М. Достоевского без анализа образа князя Мышкина? Какую оценку поставили бы Вы ученице, если бы, разбирая пьосу А. Н. Островского «Гроза», она не коснулась бы образа Катерины? Как можно разбирать «Ромео и Джульетту» В. Шекспира, коснувшись основных героев лишь слегка?

Вы уже умеете профессионально разбирать произведение, определять его драматургию, основной конфликт, противоборствующие силы.

Вместо этого Вы лишь упоминаете о главных героях в самых несущественных моментах своего письма, Лена у Вас вдруг попадает в «трудные», потом Вы мимоходом признаете ее даже победительницей и тут же уходите в сторону, опасливо спрашивая: «Личность сильнее коллектива?»

Кто же все-таки Лена и ее дед? И какие они?

Невооруженным глазом видно, что Лена Бессольцева, да еще в исполнении Кристины Орбакайте, полна жизни и искренности. Она духовна и чиста, милосердна и способна на самопожертвование. Она требовательна к себе и добра к другим, она скромна и честна, умеет любить и прощать. И при всем этом обладает завидным мужеством, силой духа и способна постоять за свои высокие идеалы в любых экстремальных обстоятельствах. Как бы мы отнеслись к такой дочери? ученице? сестре?.. Ведь все это в наши дни, когда основной жизненной установкой мещанина стала требовательность к другим и безоглядная доброта к себе, когда так распространены «однолюбы», обожающие только себя и прощающие только себе, когда обыватель сознательно отказывается от мужества как от «глупости», твердит: «против всех не попрешь», в идеалы не верит и бороться ни за что не хочет.