Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

• Название: Пришелец в земле чужой
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0204-0

Имя известного американского фантаста Роберта Хайнлайна не нуждается в рекламе. Его произведения хорошо известны всем любителям НФ.

Данный том представляет самую значительную работу Р. Хайнлайна. Роман «Пришелец в земле чужой» оказал колоссальное влияние на творчество многих писателей-фантастов, явившись своеобразным этапом в развитии жанра НФ.

---

— Юноша, можете их смело забыть. Мы прибыли сюда с единственной целью — участвовать в открытых переговорах. Если вы еще их не подготовили, мы поговорим с представителями прессы в конференц-зале.

— Позвольте…

— Не держите Человека с Марса на ветру, — Харшоу повысил голос. — Здесь есть кто-нибудь, у кого хватило бы ума пригласить нас в помещение?

— Пойдемте, доктор, — сдался Сэнфорт.

В конференц-зале кишмя кишели репортеры и технический персонал, но в центре уже стоял большой овальный стол, были стулья и столы поменьше. Майка сразу же заметили; попытки Сэнфорта сдержать толпу оказались тщетными. Тут кстати пришлись женщины: они благополучно эскортировали Майка к столу. Джубал усадил его за стол, по бокам сели Доркас и Джилл, за спиной Майка — Беспристрастный Свидетель и Мириам. Харшоу не стал отгораживаться от объективов и вопросов. Он заранее предупредил Майка, что люди будут делать странные вещи, но не нужно их за это выбрасывать, если Джилл не даст такого распоряжения.

Смиту было не по себе в такой суматохе, но Джилл взяла его за руку и ему стало легче.

Харшоу было на руку, что его снимают: чем больше, тем лучше; что до вопросов, то Джубал их не боялся. За неделю общения с Майком он понял, что без квалифицированной помощи ни один репортер не вытащит из парня и слова толкового. Репортеры не были готовы к тому, что Майк понимает все буквально и отвечает только на вопросы, заданные в явной форме, поэтому они ничего от него не услышали, кроме «Не знаю» и «Прошу прощения?».

Корреспондент агентства Рейтер предчувствовал драку за наследство и решил первым проверить правоспособность Майка. Он спросил:

— Мистер Смит, что вы знаете о законах наследования?

Майк до сих пор не мог вникнуть в человеческие идеи собственности, а особенно завещания и наследования — он знал за собой такую слабость. Поэтому он обратился к книге, которую прочел в библиотеке Джубала.

Майк стал пересказывать трактат о наследовании и завещаниях, страницу за страницей, с точностью до запятой, совершенно бесстрастным голосом. Корреспондент разинул рот. Постепенно в зале воцарилась тишина.

Джубал не останавливал Майка, пока тот не сообщил всем присутствующим, что такое вдовья часть наследства и пожизненные права вдовца на имущество жены, кровное и единоутробное родство и наследование равными долями.

Наконец Харшоу сказал:

— Достаточно, Майк.

— Это еще не все, — удивленно взглянул на него Майк.

— Позже закончишь. У кого-нибудь есть вопросы на другую тему?

Выскочил корреспондент «Лондон Санди Пейпер»:

— Мистер Смит, мы слышали, вам нравятся девушки. Вы когда-нибудь целовались с девушкой?

— Да.

— Вам понравилось?

— Да.

— А что именно вам понравилось?

Майк объяснил:

— Целовать девушек очень приятно. Это как карты: попробуешь — не остановишься.

Майк испугался, когда загремели аплодисменты. Однако он увидел, что Доркас и Джилл не боятся, а изо всех сил стараются сдержать то шумное проявление удовольствия, которому он так и не научился. Майк преодолел страх и стал ждать, пока шум стихнет.

От дальнейших вопросов Майка избавило появление в толпе знакомого лица.

— Брат мой доктор Махмуд! — воскликнул Майк и от волнения перешел на марсианский.

Махмуд, переводчик с «Чемпиона», помахал Майку рукой, улыбнулся и поспешил к нему, произнося что-то по-марсиански. Они продолжали говорить на непонятном для окружающих языке. Майк — стремительно, Махмуд — помедленнее. Слушателям казалось, что носорог бодает металлический забор.

Репортеры некоторое время терпели, те, у кого был магнитофон, записывали, потом кто-то не выдержал:

— Доктор Махмуд, о чем вы говорите?

Махмуд ответил на оксфордском английском:

— В основном, я говорю — «Тише, мой мальчик, пожалуйста, тише».

— А что он говорит?

— О, это личное, и вам будет не интересно. Мы старые друзья, и просто здороваемся, — и продолжал болтать по-марсиански.

Майк рассказал брату о том, что произошло за время их разлуки: разделенное знание сближает братьев. События последних дней Майк воспринял по-марсиански, и рассказывать ему было не о чем, кроме, как о новых братьях: о нежности Джилл и глубине Энн, о том, что он никак не мог вникнуть в Джубала: сегодня он Старший Брат, завтра — яйцо, но на самом деле ни то, ни другое.

Махмуду и вовсе нечего было рассказать о себе (с марсианской точки зрения): обильное возлияние в честь Диониса, которым вряд ли стоит хвастаться, да день в мечети, который Махмуд пролежал ничком на полу и в смысл которого еще не вник. Новых братьев он за это время не приобрел.

Наконец Махмуд остановил Майка и протянул руку Харшоу.

— Вы доктор Харшоу? Майк рассказал мне о вас, а по марсианским правилам это равносильно представлению.

Пожимая Махмуду руку, Харшоу оглядел его. Этакий лощеный британец, одетый со скромностью миллионера. Смуглая кожа и нос с горбинкой выдавали левантинское происхождение. Джубалу, который предпочитал натуральную кашу синтетическому мясу, не понравилась такая подделка под джентльмена. А Майк встречает его как друга, значит, он друг, пока не проявил себя как враг.

Махмуду Харшоу показался тем, что называется «янки» — вульгарным, слишком небрежным в одежде, шумным, невежественным и провинциальным. Ко всему этому врач! Доктор Махмуд был другого мнения об американских врачах. Он не встречал среди них культурных людей и хороших специалистов. Узколобые шарлатаны. Махмуд вообще не любил американцев. Какое месиво они сотворили из религий, какая у них кухня (если это можно назвать кухней!), а их манеры, их архитектура (эклектика, доведенная до абсурда), их худосочное искусство! Их слепая наглая вера в превосходство над всем миром, не признающая факта, что их звезда давно закатилась… А женщины! Больше всего Махмуд не любил американских женщин, нескромных, напористых, тощих — чуть ли не бесполых, которые тем не менее напоминали ему гурий. Четыре гурии сгрудились сейчас возле Майка — это на исключительно мужских переговорах!..

И этих людей, в том числе женщин, Валентайн Майкл с гордостью представляет как своих новых братьев, связывая их с Махмудом более сильными узами, чем человеческое братство. Махмуд наблюдал жизнь марсиан и знал, как передаются и называются такие отношения, ему не нужно было выдумывать неадекватные формулировки вроде «транзитивности» или «величин, равных друг другу вследствие их равенства какой-то третьей». Он видел, что марсиане бедны материально (по земным меркам) и богаты духовно, он вник в значение, которое марсиане придавали межличностным отношениям.

Делать нечего — он пил воду с Валентайном Майклом и должен оправдать его доверие. Может быть, эти янки не совсем деревенщина. Поэтому Махмуд приветливо улыбался.

— Да, да. Валентайн Майкл рассказал мне, очень этим гордясь, что вы все приходитесь ему, — тут он вставил что-то по-марсиански.

— Что?

— Братьями по воде. Вы меня понимаете?

— Да, вникаю.

Махмуд в этом сильно усомнился, но очень вежливо продолжал:

— Поскольку я нахожусь в той же степени родства с ним, прошу считать и меня членом семьи. Вас, доктор, я знаю. Это, надо полагать, мистер Кэкстон. Мистер Кэкстон, я видел вашу фотографию в газете — в вашей колонке. Теперь давайте разберемся с дамами. Это, по-видимому, Энн.

— Да, но она при исполнении обязанностей Свидетеля.

— О, конечно, я засвидетельствую ей почтение после.

Харшоу представил Махмуда остальным. Джилл удивила переводчика, когда обратилась к нему с марсианским приветствием, принятым между братьями по воде. Она произнесла его на три октавы выше, чем это сделал бы марсианин, но без ошибок и без акцента. Это была фраза из того десятка фраз, которые она могла произнести, хотя начала понимать уже около сотни. Приветствие Джилл выучила хорошо, так как слышала и произносила его по нескольку раз на день.

Доктор Махмуд поднял брови: о, эти люди не окончательные варвары, у его юного друга неплохая интуиция. Махмуд поцеловал Джилл руку и произнес ответное приветствие.

Джилл видела, что Майк в восторге оттого, что ей удалось прокаркать самую короткую из девяти формул, которой брат может приветствовать брата. Она не понимала всего смысла этой фразы, а если бы понимала, то никогда не сказала бы ее мужчине, которого видит впервые.

Махмуд воспринял истинное — марсианское — значение фразы и должным образом ответил. Джилл не поняла: ответ был за пределами ее познаний.

Но к ней пришло вдохновение. На столе стояли графины, каждый с выводком стаканов. Джилл схватила стакан, налила в него воды из графина и сказала, глядя Махмуду в глаза:

— Выпей. Наше гнездо всегда твое, — она коснулась воды губами и протянула стакан Махмуду.