Владимир Шигин - АПРК «Курск». 10 лет спустя. Факты и версии

• Название: АПРК «Курск». 10 лет спустя. Факты и версии
• Автор: Владимир Шигин
• Издательство: ВЕЧЕ
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5023-5

Со дня гибели атомного подводного ракетного крейсера «Курск» минуло уже 10 лет. Но на все ли вопросы, касающиеся гибели «Курска», мы нашли ответы? Все ли обстоятельства той давней трагедии ныне известны? Об экипаже «Курска», о событиях, связанных с трагедией подводного крейсера, о ходе спасательной операции и расследовании обстоятельств катастрофы рассказывает в своей книге участник спасательной операции 2000 года писатель-маринист капитан 1-го ранга Владимир Шигин. Автору удалось собрать и обобщить уникальный материал об обстоятельствах трагических событий августа 2000 года.

---

В техническом описании он так и называется: кормовой отсек-убежище. Из всех отсеков «Курска» 9-й — самый маленький по размеру. Будучи на однотипном с «Курском» «Воронеже», я, естественно, побывал и в 9-м. Сразу за межотсечным люком вправо находится «знаменитый» теперь АСЛ (аварийно-спасательный люк). К нижнему обрезу выходной шахты приставлен узкий вертикальный трап. Сам нижний люк открыт. На выходе в море он всегда задраивается в готовности к использованию. Командир второго экипажа «Воронежа» Олег Якубина рассказывает, как пользоваться АСЛ:

— Вначале необходимо задраить нижний люк и затопить замкнутое пространство между нижним и верхним люками. Затем давление сравнивается, и только после этого отдраивается верхний люк.

Я попробовал подняться по шаткому трапику к нижнему люку. Добрался, но это было весьма и весьма непросто.

Ветераны «Курска» позднее рассказали мне следующую историю об АСЛ.

Во время сдачи корабля флоту было решено испытать аварийно-спасательный люк в 9-м отсеке. Над ним поставили трехметровую башню, наполненную водой. Для отработки выхода прибыли четыре профессионала-водолаза из Ломоносова. Из четверых водолазов выйти через люк сумел в конце концов лишь один. Двоим это сделать, несмотря на все усилия, так и не удалось, а еще один водолаз получил баротравму легких. И это профессиональные водолазы! И это при столбе воды в 3 метра! И это при нахождении корабля у причала! Тогда-то водолаз (тот самый, который все-таки сумел выйти через АСЛ) сказал ошарашенным подводникам: «Так что, ребята, сами видите, в случае аварии через АСЛ не спасется никто».

Увы, история с испытанием аварийно-спасательного люка была предана забвению. По мнению ветеранов-подводников, в то время все свято верили в ВСК (всплывающую спасательную камеру). Кроме того, развитие событий на затонувших К-219 и «Комсомольце» говорило за то, что лодка всегда сумеет всплыть, а экипаж будет иметь время для эвакуации. На «Курске» же все произошло совсем иначе…

Мы беседуем с бывшим начальником электромеханической службы 7-й дивизии подводных лодок лауреатом Государственной премии капитаном 1-го ранга Виктором Бурсуком. Меня интересует, как могли разворачиваться события после взрыва на пульте управления реактором, находящемся в 5-м отсеке. Дело в том, что, судя по характеру разрушения от взрыва, 5-й отсек был первым из тех отсеков, что заполнились водой не сразу. По мнению Бурсука, на пульте ГЭУ в момент взрыва, скорее всего, находились: командир 1-го дивизиона капитан 3-го ранга Мурачев, капитан-лейтенанты Любушкин и Васильев, возможно, капитан 3-го ранга Щавинский и старший лейтенант Рванин. Теоретически там мог быть и капитан-лейтенант Колесников. Сразу погибнуть они не могли, так как, во-первых, 5-й отсек достаточно удален от 1-го, а, во-вторых, пульт ГЭУ дополнительно хорошо защищен. После взрыва реактор, как известно, был автоматически остановлен. Так как 5-й отсек особенно насыщен автоматикой, там, скорее всего, начался пожар, задымленность. Но пульт ГЭУ имеет газоплотную переборку, кроме того, он оборудован стационарными и полностью автономными средствами дыхания (ШДА), куда воздух подается прямо из системы ВВД, и телефонами, связанными со всеми отсеками. Два часа светило и аварийное освещение. По мнению капитана 1-го ранга Бурсука, «комдив-раз» Мурачев вполне мог принять команду кормовыми отсеками на себя и, связавшись с 6-м, 7-м, 8-м и 9-м отсеками, дать первичные указания по борьбе за живучесть. После этого личный состав пульта ГЭУ, надев аппараты ИДА и гидрокомбинезоны СГП, скорее всего, предпринял попытку прорваться в 9-й отсек, к АСЛ, попытку, которая, судя по всему, успехом не увенчалась. Впрочем, возможно, Колесникову все же удалось дойти, если он на момент взрыва находился на посту ГЭУ, а не в 7-м турбинном отсеке.

Итак, к 13 часам 12 августа в 9-м отсеке собралось 23 человека — все, кто к этому времени оставался в живых. Общее командование взял на себя, вероятно, капитан-лейтенант Колесников. Почему вероятно? Потому что ни в одной из двух его записок об этом не сказано однозначно, однако бумаги, найденные в кармане Дмитрия Колесникова, позволяют предположить, что, возможно, командовал именно он. Помимо записок, в его кармане оказался список всех 23 остававшихся на тот момент в живых подводников. Возле каждой из фамилий стояли галочки. Скорее всего, Колесников время от времени проводил перекличку личного состава. По крайней мере, он это проделал дважды — в 13 и 15 часов.

Среди 23 подводников, собравшихся в 9-м отсеке, не оказалось двух офицеров, штатных командиров 7-го и 9-го отсеков капитан-лейтенанта Пшеничникова и старшего лейтенанта Кузнецова. Вместо них там были капитан-лейтенант Колесников и старший лейтенант Бражкин. Скорее всего, они на время выхода и исполняли обязанности командиров 7-го и 9-го отсеков. Однако точно мы этого, конечно, не знаем.

Каково было моральное и психологическое состояние подводников, оказавшихся в 9-м отсеке? Не надо быть провидцем, чтобы понять — оно было крайне тяжелым. Будучи профессионалами, все осознавали трагичность ситуации. Однако паники не было. Сейчас об этом можно говорить уже с полной уверенностью.

Это подтвердили врачи, производившие обследование поднятых на поверхность тел. Неправда, что мертвые не говорят, — они могут очень и очень о многом поведать специалистам. Итак, что же обнаружили врачи?

Начнем издалека. Как известно, в человеческом организме имеются определенные запасы гликогена (сахара и глюкозы). Наибольшее количество сахара и глюкозы — в печени и в мышцах. Меньше — в крови. Гликоген — мощное энергетическое средство, своеобразный стратегический запас человека на случай стрессов. Произошел стресс — и организм расходует запасы сахара и глюкозы на его погашение. Так вот, обследование поднятых из 9-го отсека подводников показало, что в их печени и мышцах ни глюкозы, ни сахара не было. Это означает лишь одно: все пережили сильнейший стресс. Но врачи обнаружили и иное. В крови поднятых подводников гликоген присутствовал, причем его содержание было даже выше нормы! Неспециалистам это ровным счетом ни о чем не говорит, специалистам же, наоборот, говорит очень о многом. Наличие гликогена в крови означает, что запасы его не были израсходованы до конца, то есть стресс был, но он был кратковременным, а затем люди успокоились. Если бы оставшиеся в живых пребывали в состоянии паники, их организмы бы «поглотили» и последние резервные запасы гликогена, но этого не произошло. Итак, наличие спокойной и деловой обстановки в 9-м отсеке можно считать доказанным.

Чем занимались подводники? Прежде всего, они «поддули» отсек, то есть создали в нем повышенное давление, чтобы избежать поступления воды. Во второй записке Колесникова, найденной немного позднее первой, говорится, что давление в отсеке было повышено до 0,6 килограмма на сантиметр квадратный. Этот же показатель видели и водолазы на манометре 9-го отсека. Вода в отсеке была, но ее уровень не превышал 15–20 сантиметров.

Аварийное освещение в отсеке отсутствовало. Аккумуляторные батареи на «Курске» размещались в трюме 1-го отсека, и поэтому после взрыва ни о какой электроэнергии не могло быть и речи. Однако в отсеке имелось штатное количество аварийных фонарей, которыми подводники и пользовались. Вследствие резкого падения температуры вскоре стало холодно, и всем пришлось надеть утеплители — костюмы, проложенные прошитым поролоном.

Размотанный шланг ВПЛ красноречиво говорит о готовности к борьбе с пожаром, а подключенная к сети трубка аварийного межотсечного телефона — о попытке прозвонить все отсеки и попытаться определить, кто там остался в живых. Вполне возможно, что именно так была сразу же после взрыва установлена связь с личным составом 6-го, 7-го и 8-го отсеков.

Судя по всему, подводники готовились покинуть отсек свободным всплытием. Для этого были проведены все необходимые мероприятия, приготовлены дыхательные аппараты. По мнению врачей-физиологов ВМФ, при всплытии со 108-метровой глубины 100 процентов выходящих наверх получают декомпрессионную болезнь, а многие — и сильную баротравму легких. Но в подобной экстремальной ситуации вопрос стоит крайне жестко: или жив, или мертв, а потому к сопутствующим неприятностям относятся как к неизбежности. Болезни будут залечивать потом, первоначально же самое главное — спасти жизнь. На этом концентрируются и усилия спасателей.

Но для того чтобы всплыть, подводникам надо еще суметь покинуть подводную лодку. А вот этого находившиеся в 9-м отсеке сделать и не смогли. Все их многочисленные попытки открыть АСЛ снизу успехом не увенчались. Подводники столкнулись с той же проблемой, что и пилоты спасательных подводных снарядов, пытавшиеся присосаться к зеркалу АСЛ. Что-то произошло с аварийно-спасательным люком, но что?