Пиа Юль - Убийство Халланда

• Название: Убийство Халланда
• Автор: Пиа Юль
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40128-2

Писательница Бесс просыпается утром от странного звука — оказывается, прогремел выстрел и ее гражданский муж убит. Последними его словами якобы были «Меня убила моя жена». Полицейские ведут расследование, Бесс потрясена, она не готова быть вдовой, она злится, горюет и, отчасти в силу своей писательской профессии, пытается доискаться до смысла происшедшего, происходящего и своей жизни вообще. Выясняется, что не только она не всем делилась с мужем — у него тоже были свои тайны. Роман привлек к себе внимание точностью психологического рисунка и необычностью — недаром столь разные писатели, как Ю Несбё и Томас Эспедал, числят его среди своих фаворитов, а в Дании он стал самым крупным литературным событием года — большая литература, написанная в жанре детектива, так говорят о нем.

---

Халланд лежал один в голой комнате, он был накрыт простыней, он походил на самого себя — и выглядел чужим, как и прежде. Я узнала его — и не узнала, я была его, а он моим, а теперь мы ничьи. Я тоже была одна в этой комнате, я осторожно приложила ладонь к его щеке, я часто так делала, когда у него был грустный вид и я не решалась спросить, расстроен он чем-то или же у него что-то болит.

— Халланд, — прошептала я. — Теленочек!

Я в жизни не произносила вслух этого слова — к чему это сейчас? Халланд, кожа у него разгладилась, он был подобен индейскому вождю, недоставало лишь головного убора из перьев. Я прижалась губами к его лбу, я себя пересилила, это не было поцелуем, просто я не осмелилась поступить иначе.

Фундер провел меня в помещение, среднее между конторой и приемной.

— Разумеется, мы отвезем тебя домой, — сказал он, — но сперва я хочу тебя кое о чем спросить. У Халланда был мобильный телефон?

— Да. Синий. — Меня знобило.

— Ты знаешь, где он?

— Может, в кармане рубашки? — предположила я. — Раз его не оказалось ни в пиджаке и ни в папке, то не знаю. Я могу поискать…

— Сообщи нам, если найдешь, да мы и сами к тебе попозже зайдем. Потом вот еще что: его ключи, от машины и другие… — Он выложил на стол ключи: от машины, от дома — с брелоком в виде крошечной Эйфелевой башни, и третье кольцо, без брелока, которого я никогда раньше не видела, на нем были сложный ключ «Кико» и обычный. — Ты знаешь, от чего они?

— Эти два, — показала я, — мне незнакомы. Где вы их нашли?

— В его брючном кармане. Вместе вот с этим. — Это было маленькое портмоне с зажимом, где Халланд держал водительские права и кредитную карточку. — Это от его работы?

— Он работает дома.

— У вас есть дача или квартира еще где-то?

Я покачала головой, я понятия не имела, что это за ключи. И потом, я так устала, мне все было до того безразлично. Фундеру так и так надо было обратно, он взял меня с собой. Я почти засыпала, но ему хотелось дать мне пару добрых советов.

— Об этом уже передавали по радио, так что явятся журналисты, тебе с ними разговаривать не обязательно.

Мне бы это и в голову не пришло — с какой стати? Он попросил меня постараться не оставаться одной, и я смело наврала, что позову к себе Ингер.

— Это должен быть кто-то, чье присутствие тебе не в тягость, — сказал он. Видимо, он встречал Ингер.

— Просто я больше всего люблю быть одна, так я привыкла. Халланд очень часто в поездках, а у меня нет никого, с кем бы я…

— Да, но он умер, он убит, это тревожное, непривычное положение, ты не знаешь, на каком ты свете. Пока еще.

— А ты тем более! Я предпочитаю быть одна. Откровенно говоря, я не очень долюбливаю… людей.

Когда он меня высаживал, я увидела на другом конце площади машину съемочной группы. Я поспешила в дом. Захлопнув за собой дверь, бросилась к письменному столу и включила компьютер.

Одно из 37 писем называлось Мой любимый муж, я выхватила это глазами, но, открыв, прочла целиком весь заголовок: Мой любимый муж — характеристика персонажей. Ну конечно, это моя собственная новелла. Я приступила к разбору твоей новеллы «Мой любимый муж», которая, на мой взгляд, чрезвычайно хорошо написана. У тебя наверняка и без того много дел, но я все же хотела бы спросить, не найдется ли у тебя времени написать мне пару строк о различных персонажах.

Заранее благодарю.

И без того много дел. Я открыла следующее — наступила, что ли, пора экзаменов?

Я только что прочел Вашу новеллу «Фьорд». Я собираюсь использовать ее для задания, в котором я должен сравнить несколько произведений. В этой связи я подумал, не смогли бы Вы прокомментировать ее с Вашей собственной точки зрения; немного о том, что положено в ее основу и как бы Вы охарактеризовали эту новеллу. Одно дело — разбирать ее с точки зрения человека непосвященного, другое дело — восприятие самого автора. Вы меня очень обяжете, если найдете время и изъявите желание написать в ответ хотя бы несколько слов. У тебя наверняка есть более важные занятия, и если Вы не сможете ответить на мое письмо, я отнесусь к этому с полным пониманием.

«У тебя».[6] Как правило, подобные послания меня трогали. И никогда такого не было, чтобы я не ответила, поэтому я тотчас взялась за дело. Я нашла уже один из своих старых ответов, с тем чтобы переиначить, — и на полдвижении замерла. Опустила руки на колени, закрыла глаза. Сколько раз в жизни, когда у меня была назначена встреча, предстоял доклад или выступление, я думала со страхом: что, если Халланд заболеет или умрет? что, если я сломаю ногу? что, если вдруг объявится Эбби? Я всегда пыталась ранжировать происшествия и катастрофы по степени нарастания: насколько должно быть плохо, чтобы я заставила себя что-либо отменить? И вот теперь у меня умер муж. А я сижу отвечаю на какое-то незначащее письмо. Я удалила оба, отлично зная, что смогу их восстановить. После чего стала читать письма в теме ХАЛЛАНД, их было несколько. От моей двоюродной сестры, от моего издателя, от коллег, даже не очень близких. Они были потрясены и выражали сочувствие. Я скользила глазами по строчкам, возникло ощущение, что я все прочла, но я не вчитывалась. Они поняли серьезность происшедшего лучше меня, быстрее меня. Почему же никто из них не позвонил? Я сняла трубку, желая убедиться, что телефон работает, — тишина. Положила трубку, сняла еще два-три раза — телефон был нем. Внезапно меня обдало холодом, поежившись, я стала обдумывать, что мне делать, как если бы стряслось несчастье. Где мой мобильный? Я потянула за провод и увидела, что он отсоединился и валяется на полу. Мне следовало бы самой позвонить кому-нибудь и рассказать о случившемся, только я не представляла кому. Среди писем было НАПОМИНАНИЕ. Через пару недель я должна была выступить с докладом в одной из ютландских библиотек, они прислали информацию, где и когда мне нужно быть. Интересно, они слушают радио? Они знают, что на рассвете застрелили моего мужа? Вряд ли. Не важно. Может, мне надо записать на автоответчик: моего мужа убили. Я выключила компьютер и опустила крышку. Было тихо. Ночью я сидела здесь и писала. Что я писала? Мне не хотелось об этом думать ни сейчас, ни вообще наверное, это отодвинулось и не имело значения. Я устремила взгляд на фьорд, в воде играло, искрилось и брызгало светом солнце.

4

Всякий избегает присутствовать при рождении человека, и всякий торопится посмотреть на его смерть.

Монтень «Опыты»

В Редингской больнице явно не спешили соединить меня с дедушкой. Пока я ждала — меня без конца переключали с одного номера на другой, — я обдумывала, нельзя ли съездить в Англию и в тот же день вернуться, это не так уж и невозможно. Хотя Халланд умер, летать в Лондон, вероятно, не запрещается? Я попробовала представить себе дедушку. Ссохся ли он, как это бывает со стариками, в особенности больными? Появился ли у него в глазах дикий блеск, который я наблюдала у многих тяжелобольных незадолго перед смертью? Смогла бы я обнять его, узнал бы он меня, достало ли бы у него сил отругать меня или же он бы меня простил? Почему он захотел меня видеть? Потому что умирает. Но это ради меня или ради себя самого? Нет, у меня не хватит духу его навестить. Тут медсестра опять взяла трубку:

— Я спросила у Джулиана, он с тобой охотно поговорит. У нас есть телефон, который мы подкатим к его кровати. Сейчас я дам тебе номер, ты можешь позвонить ему через десять минут.

Я привстала, чтобы позвать Халланда, — и села в смущении, точно прилюдно совершила оплошность. Прикрыла веки. Я была подростком, когда моя двоюродная сестра выходила замуж. Я настолько была этим поглощена, я впитывала в себя все, тем более дедушкину речь. «Солнце да не зайдет во гневе вашем»,[7] — сказал он новобрачным. Мне казалось, это звучит до того красиво и правильно, и я решила, что так будет и у меня, когда однажды я выйду замуж. Но мою мать это привело в ярость: «Он мог по целым дням не разговаривать с мамой из-за какой-нибудь мелочи! Если его хоть что-нибудь не устраивало! Неудивительно, что она прежде времени отправилась на тот свет!» И вот уже десять лет как он от меня отвернулся. Я так и не поняла: это из-за Эбби или же он просто-напросто считал — разводиться нельзя. Несмотря ни на что. В детстве он ко мне относился чудесно. Теперь же оставлял без ответа письма, которые я ему посылала. Первые годы я садилась рядом с ним на семейных торжествах, а он подымался и уходил на другой конец зала. Без Эбби общение с родными почти сошло на нет, большинство предпочитали видеть Эбби, а не меня. Тем оно все и кончилось. Они избегали меня, а я избегала их.

Я сознательно старалась не думать о том, что мне ему сказать, потому что знала: тогда я вообще не смогу говорить с ним. Голос у него был вовсе не больной и не слабый, он произнес: