Барщевскнй Михаил - Автор тот же

• Название: Автор тот же
• Автор: Барщевскнй Михаил
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Современная проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-98720-029-6

Михаил Барщевский сегодня — один из наиболее известных и успешных российских юристов. Основатель первого в России адвокатского бюро, представитель Правительства РФ в высших федеральных судах, профессор, частый гость центральных телеканалов и популярных радиостанций, а еще — звезда программы «Что? Где? Когда?». Литературный дебют Михаила Барщевского — сборник рассказов «Автор» — вышел в конце 2005 года. Среди новелл, что составили его, читателям запомнилась и серия историй о молодом адвокате Вадиме Осипове. Читатель знакомится с совсем молодым человеком в пору «расцвета позднего застоя», в середине 1980-х, и потом год за годом, сюжет за сюжетом следит за возмужанием юноши, за становлением профессионала. Вторая книга рассказов Михаила Барщевского уже целиком посвящена Вадиму Осипову, так полюбившемуся читателям. От процесса к процессу, от одной судебной дуэли к другой, молодой адвокат приближается к нашим дням, постигая профессию, познавая жизнь, иногда расставаясь с иллюзиями, иногда проникаясь сомнениями, но никогда не теряя надежды. И амбиций ему тоже не занимать. Пристально следя за судьбою Вадима, мы ясно видим, как меняется жизнь страны.

---

К перерыву ситуация выглядела следующим образом.

По версии Николая Петровича, он зарегистрировал себя отцом ребенка по просьбе друга, для спасения репутации Мананы. Из роддома забирали ребенка вместе с Гиви Владимировичем. На снимке Гиви Владимировича нет, потому что он как раз эту фотографию и делал. То, что на фото присутствуют только он, Манана и младенец, — простая случайность. Да, дома бывал постоянно, но не у Мананы, а у Гиви. Детей у него быть не может, так как в связи с облучением страдает некроозоспермией. Манана воспользовалась его добротой и благородством, а теперь хочет еще и получать алименты. В такой ситуации Николай Петрович считает невозможным сохранять запись о его отцовстве.

Не его вина, что он вынужден отказаться от обещания, данного умершему другу, и рассказать публично всю правду.

Версия Мананы в обработке Смирновой являла полную противоположность первой. Манана забеременела от Николая Петровича. Тот умолял ее не открывать правду отцу. Как минимум это грозило бы ему неприятностями по службе, так как Гиви Владимирович был членом парткома Академии имени Фрунзе, где они оба служили. Поэтому заявление в ЗАГС он хоть и написал, но взял с Мананы честное слово, что та никогда отцу не покажет свидетельство о рождении, где он указан отцом. Более того, Николай Петрович где-то раздобыл поддельное свидетельство с прочерком в графе «отец», чтобы именно его и видел Гиви Владимирович. Сейчас это поддельное свидетельство отсутствует, так как после смерти отца Манана его порвала и выбросила. Оно ей «руки жгло. Что касается расписки с ее отказом от алиментов, то, во-первых, деньги Николай Петрович ей всегда давал добровольно, с этим условием она расписку и писала, а во-вторых, юрцдической силы эта расписка все равно не имеет.

Дальше эстафета перешла к Смирновой, по поводу справки о некроозоспермии она представила суду несколько статей из медицинских журналов и плюс заключение врача-специалиста о том, что при этом заболевании с очень малой степенью вероятности, но все-таки могут присутстврвать в сперме и живые, подвижные сперматозоиды. Таким образом, с медицинской точки зрения факт отцовства Николая Петровича исключить нельзя. Ну а фотографии, около роддома, в домашних застольях, с детской коляской — все это не фотографии друга семьи, а фотографии именно отца ребенка. Теперь, после смерти Гиви Владимировича, Николай Петрович отказался платить алименты, вот Манана и вынуждена обратиться в суд. Ее, несчастную, оставшуюся сиротой, теперь защитить некому, поэтому Николай Петрович и осмелел. Так советские офицеры себя не ведут! Позор!

Как только судья объявила перерыв на обед, Лена бросилась к мужу. Вадим не позволил ей и рта раскрыть, показав глазами на Смирнову, внимательно наблюдавшую за этой сценой.

— И правильно! — одобрительно сказала Вадиму Смирнова. — Я тоже в юности, пока опыта не набралась и не научилась хоть мало-мальски работать адвокатом, брала с собой в суд кого-нибудь для моральной поддержки. Правда, я ходила обычно с мамой. А вы, молодой человек, с сестрой?

— Нет, это отец моей дочери, — неожиданно зло огрызнулась Лена. — Причем настоящий отец, а не придуманный ради алиментов! — С этими словами Лена схватила Вадима за руку и потащила из зала.

Когда они оказались в коридоре, Лена внимательно посмотрела на Вадима и спросила:

— А ты уверен, что твой клиент не врет? Мне кажется, Манана говорит правду.

— Теперь уже уверен. Хотя, в принципе, ты знаешь мою позицию — я не судья, чтобы устанавливать истину, а адвокат, представляющий интересы одной из сторон. Все! Остальное — вопросы совести моего доверителя.

— Но речь идет о ребенке! Ты не можешь оставаться просто сухим профессионалом. Ты же человек, в конце концов!! — Лена перешла почти на крик.

— Прекрати! — рыкнул Вадим. — Что за истерика? Я знаю, что делаю! Манана врет! А детские дела, кстати, ты знаешь, я не веду. И не буду! А здесь меня Ирина Львовна попросила.

— Ну и что?! Ирина Львовна! Ирина Львовна! — передразнила Лена. — Это ее проблемы, пусть ее бессонница мучит! А я не хочу, чтобы тебя грызла совесть за то, что ребенка оставил без куска хлеба.

— Откуда такой пафос? — Вадим разозлился не на шутку. На правом виске начала пульсировать жилка, что случалось только в минуты крайнего раздражения, скорее даже бешенства. Но Лена, увлеченная спором, этого не заметила.

— А почему ты уверен, что Манана врет? — продолжала наседать Лена.

— А вот почему! — Вадим открыл портфель, вынул досье и быстро нашел в нем один документ, — Вот почему!

Лена прочитала бумагу, растерянно посмотрела на мужа и спросила удивленно:

— Не понимаю! Что это значит?

— А то и значит, что Манана — щука, хищница! Я тебе еще не все показал! — Вдруг Вадим сменил гнев на милость и ласково добавил: — Потерпи, котенок. Финал будет феерическим. Ты у меня очень добрая, это хорошо, и слишком доверчивая — а это плохо.

— Ну, для тебя-то как раз это особенно хорошо! — Лена улыбнулась, но сомнение во взгляде осталось.

Сразу после перерыва судья объявила стадию дополнений. Смирнова сказала, что дополнений не имеет, а Вадим попросил суд приобщить к материалам дела несколько документов. Смирнова вся напряглась и заявила, что документы надо представлять суду не в конце, а в начале процесса. Вадим, наивно улыбаясь, но с издевкой в голосе попросил уважаемую Аллу Константиновну сослаться на норму гражданско-процессуального кодекса, которая предписывает именно такой порядок представления документов. Смирнова ответила, что помимо норм ГПК существуют еще и этические нормы уважения к суду и коллегам. Тут уже судья не сдержалась и бросила: „Ну, об этом не вам говорить!“ Вадим понял, что первая победа достигнута — судью Смирнова раздражает сильно, а он вроде нет.

Вадим передал судье документы. Это были заверенные печатью копии. Первый документ — заявление Мананы в Дзержинский районный суд г. Москвы об установлении отцовства и взыскании алиментов с гражданина Смирнова Ивана Ивановича. Второй — определение Дзержинского районного суда о прекращении производства по делу в связи с отзывом иска заявителем. И третий документ — копия приговора Московского городского суда в отношении Смирнова И. И., осужденного к десяти годам лишения свободы за получение нескольких взяток в должности заместителя министра бытового обслуживания населения РСФСР. При этом Вадим обратил внимание суда на даты документов. Заявление в суд было подано через три месяца после рождения ребенка. Прекращено по просьбе самой Мананы еще через два месяца. А вот из приговора суда было видно, что арестовали Смирнова как раз между этими двумя датами. Вадим не лишил себя удовольствия по ходу общения с судьей мимоходом поинтересоваться у Смирновой, не ее ли родственник Иван Иванович Смирнов, но тут же был остановлен судьей, сделавшей ему замечание за некорректное поведение. Хотя лукавая ухмылка и промелькнула на невозмутимом лице женщины-судьи…

Манана явно занервничала. Она подбежала к Смирновой и стала что-то шептать ей на ухо. Судья заметила и спросила, не желает ли кто-нибудь попросить перерыв для подготовки ответов на возникающие у суда вопросы. Поняв всю провокационность вопроса судьи, Смирнова ответила и за себя, и за клиентку: „Нет, спасибо! Для нас это все не новость и не неожиданность!“. Вадим оценил хладнокровие Смирновой и подумал, что он бы подобный удар так спокойно перенести не смог. Точно бы растерялся. Конечно, Смирнова суперпрофессионал. Хоть и хамка. Смирнова в это время что-то быстро шептала Манане, которая, наклонившись к адвокату, кивала головой, показывая, что все поняла и все запомнила.

— У вас есть вопросы к истцу? — обращаясь к Вадиму, спросила судья.

— Да, спасибо, товарищ председательствующий. — Вадим повернулся к Манане. — Даже не вопрос, а так, вопросик Скажите, а кто отец ребенка?

В зале повисла гнетущая тишина. Все думали об одном и том же — что может ответить Манана? Не что ответит, это значения не имело, ибо, если ответит неправильно, Смирнова поправит, найдет способ. Именно — что может ответить, какой ответ может ее спасти? Отец — Смирнов? Тогда почему сейчас иск об алиментах к другому? Отец — Николай Петрович? Почему же был иск к Смирнову? Не знает точно, кто отец, — ну, дорогая, извини…

Манана с мольбой смотрела на Аллу Константиновну. Сама же Смирнова с любопытством рассматривала Вадима. А он торжествующе смотрел на Лену. Пауза затянулась.

— Я не помню, — нарушила тишину Манана.

— Стыд-то какой! — неожиданно брякнула одна из народных заседательниц, но сразу осеклась, получив толчок локтем от председательствующей.

На улице к Вадиму с Леной подошла Смирнова. Приветливо улыбаясь, она поздравила коллегу с победой. Казалось, что искренне. Потом, обращаясь к Лене, Алла Константиновна, улыбаясь, сказала: „Решите развестись с этим хитрецом — дайте знать, у меня дочь на выданье!“ Лена, продолжавшая воспринимать Смирнову как противницу мужа, зло бросила: „Не дождетесь!“ На что Смирнова как-то по-доброму, почти по-матерински сказала: „Не злитесь! Я же шучу! Клиенты приходят и уходят, а мы — остаемся! Я правильно говорю, Вадим Михайлович?“. Вадим улыбнулся. И вдруг, посерьезнев, Смирнова добавила: „До встречи в „Клубе пяти“, вы уже на пороге!“ Повернулась и быстро зашагала прочь.