Исаак Сирин - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Исаак Сирин
• Издательство: Свято–Введенская Оптина Пустынь
• Жанр: Религия
• Год: 2004

Дорогой читатель, перед вами знаменитая книга слов «великого учителя внутренней жизни» преподобного Исаака Сирина в переводе святого старца Паисия Величковского, под редакцией и с примечаниями преподобного Макария Оптинского. Это издание стало свидетельством возрождения духа истинного монашества и духовной жизни в России в середине XIX веке. Начало этого возрождения неразрывно связано с деятельностью преподобного Паисия Величковского, обретшего в святоотеческих писаниях и на Афоне дух древнего монашества и передавшего его через учеников благочестивому русскому народу. Духовный подвиг преподобного Паисия состоял в переводе с греческого языка «деятельных» творений святых Отцов и воплощении в жизнь свою и учеников древних аскетических наставлений.

---

Если терпение возрастает в душах наших — это признак, что прияли мы втайне благодать утешения. Сила терпения крепче радостных мыслей, овладевающих сердцем. Жизнь в Боге есть упадок чувств. Когда будет жить сердце, упадают чувства. Восстание чувств есть омертвение сердца. И когда они восстанут — это признак омертвения сердца для Бога. От добродетелей, совершаемых между людьми, совесть не получает правоты.

Добродетель, какую творит кто ради других, не может очистить душу, потому что вменяется пред Богом в награду дел. Добродетель же, которую человек творит сам в себе, вменяется в совершенную добродетель и достигает того и другого, то есть и вменяется в воздаяние, и производит очищение. Посему устранись от первого и последуй второму. Без попечения же о втором оставить первое есть явное отпадение от Бога. Но второе заменяет собою первое, если и не будет сего первого.

Покой и праздность — гибель душе, и больше демонов могут повредить ей. Когда тело немощно и будешь принуждать его к делам, превышающим силы его, тогда душе твоей прилагаешь омрачение к омрачению и вносишь в нее большее смущение. А если тело крепко и предаешь его покою и праздности, то в душе, обитающей в этом теле, усовершается всякий порок; и если бы кто даже сильно вожделевал добра, вскоре отъемлется у него самая мысль о добре, какую имел он. Когда душа упоена радостию надежды своей и веселием Божиим, тогда тело не чувствует скорбей, хотя и немощно. Ибо несет сугубую тяготу и не оскудевает в силах, но вместе и наслаждается, и содействует душевному наслаждению, хотя и немощно. Так бывает, когда душа входит в оную духовную радость.

Если сохранишь язык свой, то от Бога дастся тебе, брат, благодать сердечного умиления, чтобы в нем увидеть тебе душу свою и им войти в духовную радость. Если же преодолеет тебя язык твой, то поверь тому, что скажу тебе: ты никак не возможешь избавиться от омрачения. Если нечисто у тебя сердце, пусть чисты будут хотя уста, как сказал блаженный Иоанн.

Когда пожелаешь наставить кого на добро, упокой его сперва телесно и почти его словом любви. Ибо ничто не преклоняет так человека на стыд и не заставляет бросить порок свой и перемениться на лучшее, как телесные блага и честь, какую видит от тебя. В какой мере вступил кто в подвиг ради Бога, в такой сердце его приемлет дерзновение в молитве его. И в какой мере человек развлечен многим, в такой же лишается Божией помощи. Не скорби о телесных недостатках, потому что совершенно возьмет их у тебя смерть [ [74]]. Не бойся смерти, потому что Бог все уготовал, чтобы тебе быть выше ее. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

Слово 86. Об ангельском движении, возбуждаемом в нас по Божию Промыслу для преуспеяния души в духовном

Первая мысль, которая по Божию человеколюбию входит в человека и руководствует душу к жизни, есть западающая в сердце мысль об исходе сего естества. За сим помыслом естественно следует пренебрежение к миру; и этим начинается в человеке всякое доброе движение, ведущее его к жизни. И как бы основание какое полагает в человеке сопутствующая ему Божественная сила, когда восхочет обнаружить в нем жизнь. И если человек эту сказанную нами мысль не угасит в себе житейскими связями и суесловием, но будет возращать ее в безмолвии, и остановится на ней созерцанием, и займется ею, то она поведет человека к глубокому созерцанию, которого никто не в состоянии изобразить словом. Сатана весьма ненавидит сей помысл и всеми своими силами нападает, чтобы истребить его в человеке. И если бы можно было, отдал бы ему царство целого мира, только бы развлечением изгладить в уме человека таковой помысл. И если бы мог, как сказано, то сделал бы это охотно. Ибо знает коварный, что если помысл сей пребывает в человеке, то ум его стоит уже не на этой земле обольщения и козни его к человеку не приближаются. Будем же разуметь это не о том первом помысле, который напоминанием своим возбуждает в нас память смертную, но о полноте сего дела, когда влагает оно в человека неотлучную память о смерти и когда помышлением о ней человек поставляется в состояние непрестанного удивления. Первый помысл есть нечто телесное, а сей последний есть духовное созерцание и дивная благодать. Сие созерцание облечено светлыми мыслями. И кто имеет оное, тот не входит более в разыскания о сем мире и не привязан к своему телу.

Совершенно справедливо, возлюбленные, что если бы Бог на малое время даровал людям это истинное созерцание, то в мире сем не стало бы преемства. Созерцание это служит узами, пред которыми не может устоять природа, и приемлющему в душу свою размышление о сем — такою благодатию Божией, которая сильнее всех отдельных деланий и которая дается находящимся на средней степени и в правоте сердца желающим покаяния, дается же именно тем, о ком известно Богу, что им действительно подобает удалиться от мира сего к лучшей жизни по благой Его воле, какую обрел и в них. Возрастает же и пребывает благодать сия в них, в отшельнической и уединенной их храмине. Ее–то будем испрашивать в молитвах; ради нее будем совершать долгие бдения и со слезами станем умолять Господа, чтобы подал нам благодать сию, как ни с чем не сравнимую, и не будем уже более изнемогать в трудах мира сего. Вот начало помыслов жизни, совершающее в человеке полноту правды!

Слово 87. О втором делании в человеке

Другое после сего бывает делание, когда человек хорошо проходит добрую жизнь и достигнет восхождения на степень покаяния, приблизится ко вкушению созерцания и делания его, когда свыше приимет он благодать вкусить сладость духовного ведения. Начало сего делания состоит в следующем: предварительно удостоверяется человек в промышлении Божием о человеке, просвещается любовию своею к Творцу и удивляется вместе и устроению существ разумных, и великому о них попечению Божию. С сего начинаются в нем сладость Божественная, воспламенение любви к Богу, возгорающейся в сердце и попаляющей душевные и телесные страсти. И эту силу ощущает в себе человек, как скоро о всех тварных естествах и о всяком встречающемся ему предмете станет размышлять разумно, входить о них в исследования и рассуждать духовно. Посему–то человек начинает тогда, при таковой сильной и Божественной рачительности и доброй совести, возбуждаться к Божественной любви и вдруг упоевается ею, как вином; расслабевают члены его, мысль его пребывает в изумлении, сердце его отводится в плен Богу; и таким образом, как сказал я, уподобляется он упившемуся вином. И в какой мере усиливаются внутренние ощущения, в такой усиливается и самое созерцание. И в какой мере человек старается о добром житии, о хранении себя, о том, чтобы проводить время в чтении и в молитвах, в такой же утверждается и упрочивается в нем сила их. И совершенно справедливо, братия, что временем приходится ему не помнить [ [75]] о себе самом, что носит это тело, и не знает, в этом ли он мире.

Вот начало духовного созерцания в человеке; вот начало всех откровений уму! Сим–то началом ум возрастает и укрепляется в сокровенном; им–то возводится к иным, превышающим человеческую природу откровениям; короче сказать: его рукою сообщаются человеку все Божественные созерцания и духовные откровения, какие приемлют святые в мире сем, и все дарования и откровения, какие только естество может знать в жизни сей. Вот корень нашего чувствования, вложенный в нас Творцом нашим! Блажен человек, который сохранил это доброе семя, как скоро пало оно в душу его, и возрастил оное, и не расточил его в себе суетою преходящего и парением мысли! Богу же нашему да будет слава во веки! Аминь.

Слово 88. Об изменении света и тьмы, какое бывает в душе во всякое время, и об уклонении ее к десным или шуим

Взглянем, возлюбленные, в душу свою во время молитвы, есть ли в нас при чтении стихов внимательное молитвенное созерцание. Оно бывает следствием истинного безмолвия. И в то время как бываем в омрачении, не будем смущаться, особливо если не в нас тому причина. Приписывай же это Промыслу Божию, действующему по причинам, известным единому Богу. Ибо в иное время душа наша смертно томится и бывает как бы среди волн; и читает ли человек Писание или совершает службу, во всяком деле, за какое ни примется, омрачение у него за омрачением. Таковой оставляет дело, и часто не попускается ему даже приблизиться к оному; и вовсе не верит он, что это — временное с ним изменение и что бывает он и в мире. Этот час исполнен отчаяния и страха; надежда на Бога и утешение веры в Него совершенно отмещутся душою, а вся она всецело исполняется сомнения и страха. Претерпевшие искушение в этой волне часа сего по опыту знают, какое изменение последует при окончании его. Но Бог не оставляет души в таком состоянии на целый день, потому что она утратила бы надежду христианскую. Напротив того, скоро творит и избытие (1 Кор.10:13). Если же тревожное состояние этого омрачения продолжается более, то вскоре ожидай изменения самой жизни.