Галина Лебедева - Приключения Огуречной Лошадки

• Название: Приключения Огуречной Лошадки
• Автор: Галина Лебедева
• Издательство: Махаон. Издательская Группа Аттикус
• Жанр: Сказка
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00157-2

Вырос однажды на грядке огурчик. И оказался он не простой, а волшебный. В один прекрасный день взял да и превратился в Лошадку, которая умела летать. Девочка Катя очень подружилась с Огуречной Лошадкой, и всё лето с утра до вечера они пропадали в поле и в лесу. Лошадка катала девочку на спине, и если у Лошадки было хорошее настроение, то Катя вместе с ней попадала прямиком в сказочную историю. Вот так и начинается новое путешествие в сказку.

---

— И у меня все о'кей! Культур-мультур не хуже чем у людей.

Она выдирала бурьян, расчищая дорожку от огуречной грядки к калитке, посыпая её песочком, ровняя, притаптывая.

С этим огуречным бумом Полине было не до козы, а та где-то пропадала. Совершенно от рук отбилась.

— Ну, вернись только. Я тебя выдою и выдеру.

Коза вернулась на другой день к вечеру, и не одна. Возле неё похаживал и по-деловому осматривал потолок, стены, крышу, окидывал взором усадебный участок какой-то элегантный старичок с хризантемой в кармашке сиреневого пиджака.

— Проходите. Это моя домработница, — кивнула она на Полину.

Бедная старушка попятилась и села мимо стула. У её козы не было рогов! Хвостик был теперь похож не на кисточку для бритья, а остреньким шильцем торчал вверх. Куда-то делось вымя, вся она была гладко выбрита. И это ещё не всё. Она была зелёная и отлакированная до блеска!

И начался суровый разговор.

— Какое тебе молоко копеечное! — топала ногами коза. — Я такое дело раскручиваю! Сама ж говорила: похожа, похожа, а теперь опять за своё? Молоко ей подавай! У меня уже всё получается. Я, может, завтра взлечу!

— Да будет тебе! Взлетела одна такая, — махнула рукой бабка. — Где взлетишь, там и сядешь.

— Завтра у меня встреча с испанцами, послезавтра — с итальянцами. Я уезжаю на гастроли в Америку!

Болтая, Коза раскладывала по столу, кровати и подоконнику фотографии.

— Узнаёшь? То-то!

Яркие снимки изображали Алексашеньку в виде Огуречной Лошадки. Вот она резвится с детьми на песчаном острове среди пальм и фламинго. Вот она летит с девочкой на спине над морями-океанами, а вот скачет по горам по долам.

Ахая и близоруко щурясь, тётка Полина рассматривала фото.

— Вроде… ты. Или не ты? — недоумевала она. — И когда успела-то? Море, горы… Разве ты где дальше этого леса была?

— Ой, вооще! Вот серость! Это ж современная техника! Компьютерная графика! — блеяла Алексашенька, выкатывая свои зелёные глазищи. — Как, похожа я на Огуречную Лошадку? — победно наступала она на Полину. — Вот то-то и оно, что похожа!

— А я-то теперь как же? — взмолилась Полина.

— Со мной не пропадёшь. Будешь у меня по хозяйству. Не реви, не реви. Лучше делом займись — грязищу развела, ступить некуда! Да пошевеливайся! А я в косметический кабинет. Массаж да макияж… Оттуда сразу на вернисаж. Вернусь, как освобожусь, ближе к ночи.

За калиткой раздался нетерпеливый автомобильный гудок. Коза чмокнула Полину в щёчку и, виляя задом, процокала по лестнице.

— Гуд бай!

— И на кого ж ты меня бросаешь! — завыла Полина. — Как же?.. За что же? — Она заголосила на весь посёлок и выбежала за калитку, но её Алексашеньки и след простыл.

Только пыль долго стояла туманом, оседая на сирени.

Наутро к Кате прибежал Повар.

— Их надо немедленно разделить поровну.

— Что? Что такое? Я ничего не понимаю! — отбивалась от него Катя.

— Я имею в виду волшебные семечки! Вот! Вот же они! В твоём кармане!

Подлетели две вороны.

— Не зажимай! Мы знаем, они у тебя! Мы всё слышали!

— Вот-вот! Весь посёлок знает, а она не знает! — не отставал Повар. — Я протестую! Семечки общие! Это народное добро! И нечего присваивать! Это грабёж! Подсудное дело! Я требую конфисковать и посеять!

Повар разгорячился, стал красным и размахивал руками, призывая свидетелей. Зеваки собирались, толпились вокруг него. Воодушевлённый их поддержкой, он влез на перевёрнутый мусорный ящик и заговорил громко, на весь посёлок:

— Товарищи! Граждане! Дамы и господа! Семечки волшебные! Посев взойдёт немедленно. И тогда, вы представляете, вырастет целый эскадрон Огуречных Лошадок. Это будет грандиозно. В наших лесах будут пастись табуны Огуречных Лошадок. Они будут размножаться на лужайках и полянах. И наш лес станет знаменитым. Ничуть не хуже африканского заповедника. Львы, носороги, слоны, бегемоты — это всё старо и немодно! Это пройденный этап. И охота на них никого нынче не удивляет. А тут такое невиданное чудо. И где? В нашем скромном, ничем не знаменитом лесопарке! На нас с завистью оглянется весь мир. Все туристы сразу ринутся сюда. Тут такое развернётся! Такое завертится-закрутится! Рестораны, кафе, бистро, пивные, чайные, торговля с лотков! И везде угощения будут готовиться по рецептам моей фирмы. Огуречные Лошадки во фритюре! С подливкой! Жареные, солёные, печёные… Бесконечное количество вариантов. И на всех этикетках мой портрет в обнимку с Огуречной Лошадкой. А если вы выберете меня президентом фирмы, я сделаю каждого из вас счастливым. Это однозначно!

Но Повара уже сталкивали с мусорного ящика, и пробившийся сквозь толпу Дачник-неудачник размахивал лётным шлемом, зажатым в кулаке:

— Граждане соотечественники, помогите убедить девочку! Девочка! Ну что ты упрямишься? Почему не хочешь дать дорогу прогрессу? Ведь это же свинство: зажимать семечки. Как собака на сене, честное слово… Ну, не хочешь поделиться по-честному — продай. По доллару за штучку. Ну по два… ну по десять! В конце-то концов! Мы скинемся! Соглашайся. Не то худо будет. Силой возьмём!

Катя еле выбралась из толпы. За ней побежали все желающие иметь во что бы то ни стало свою собственную Огуречную Лошадку. Несли наскоро намалёванные плакаты: «Огуречную Лошадь — каждому!»

— Дятел — предатель! Дятел — предатель! — твердила Катя, и слёзы мешали ей смотреть под ноги.

— Я не виноват! — раздалось у неё над головой.

Дятел, взъерошенный и несчастный, в съехавшем на макушку картузике летел рядом с ней и кричал на лету:

— Я не виноват! Поверь! Нас подслушали! Мои соседки — вороны. Это они разболтали! Я не предатель.

Катя свернула в первый же переулок и… налетела на тётку Полину. Та поймала её в крепкие объятия:

— Детка! Да кто за тобой гонится? Пойдём ко мне. У меня отсидишься. Отдохнёшь. Молочка попьёшь! Не плачь, детка, молчи, молчи… — Будто напевая, убаюкивая, вела она её к дому.

Катя понемногу успокаивалась, а тётка Полина уже взбивала подушки.

— Вот и хорошо. И ложись на постельку, и засыпай, — пела тётка Полина, разувая её и укладывая поудобнее. — Спи, глазок, спи, другой… Баю-бай! Баю-бай!

Сквозь сон Катя слышала, как Дятел стучал клювом в стекло, будто предупреждая её об опасности, но не в силах была оторвать голову от подушки.

А Полина, не теряя времени, обшаривала её.

— Что получится у моей Алексашеньки, ещё неизвестно. А у меня — вот оно! Своё! — подкинула она на ладони украденный узелочек с семенами. — Посажу и озолочусь! И ни от кого не завишу.

Катя проснулась только под вечер. Сунула руку в карман. Узелочка не было. На форточке сидел Дятел и стучал клювом в стекло. А над ним радостно орали вороны:

— Обокрали! Обокрали! Обманули дурака на четыре кулака!

— Горе-то, горе… Плачь не плачь — не вернёшь. — Дятел только качал головой. — Пойдём-ка к профессору Хвостатову. Он умный, а Кротиха у него ещё умней.

Профессор мыл посуду. Кисточки его ушей и хвост ещё больше поредели, но глазки светились тихой радостью.

— Кротя! Кто к нам пришёл! — воскликнул он, снимая фартук, и бросился обнимать Катю.

Дятел, смущённо и радостно улыбаясь, топтался рядом.

Кротиха, в бархатном коричневом халате, в золотых очках, выплыла из своей спаленки с журналом в толстой лапе.

— Мивый! Постафь сяйнисек, а то у меня стой-то гоовка боит…

— Да что там! Мы сейчас поможем! — отозвался Дятел.

Вдвоём с профессором они быстренько собрали угощение. Дятел открыл клювом банку сардин. Хвостатов — чик-чик-чик — нарезал хлебушка. Катя заварила чай.

— Вот и снова вместе! — потирая сухонькие лапки и улыбаясь, сказал профессор.

— А мы по делу, — с ходу начал Дятел.

Катя и моргнуть не успела, как он всё рассказал. Профессор слушал, качая головой, и кисточки его ушей тоже мерно покачивались. Он не знал, что делать. Зато Кротиха, оторвавшись от своего журнала и глядя поверх золотых очков, вдруг сказала:

— А сто вы войнуетесь-то? Подумаес, деёв-то. Пускай себе сазают семеськи. А уязай мы снимем. И фсё. И ясатки — насы!

— А как? — почесал Дятел в затылке.

— А вот как: мои ётственники зывут в огоёде у тётки Полины, и у этого изобьетателя дуяцкого, и у этого дуяка Повая. Сказу им, стоб стаязыли, а как поспеет уязай — съязу собияли. Нотью. Когда темно. Вот и фсё! И фсё в поядке! Насы фсе ясатки! — И Кротя засмеялась так, что её бархатное брюшко заколыхалось.

— А что! — Дятел подпрыгнул и посмотрел на всех одобрительно. — Нам больше ничего не остаётся делать.

От радости, что всё ещё можно спасти, и Хвостатов, и Катя, и Дятел развеселились. Хвостатов подсел к своему фортепьяно и сыграл весёлую полечку. Кротя слезла с дивана и, навалившись на плечо дорогого муженька, запела каким-то невероятно тоненьким голоском: