Виктор Меньшов - Сердца Лукоморов

• Название: Сердца Лукоморов
• Автор: Виктор Меньшов
• Жанр: Научная Фантастика

---

И какие такие на этом болоте магнитные аномалии и залежи руд, а тем более, неразорвавшиеся бомбы?!

Я потряс компас, но стрелка вращалась всё так же. Можно было попробовать сориентироваться по солнцу, но это серое небо в густой пелене клубящегося густого тумана вряд ли знало, что это такое, солнце, ни один лучик которого не пробивался сквозь эту густую серую пелену, нависшую над болотом.

Я шёл, подбадривая себя тем, что далеко от стоянки я уйти не должен был, и решил, что попозже, если не удастся отыскать наш островок, просто покричу. Как говорил Михалыч, звук по болоту на многие километры гуляет, почти как по реке, должны будут ребята меня услышать.

В глубине души я был уверен, что кричать мне не придётся...

Пришлось.

Я стал кричать, понимая, что скоро меня настигнет темнота, и дальше бродить по болоту будет опасно.

Я кричал, но крик мой, вопреки словам Михалыча, увязал в сгущающемся тумане, как муха в сметане, так что пора было, пока окончательно не стемнело, устраиваться на ночлег, а завтра с утра спокойно продолжить поиски ребят.

Завертев головой я увидел блеснувший вдалеке огонёк. Он мелькнул и пропал. Сначала я подумал, что мне это только показалось, но дунул ветер, раздвинул плотные стены тумана, и я увидел колеблющийся язычок костра на островке справа от меня.

Заметив направление, я бодро пошагал в сгустившемся опять тумане, предвкушая скорую встречу с наверняка переволновавшимися за меня ребятами. Я отчаянно ругал себя за то, что не предупредил их, но не забывал посматривать под ноги, окончательно уверовав в коварство болота.

Шел я долго, даже засомневался, туда ли иду, но передо мной выросли деревья, давая мне ясный ответ на этот вопрос. Правда, огонька костра видно не было, но зато возле тропинки между деревьев оказался покосившийся столб, который я поначалу не заметил. На нём была косо прибита почерневшая от дождей и времени доска, на которой с трудом можно было прочитать:

"Павловскiй Угольнiкъ"

Я принял это за чью-то шутку, решив, что кто-то из озорников, охотников за клюквой, оставил такую своеобразную памятку о своём пребывании здесь.

Усмехнувшись, я позвал ребят, но они не отозвались, вероятно, искали меня.

Тропинка вела вверх, становилась всё суше, потом опять нырнула вниз и скрылась в зарослях камыша. К этому времени я уже не сомневался, что попал не на наш островок. Этот был намного больше.

Раздвинув камыш, я сделал несколько шагов в высоких зарослях и уткнулся носом в низкую избушку, вросшую в землю по самую ветхую крышу, покрытую почерневшим от времени камышом.

К моему удивлению, над трубой этой казавшейся заброшенной избушки качался весёлый дымок, пахнуло теплом и домом.

На душе у меня тоже повеселело, я сразу же ощутил голод и усталость. Поискал вход, обнаружил идущие вниз, к дверям, земляные ступени, а над ступенями, прибитую к дверному косяку, почерневшую от дождей и времени, вывеску на доске:

Трактiръ

"Чай вприсядку"

Мне было не до шуток, я устал, волновался за ребят, к тому же не спал прошлую ночь, и теперь глаза слипались, и очень хотелось есть. Нашарил в кармане штормовки бумажник и решительно толкнул двери.

В лицо мне ударила волна спёртого воздуха, пахнущего чесноком, сивухой, сыростью, и чем-то ещё, чем пахнут плохие пивнушки. Но выбирать на болоте не приходилось, наверное, местный затейник сотворил себе мелкий бизнес, построив здесь кабачок. Наверное, я вышел к деревне возле болота.

Трактир представлял собой большой зал с земляным полом, по углам стояли несколько столиков, посередине один большой стол, справа от входа возвышалась грубо сколоченная стойка, возле которой вместо стульев стояли обычные чурбаки.

Всё это освещалось лучинами, воткнутыми во вбитые в стены поставцы, железки, со специальным раздвоением. Под горящими лучинами стояли тазики с водой, куда падали, отваливаясь от лучин, шипя, прогоревшие угольки. Вот теперь мне стало понятно, как раньше проводили вечера при лучине.

В левом дальнем углу за столиком, сбитым из плохо оструганных толстых досок, сидел здоровенный мужик, огненно рыжий, большерукий, с кудлатой всклоченной бородой и такой же всклоченной шевелюрой, небрежно зачёсанной на правый глаз. Он что-то пил из огромной глиняной кружки, а перед ним стояла пустая глиняная миска, размером с мамину супницу, откуда торчали до блеска обглоданные кости, судя по размерам, слона, или мамонта.

В правом дальнем углу, спиной ко мне, сидела женщина, укутанная в платок. Она сидела, склонившись над столом, ничего не ела и не пила.

Слева от дверей в углу за столиком находились ещё двое, тоже, как и рыжий, плечистые, здоровые мужики.

Они уткнулись друг в друга крутыми лбами и о чём-то тихо беседовали, звучно прихлёбывая из гигантских кружек. Самое странное было не в них, а в том, что стояло у бревёнчатой стенки возле них. Там стояли прислоненные к стене два настоящих больших лука и два деревянных, обтянутых потёртой кожей, колчана со стрелами.

Возле стойки, на чурбачках, сидели ещё три мужичка. Один дремал, опустив голову на руки, лежавшие на стойке. Перед ним стояла маленькая кружечка, перевернутая кверху дном. Возле него сидел маленький мужичонка ростом с мальчика, лысый, с клочками оставшихся волос на шишковатой голове, с реденькой бороденкой.

Он был единственный, кто с любопытством обернулся на скрип двери в мою сторону. Он обернулся, тут же наклонился и поспешно переставил с пола себе на колени корзинку, полную мухоморов. Он прижал корзинку к себе бережно, как ребёнка, подозрительно посматривая на меня с таким видом, словно я пришел сюда на ночь глядя специально для того, чтобы отобрать у него эти мухоморы.

Рядом с ним возвышался ещё один здоровяк, почему-то в шапке. И откуда только они здесь взялись, эти здоровяки? Наверное, их здесь специально выращивают. Столько живых шкафов одновременно я в своей жизни давно не встречал, хотя и учился в институте физкультуры и видел немало спортивных и мощных ребят.

Этот болотный Илья Муромец, урча, пытался зубами и руками разорвать ломоть мяса, а когда ему это не удалось, он ухватил его двумя руками за край и впился зубами в другой, потянув желанный кусок в разные стороны. Жилы на шее у него напряглись, глаза налились кровью, он ужасающе рычал, сопел, но ничего не получалось, мясо не откусывалось.

Он предпринял ещё одну яростную попытку, кусок выскользнул у него из рук и зажатый зубами, хлопнул его по лицу. Мужик зарычал, выплюнул мясо изо рта в миску и стукнул кулаком по стойке так, что все столы, а вместе с ними и посетители, подпрыгнули на земляном полу.

А я так думаю, что на другой стороне земли президент Соединенных Штатов в кресле подскочил, не понимая причин такого странного поведения своего кресла.

- Хозяин! - гаркнул мужик басом, таким грозным, что я на всякий случай попятился к дверям.

Кто его знает, что у него на уме?

- Ну, чего тебе? - раздался густой бас из-под стойки.

- Хозяин! - ревел, словно не слыша ответа, разъяренный поведением непослушного куска мяса, мужик.

- Здеся я, не слышишь, что ли? - недовольно отозвался всё тот же голос.

- А я желаю тебя видеть! - бушевал обиженный мясом.

За стойкой послышался тяжёлый вздох, шорох, что-то придвигали, кто-то куда-то залезал, наконец, над стойкой показалась большая голова с чёрной бородой, из ее зарослей сверкнули два глаза, и борода прогудела:

- Ну, вот он я. Почто шумишь, Обжора? Что тебе не так?

- Во! - мужик сунул в нос невозмутимому хозяину кусок мяса. - Не откусывается, холера его возьми!

- Врёшь! - проревел хозяин, стукнув кулаком по стойке. - Как есть врешь! Нет такого мяса, чтобы его русский мужик загрызть не сумел!

- Слышь, Обжора, он тебя татарином обозвал! - сразу оживившись, радостно сообщил из своего угла рыжий. - Быстренько сооруди драку! Дай ему по бороде!

- А ты, Буян, молчи! - прикрикнул на него хозяин. - Иначе больше не налью. А если и налью, то не больше. И почему это я его татарином назвал? Что ты такое городишь? Не называл я Обжору татарином.

- Ты же сказал, что раз он мясо загрызть не может, значит, он не русский, а раз не русский, значит, татарин.

- Если ты такой умный, пойди вон на улицу, - разозлился на него хозяин. - И вообще, не стану я тебе больше наливать, ты и так дурковатый.

- Да я чего? - стушевался от такой угрозы рыжий Буян. - Я же знал, что всё равно не подерётесь, забоится тебя Обжора. Обжора, он всех боится.

- Это я боюсь?! - встал с чурбана Обжора. - Это кого это я боюсь?!

- Как это так кого? - фыркнул в кружку Буян. - Известно кого: Черномора этого самого, который тебя незагрызаемым мясом кормит, и который меня поить не хочет!

- Я?! - ревел Обжора. - Боюсь?! Вот этого?!

Он перегнулся через стойку, и выудил оттуда Черномора, который был действительно удивительно похож на Пушкинский персонаж.

Карлик с огромной чёрной бородой, правда, всего лишь до пояса, но всё же. Совершенно лысый, как бильярдный шар, но широкоплечий, с невероятно могучим торсом и на очень коротеньких ножках. Черномор висел над полом в вытянутой руке у Обжоры, но нисколько не был испуган. Он с высоты крикнул грозно: