Николай Рыбкин - Записки космического контрразведчика

• Название: Записки космического контрразведчика
• Автор: Николай Рыбкин
• Издательство: М.: Кучково поле
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Космонавтика и контрразведка. У них, казалось бы, абсолютно разные цели и задачи. Но уже много лет вторая старается сделать все, чтобы первая оставалась Первой в мире и имела перспективы. Автор - Николай Николаевич Рыбкин, полковник, кавалер орденов Красной Звезды и Мужества, ныне мэр Звездного городка, - прослужил в авиации и проработал в военной контрразведке более тридцати лет. Книгу он посвятил космонавтам и специалистам, работающим рядом с ними, а также проблемам, которые вставали перед этими людьми и которые ему приходилось решать.

---

Но не все было в порядке. Все заметили, как едва только Юрий вступил на дорожку, с крючков его черного ботинка соскочил шнурок, и петля забилась в ногах космонавта. Это можно разглядеть и в кинохронике. «Этажерка» замерла. Все беззвучно молились всевозможным богам: «Не споткнись! Не упади!» Было бы чудовищно несправедливо: упасть, когда на тебя смотрит весь мир! Гагарин ничего не чувствовал. Может, это и к лучшему: иначе он мог бы сбиться с шага. Он шел размашисто, четко, в ритме старого довоенного марша «сталинских соколов»: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор...»

Поднялся на трибуну, остановился перед микрофоном, вскинул руку к козырьку и начал рапортовать, глядя прямо в глаза Хрущеву:

— Товарищ Первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии...

Властно раздвинув строй охраны, окружающей трибуну, на Гагарина, прильнув глазом к визиру маленькой любительской кинокамеры, надвигался большой грузный человек в тяжелом драповом пальто. Это был Туполев. Ни один киношник позволить себе такую дерзость не смог бы...

Растроганный бодрым видом и четким докладом космонавта, Никита Сергеевич обнял и расцеловал его, а потом начал представлять ему всех членов Политбюро, а также монгольского вождя Цеденбала, но назвать всех не успел, Юрий потянулся к жене Вале, маме, отцу, братьям и сестрам, стоявшим тут же, по левую руку от Хрущева.

Гагарин рассказывал друзьям, что, отчеканив свой рапорт, он в ту же секунду погрузился в прострацию, как бы в сон. Чувство это усиливали лица вождей, которых он знал по портретам, но не воспринимал как живых людей, и которые с интересом рассматривали теперь его, а многие — радостно целовали. «Это Брежнев, это Козлов, это Ворошилов, это Микоян...» — отмечал он про себя. Целуя родных, он не понимал, как они попали сюда — ведь жили в Гжатске, как оказалась здесь Валя, мелькнула даже мысль: «А на кого она оставила девочек?» Сойдя с трибуны, Никита Сергеевич провел Гагарина вдоль плотной толпы людей, отгороженных милицией и веревочным запретом, и он опять встретил эти радостные глаза, жадно его рассматривающие, и неожиданно увидел собственные большие портреты и лозунги со своей фамилией. Портреты были трех людей: Ленина, Хрущева и его, Гагарина. Но больше всех — Гагарина.

Хрущев понял, рассмеялся, снова благодарил. Гагарин увлек Никиту Сергеевича, а за ним и других вождей в дальний угол, где тихо стояли космонавты, выглядевшие непривычно в штатских костюмах. Юре было как-то не по себе: за срок, измеряемый скорее часами, чем днями, он ушел от этих лейтенантов в такую необозримую даль, что и подумать страшно...

Когда Брежнев прикреплял к груди Гагарина Золотую Звезду, Юра учуял запашок коньяка, и ему тоже захотелось выпить, но он понимал, что делать этого нельзя, потому как все смотрят на него и нет секунды, чтобы его не разглядывали...

Этот волшебный день окончился для Гагарина в чистом прохладном особняке «для почетных гостей» на Ленинских горах, куда их с Валей привезли поздно ночью. Юра подошел к большому зеркалу, посмотрел на свое отражение, потрогал Золотую Звезду и, обращаясь к Вале, тихо сказал:

— Я даже не предполагал, что будет такая встреча. Думал, ну, слетаю, ну, вернусь... А чтобы вот так — не думал...

Наградили не только Гагарина, но и еще не летавших космонавтов. Заочно и досрочно. Титов был представлен к ордену Красного Знамени. Но Хрущев распорядился дать ему орден Ленина, а всем остальным ребятам из Первого отряда (кроме погибшего Валентина Бондаренко) — ордена Красной Звезды. Орден Ленина получил Карпов.

Валентине Ивановне Гагариной также был вручен орден Ленина. Надо отдать должное ее скромности и представлениям о собственных заслугах... Никто никогда не видел, чтобы она носила этот орден.

Космос без цензуры

Раньше, бывало, если пишешь о космосе, то будь добр, по-лучи визу в консультативной группе ТАСС — в апартаментах на ул. Герцена. Что-то при этом было оправданно, а что-то вызывало улыбки. Особенно, когда стоял вопрос о формировании общественного мнения. И уж если на данный момент была «установка» ЦК КПСС, чтобы все наши успехи в космосе выглядели «красивше», чем это было на самом деле, — этот «аппарат» ничто не могло остановить.

И вот у американцев неполадки за неполадками, а мы «впереди планеты всей», потому как в стране социализма — самая надежная в мире космическая техника. Тогда многие наши проблемы скрывались, однако сейчас оказалось, что действительно — наша ракета и корабль самые надежные, и они стоят дешевле и служат вернее, нежели космические корабли иностранных государств, в том числе самых высокоразвитых. Сам факт, что в ближайшие несколько лет только «Союзы» будут средством доставки на МКС российско-американских экипажей, а «Прогрессы» — грузов, говорит о многом. Да и китайские космические системы, заметим, что-то уж больно похожи на наши.

Понятное дело, любим мы, россияне, рисковать да недоговаривать.

Вот и о полете Гагарина сообщали только то, что должны были, но ведь не все на самом деле обстояло именно так, как говорилось. Достаточно сказать, например, что гагаринский «Восток» запустили на слишком высокую орбиту, где-то около 370 километров в апогее — в сообщении ТАСС дали 327 километров, тогда как расчетная орбита составляла только 250 километров.

Для обывателя это пустяк, а вот специалистам понятно, Что в нештатной ситуации с тормозным двигателем корабль Мог возвратиться на Землю через 10 суток, а с высокой орбиты — только через 50 суток. Слава богу, двигатель не подвел, но героизм профессии космонавта, естественно, возрос. В том же, что и сам С. П. Королев, и члены его команды — парни рисковые, сомнений не было.

Много еще было «темного», но это не помешало советскому народу ликовать от удовольствия быть первыми. Все прочее

осталось как бы за кадром. Ведь то, что была масса проблем, нужно знать и учитывать специалистам, а для остальных важен только конечный результат. Поэтому и приукрашивали...

Многие ведь так и не узнали, что при посадке приборный отсек долго тянулся за гагаринским кораблем на неотстрелившихся кабелях, пока не сгорел в плотных слоях атмосферы. И ведь приземлился Гагарин не в самом корабле, а катапультировался из него, потому что тогда была именно такая система посадки.

Что ж, в те далекие советские времена работала «оптимистическая» составляющая. В обиходе у партийных чиновников было такое выражение: «надо приподнять полет», и все при-частные сочиняли доклады и приветствия о блистательном успехе, между тем как инженеры искали причины неполадок и устраняли их в режиме молчания. Может быть, в этом есть свои плюсы. Зачем людям негатив? Им ведь нужен праздник для души.

Последний репортаж

Дмитрий Диевич Ухтомский был последним из фотокор-респондентов, снимавших первого космонавта Юрия Гагарина. В марте 1968 года, рассказывал он, редакция «Огонька» готовилась к круглому столу с космонавтами. Договорились о съемке в Звездном городке 24 марта в 11 утра.

Без пятнадцати одиннадцать все были у ворот Звездного. Но им сообщили, что Гагарин уехал утром, и в городке его нет. Однако ждали, мало надеясь на успех. И вдруг ровно в одиннадцать на своей черной «Волге» подъехал Гагарин. Рядом с ним, в больничном халате и наброшенной на плечи шубке, — жена Валентина.

- Ах, вы уже ждете, — улыбнулся Гагарин, — но я точен — на часах ровно одиннадцать!

Оказывается, в то воскресенье к Гагарину приехали в гости родные — братья, племянник и сестра жены. Чтобы их порадовать, Юрий Алексеевич сумел «выкрасть» на день жену из

больницы.

Понимая, что снимать дома у первого космонавта удается далеко не каждый день, репортеры упросили Юрия Алексеевича выделить им на съемку около часа. Гагарин согласился, и съемка началась.

Юрий Алексеевич сразу же категорически отказался сниматься при всех своих наградах, сказав, что это успеется на круглом столе. Снимали все, но только один раз он остановил корреспондента — тот нацеливался на него в момент, когда ему пришлось помочь жене на кухне. Зато Дмитрий Ухтомский сумел заснять его как фотолюбителя — в то время, когда Гагарин осваивал подаренную ему в ГДР «Экзакту». Снимал его с дочками. Ну и, конечно, за чисто мужским делом — когда они с Алексеем Леоновым, соседом по лестничной клетке, примеряли новый чехол к гагаринскому охотничьему ружью.

Вдруг, обнаружив, что съемка идет уже почти три часа, Юрий Алексеевич сказал: «Ну хватит. Поберегите пленку до среды! В среду увидимся в редакции».

До вечера 27 марта все сотрудники «Огонька» сидели в редакции, теряясь в догадках, потому как приглашенные не приехали. Никто еще не знал, что в этот день разбился во время тренировочного полета первый космонавт Земли Юрий Гагарин... Круглый стол не состоялся.