Луиза Дуглас - Love of My Life. На всю жизнь

• Название: Love of My Life. На всю жизнь
• Автор: Луиза Дуглас
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-878-8, 978-5-9910-0351-3, 978-0-2305-3207-6

Тридцатилетняя Оливия Феликоне обожала своего мужа, купалась в его любви, но внезапно овдовела. Пытаясь справиться с отчаянием, героиня углубляется в воспоминания своей юности, где у нее есть свои «скелеты в шкафу», анализирует долгие и непростые отношения с родственниками мужа и короткую любовную связь с его братом-близнецом. Все это в конечном итоге приводит ее к пониманию нехитрых житейских истин и приносит успокоение измученной душе.

---

Со времен моей юности он почти не изменился. Правда, в оформлении витрин теперь чувствовалась рука опытного дизайнера, а ковровое покрытие заменили настилом «под дерево», но форменная одежда продавцов осталась прежней, и все отделы пребывали на своих традиционных местах.

Я поднялась эскалатором на третий этаж, где находился отдел для молодоженов. На возвышении стояли два манекена, и я готова была поклясться, что они те же самые, что и пятнадцать лет назад. На одном из манекенов было платье в пасторальном стиле, похожее на то, которое в свое время так понравилось Натали, на другом — узкая, облегающая фигуру туника цвета слоновой кости. Юная девушка в синей юбке и белой блузке стояла за прилавком и раскладывала бижутерию. Я улыбнулась ей.

— Когда-то я работала в этом отделе, — сказала я. — Мне было столько же лет, сколько вам.

— Что вы говорите? — вежливо удивилась девушка. Поддавшись чувству ностальгии по прошлому, я дала ей пять фунтов чаевых. Девушка очень мило поблагодарила меня.

Потом я спустилась на второй этаж и долго бродила по отделу женской одежды. Я так давно ничего себе не покупала, что теперь испытывала трудности с выбором. В конце концов я купила неброское темно-синее платье с длинным рукавом и элегантные туфли на высоких каблуках. Я подумала, что профессору может не понравиться, если я буду слишком сильно выделяться из толпы, и поэтому выбирала платье по принципу «чем скромнее, тем лучше».

В тот вечер я приняла ванну, вымыла голову, поставила диск «Суга Бейбз» и начала одеваться. Кроме платья и туфель я также купила косметику — новую крем-пудру, тушь для ресниц и розовато-коричневые тени. Впервые после смерти Луки я выщипала брови, удалила волосы на ногах и наклеила искусственные ногти. Посмотрев на себя в зеркало, я осталась довольна. Мне нравилось, как я выгляжу.

Профессор прислал за мной такси, которое отвезло меня в отель «Гроув Хаус». Оказавшись в вестибюле, я запаниковала. Вокруг меня толпились сотни незнакомых людей. Большинство мужчин были в том возрасте, когда волосы либо начинают редеть, либо полностью исчезают. Женщины в вечерних платьях без рукавов кутались в шали, прикрывая дряблые руки. Я всматривалась в толпу в поисках хотя бы одного знакомого лица. А потом вдруг ниоткуда появилась Дженни, потрясающе эффектная в своем платье от Карен Миллен. Они с Юсуфом провели меня через весь вестибюль к тому месту, где профессор увлеченно беседовал с каким-то лысым польским джентльменом с длинной бородой.

— Оливия, как я рад вас видеть, — сдержанно поприветствовал меня профессор. Мы не стали целоваться. Вместо этого профессор как-то собственнически слегка приобнял меня за талию и представил польскому историку.

За ужином я почти не разговаривала. Мы сидели за круглым столом, и разговоры велись преимущественно на исторические и литературные темы. Почти все присутствующие старательно пускали пыль в глаза, стараясь предстать перед коллегами в наиболее выгодном свете. Я же очень медленно ела рыбу под соусом из петрушки и резала молодой картофель на малюсенькие кусочки, чтобы не закончить раньше других. Я почти не пила вина, отдавая предпочтение воде, и благополучно уклонялась от интеллектуальных разговоров. В общем и целом можно было считать, что вечер удался.

Потом было еще много скучных утомительных речей, и я почувствовала настоятельную потребность выпить. Прикончив целую бутылку красного вина, я все еще оставалась достаточно трезвой. Главное было держать рот на замке и следить за тем, чтобы у меня не заплетались ноги.

Когда речи наконец закончились, профессор пригласил меня в сад, чтобы выпить по стаканчику в ожидании такси, которое должно было развезти нас по домам.

Вдоль задней стены отеля тянулась длинная каменная терраса. Здесь собрались в основном молодые мужчины и женщины, которые довольно сдержанно флиртовали друг с другом. В вечернем воздухе разливалось восхитительное благоухание цветущего сада. Женщины сбросили туфли, мужчины курили сигары. Спустившись по ступенькам с террасы, мы с профессором оказались в саду. Ярко подсвеченный фонтан бил прямо из центра небольшого пруда, и этот свет притягивал к себе мириады ночных бабочек.

— Вы почти закончили перепечатывать мою рукопись, — сказал профессор. — Вы первая моя помощница, которая смогла выстоять до конца.

— Мне очень нравится моя работа, — сказала я. — Это так увлекательно. Ваша книга будет иметь большой успех.

— Погодите, вы еще не дошли до самого интересного.

— В самом деле? — Я сделала небольшой глоток куантро, мысленно вознося хвалу Господу за эту летнюю ночь, лунный свет и апельсиновый ликер.

— Сами увидите.

Я изрядно опьянела и потому решилась задать вопрос, который никогда бы не задала в трезвом состоянии.

— Простите мне мое любопытство, профессор, — сказала я. — Но как долго вы тосковали по своей жене, после того как она ушла?

Профессор сжал свой бокал обеими руками.

— Тоска — это болезнь. Разные люди переносят ее по-разному и лечат ее разными средствами.

Я сорвала веточку лаванды и растерла ее между пальцами. В теплом воздухе разлился приятный аромат.

— Это как вирус, — оживленно продолжал профессор. Судя по всему, его воодушевила затронутая мной тема. — Когда вирус попадает в вашу кровь, вы уже не можете от него избавиться, и лекарства от него не существует. Остается только наблюдать за тем, как будет развиваться болезнь.

— Сколько вы уже живете один?

— Десять лет.

— Десять лет? И вы до сих пор не излечились?

Профессор сел на изогнутую каменную скамью, зажал свой бокал между коленями и некоторое время смотрел на фонтан, наблюдая за игрой пузырящихся струй. Потом его губы тронула легкая улыбка.

— Вы считаете, что я слишком потакаю своим слабостям?

— В общем-то, да.

— Наверное, мне следует сделать над собой усилие и окончательно расстаться с прошлым.

— Конечно.

— Я ценю вашу искренность, Оливия.

— Я к вашим услугам, профессор. В любое время.

Наша беседа протекала легко и непринужденно. Это был чудесный вечер. А когда в понедельник я пришла на работу, все было точно так же, как всегда. Так, как должно было быть.

Глава 54

Добравшись до Лондона, мы с Лукой начали нашу совместную жизнь в комнатушке на третьем этаже старого дома в Вулвиче. Это была ужасная дыра, но мы находили романтику даже во влажных пятнах плесени на потолке, отстающих обоях и зараженном паразитами матраце на полу. Прямо под домом проходила железная дорога, и оконные стекла постоянно дребезжали. На первом этаже жили страдающий шизофренией поэт и пожилая дама с маленьким Джек-Рассел терьером по имени Минетт, а прямо под нами обитали какие-то робкие и пугливые беженцы. Туалет и ванная были общими. Лука обычно писал в умывальник. Я так его любила, что с удовольствием вдыхала острый сладковатый запах мочи, когда по утрам чистила зубы. Мы постоянно занимались сексом. Мы курили травку. Мы все время были под кайфом. Мы были очень худыми и красивыми. Мы ходили на вечеринки. Мы любили Лондон.

Мать отказалась от меня. Линетт относилась ко мне с пониманием и сочувствием. Они с Шоном регулярно подкармливали нас и с нежностью любящих родителей наблюдали за тем, как мы с волчьим аппетитом сметали все подряд и ели сахар прямо из сахарницы. Мы с Линетт очень сблизились и собирались разыскать нашего отца. Линетт приносила нам пластиковые контейнеры с едой. Она говорила, чтобы мы обязательно ее разогревали, но мы все время были настолько голодны, что съедали все сразу после ее ухода. Мы ели руками прямо из миски, не удосуживаясь выложить еду на тарелки.

Луке было значительно тяжелее, чем мне. Как-то раз к нам в гости зашел Стефано, который еще не был женат на Бриджет, но уже жил в Лондоне. Он собирался проявить суровость, но, заглянув в виноватые, обрамленные длинными темными ресницами глаза Луки, тотчас смягчился. Он крепко обнял брата, и они стояли посередине комнаты и плакали. Я же забилась в угол, нервно одергивала длинные рукава рубашки и беспокойно переступала с ноги на ногу. Лука ужасно скучал по родителям и братьям, особенно по Марку. Иногда он тихонько выскальзывал из дому и шел к телефону-автомату, который находился на углу. Возвратившись, он ложился на матрац, отворачивался к стене и закрывал лицо руками, чтобы я не видела его слез. В такие моменты я старалась не беспокоить его. Он писал Марку письма и передавал их через Стефано. Стефано рассказал нам, что Марк, которому пришлось расхлебывать кашу, которую мы заварили, пытался возненавидеть своего эгоистичного брата, но у него ничего не получилось. Тем не менее прошло несколько месяцев, прежде чем их отношения начали потихоньку налаживаться.

В солнечные дни и дождливые вечера мы бродили по улицам Лондона. Мы держались за руки, наши глаза сияли, у нас не было денег даже на «Макдональдс», но мы были слишком счастливы, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Самое необходимое — еду, туалетные принадлежности, презервативы, сигареты, компакт-диски и косметику — мы просто воровали в магазинах. Нам было нелегко, но мы справлялись.