Георгий Кублицкий - По железной земле

• Название: По железной земле
• Автор: Георгий Кублицкий
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1973

Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.

Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.

---

С тех пор Михаил Юрьевич пополнел немного. Лицо гладкое, выглядит куда моложе своих лет, вид у него человека бодрого, здорового, неторопливо-деятельного. Я застал его после смены. Он работает. Работает в полную силу, хотя ему 67 минуло. Не на административной должности и не мастером, наставляющим молодых. Михаил Юрьевич Евец, как бы опровергая все представления о возрастных границах труда на экскаваторе, занимается делом, какому обучился сорок лет назад на стройке Магнитки, которое продолжал затем в котловане Куйбышевской ГЭС и, наконец, здесь, на Курской магнитной. Он — машинист экскаватора. По должности — рядовой машинист, хотя на парадном пиджаке у него звезда Героя, заработанная еще в Жигулях.

Видным человеком был Михаил Юрьевич на волжской стройке, очень видным! Стал заметным с первых ковшей, вынутых из котлована. Ему приписывали и честь выемки этих самых первых ковшей. Но в своей книжке «У подножья Жигулей» он специально опроверг это. В ней сказано, что первый ковш на стройке в феврале 1951 года, вынул Владимир Колобаев. Потом заработал экскаватор Василия Лямина. Евец был третьим.

— Правда дороже всего. Верно?

Он уже и забыл об этой книжке, удивился, как она сохранилась у меня, зачем я захватил ее сюда, в Губкин откуда узнал, что он тут, на КМА? А-а, из газет…

Листает книжку, охваченный воспоминаниями.

— А нашего обращения к молодым здесь, кажется, нет. О соревновании было обращение. Помню, Улесов тогда подписал, я, еще кое-кто…

На этот раз были у меня в Губкине встречи с несколькими ветеранами наших строек. И не нашлось среди них такого, который не связывал бы с соревнованием звездных своих часов, наивысшего своего взлета в труде. Книжка Михаила Юрьевича — о том же, о соревновании, помогшем людям найти и с наибольшей полнотой выявить себя. Это он, коммунист, новатор, занялся делом, вроде бы и чуждым экскаваторщику: вспомнил НОТ, купил секундомер, начал хронометраж.

Сейчас научная организация труда — основа современного производства. Тогда о ней думали меньше. Евец думал. Расчленил и проанализировал циклы разных экскаваторщиков, от молодого, уверенно ушедшего вперед Василия Лямина, до самых никудышных. Выявил находки одних, промахи и ошибки других. Конечно же, не ради академического интереса.

После смены шел на экскаватор к отстающим, считая это главным своим партийным поручением в Жигулях. Показывал. Учил. Считалось, что хорошо, если цикл укладывается в 45 секунд. Евец свел его к 25. Первым из экскаваторщиков стал выполнять две нормы. И тогда написал подробное письмо на стройку Цимлянской ГЭС, экскаваторщику Николаю Иванову, с которым давно соревновался: если тот найдет полезным, пусть перенимает. А сам перешел бригадиром на безнадежно отстающий экскаватор. В первый день работы на этой машине услышал в сводке по радио: «на последнем месте экскаватор номер один, где бригадиром Михаил Евец».

Прошло некоторое время — и этот злополучный экскаватор стал первым на стройке «миллионером», первой машиной, выбравшей миллион кубометров грунта, первой, где появилось десять красных звездочек на кабине. Каждая — сто тысяч кубов.

Разве все это — только история? И в нравственной сути поступков, да и в самой организации соревнования, в тех его формах, которые искал и находил Евец, много такого, что, на мой взгляд, не утратило ценности и сегодня.

Рабочая слава шла за Михаилом Юрьевичем из первых пятилеток в наши дни, на Курскую магнитную.

Когда брали пятидесятимиллионную тонну здешней руды, почетное право сесть за рычаги экскаватора предоставили Михаилу Юрьевичу Евецу.

Стомиллионную тонну грузил в самосвал он же. И уже стоял рядом с ним Виктор Сотниченко, который по возрасту мог быть его сыном.

Имя коммуниста Евеца вписано в хронику достопамятных событий величайшего железорудного бассейна земного шара. История КМА будет писаться еще века. Не думаю, что потомки забудут ее начальные страницы.

Дела и думы рабочего человека

Еще не зная Сотниченко, я как-то прочитал в газете, что горняк успешно убрал урожай в колхозе. Экскаватор и комбайн хмашины не очень схожие. Откуда же выучка?

— С целины. Нет, пожалуй, раньше, с детства. Я родом из Краснодарского края, двадцать девятого года рождения. Рос сиротой, был молотобойцем на кузне. Потом школа механизаторов, армия, комсомольская путевка, целина. Два года на Алтае. Там и научился комбайн водить.

Ну, в семьдесят втором году, сами знаете, какое лето на нас свалилось. Пошел в райком, так и так. Одобрили почин, многие к нему примкнули. «Правда» в передовой упоминала. Дело прошлое: не спалось ночами, ведь отвык уже, мог чего-то не учесть. Однако все пошло хорошо. Медалью меня наградили. За хлеб медаль! Вместе с хлеборобами получал, хоть и представитель рабочего класса. Ну, а в эту весну родилась у меня такая идея: посеять и убрать. Так сказать полный цикл. В том же колхозе «Заветы Ильича».

Горняки перенесли на поле индустриальный дух, действовали под девизом: «передовая техника, малым числом, в сжатые сроки». Взяли у комбината мощный трактор, соединили фронтально, жестко, пять сеялок, приспособили гидравлику сошники поднимать. Никто в области еще так не делал. Сеяльщиков было всего двое, у них кнопка, сигнал в кабину Сотниченко. Удобно, ничего не скажешь.

Пока Сотниченко сеял, экскаватор не стоял. На сменщиков нагрузка увеличилась. Справедливо ли это? Давайте разберемся. Индустриальный Губкин притянул к себе молодежь окрестных колхозов. Многие ребята из села пришли на рудник, на горно-обогатительный. Колхозы помогли развитию Губкина. Но, как говорится, долг платежом красен.

— И на севе помогаем, и на уборке. Иные ворчат: у комбината свой план, а тут давай людей. Но будем мыслить шире. Сейчас в пригородных деревнях без помощи горняков пиковую весеннюю и осеннюю перегрузку не снять. Надо проявить и солидарность, и рабочую сознательность. Мы в перспективном плане участка твердо записали: мне — на сев и уборку. Спланировали, кто меня на экскаваторе заменит. Что железо, что хлеб — общее наше дело. Народное. Между прочим, с других участков ребята тоже на севе подсобляли. Не любительски, не «абы как», а по-рабочему, на высоком техническом уровне. Союз серпа и молота, верно?

Слушать Виктора Александровича Сотниченко — удовольствие. Видимо, многое передумано. Легким ударом ребра ладони по столу он как бы отделяет одну мысль от другой. Ни капельки рисовки. Не старается казаться значительным. Его хорошо слушают старшеклассники — аудитория, чуткая к фальши, задиристо-скептическая.

Сотниченко человек деятельный, отзывчивый. У него и депутатские дела, и профсоюзные, и шефские. Кое-кто злоупотребляет его постоянной готовностью действовать. Здоровье — богатырское, энергии хоть отбавляй — но, быть может, пожалеть надо человека? Использовать недюжинный талант рабочего для самых нужных дел, не распылять его силы? Один из его товарищей сердится: «Жаловаться будем, он нам самим нужен. Ну, сев — понятно. Но нельзя же на каждую мелочь отрывать. У нас соревнование, обязательства взяли не в шутку».

На Лебединском руднике работают по-щекински. Не все машинисты экскаваторов сразу оценили новшество. Будем откровенны: и сегодня есть недовольные. Человек, на руднике уважаемый («почин подхватил, как все, так и я»), сказал мне, что опытный экскаваторщик и прежде мог пользоваться тем, что дает работа по-новому. Помощник машиниста — другое дело, тот, конечно, выиграл многое.

Новое применительно к работе на экскаваторе вот в чем. Давно установилось: в смене машинист и помощник. На некоторых машинах — два помощника: по механической части и слесарь-электрик. Машинист порой всю смену без отрыва за рычагами, а у помощника нагрузка переменная: справился со вспомогательными обязанностями и, знай, приглядывай за подшефными узлами. Рационально это? Да, было рационально при относительно низкой квалификации помощника. Но постепенно и помощники стали дипломированными, а все оставалось по-прежнему. Новая реальность натолкнулась на консервативную стереотипность мышления.

Первым на Лебединском руднике начал Евгений Данилович Черняк. У него на шагающем экскаваторе было два помощника. «Хотите стать машинистами?» Еще бы не хотеть! Какой помощник не захочет? Стали думать, что для этого надо? И придумали: оставить на экскаваторе в смену двоих с равными правами. Пусть каждый по очереди поработает и машинистом, и помощником. А высвободившегося — на новый экскаватор.

Сотниченко стал работать по-новому почта одновременно с Черняком, в семидесятом году. При этом он учел как особенности своей машины, так и то, что другая однотипная грузит руду совсем рядом, по соседству — такова устойчивая технология.

Действует Виктор Александрович на ЭКГ-4 Расшифровывается это как экскаватор карьерный гусеничный с объемом ковша в четыре кубометра. Переход на новый метод сулил высвободить четырех человек. Сначала, по выражению Сотниченко, «были дебаты, как в английском парламенте». Но жизнь требовала движения вперед. Сама жизнь!