Джон Пристли - Улица Ангела

• Название: Улица Ангела
• Автор: Джон Пристли
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065514-4, 978-5-271-29216-3

«Улица Ангела» Джона Бойнтона Пристли — роман, в котором автор обращается к феномену «психологии успеха», ставшей в Британии в 30-х гг. XX века настоящим культом для молодежи.

Идеалов нет.

Любовь — просто миг отдохновения в бешеной погоне за наживой.

Дружба — наивная детская фантазия.

Герои романа, продавшие душу «желтому дьяволу», готовы на все ради богатства и положения в обществе, — и слишком поздно приходит прозрение, как непомерно высока цена вожделенного успеха…

---

В перерыве между танцами гости ели, пили, курили и болтали, всё разом. Одна девушка, служившая секретарем в каком-то посольстве, подошла к мисс Мэтфилд и мистеру Голспи с «инским» и другим мужчиной постарше (девушка эта была очень весела и, видимо, сильно подвыпила, но в ее поведении не было ничего неприличного), а затем к ним подсела еще другая гостья, молоденькая иностранка в какой-то безобразной, обшитой мехом жакетке, и они вшестером сидели в уголке, пили, ели, курили и болтали так же усердно, как остальные. Через некоторое время хозяйка опять что-то прокричала, а высокий хозяин на этот раз тоже издал дребезжащим тенором какие-то удивительные звуки, потом изобразил на лице широчайшую улыбку — и тотчас все уселись, где попало, и люстры потушили. Только тот угол, где еврей все еще сидел за роялем, остался ярко освещенным. У рояля появился низенький толстяк с громадной лысой головой и желтым мясистым лицом. Он стоял, неопределенно улыбаясь всем, кто ему аплодировал. Еврей взял несколько звучных и заунывных аккордов. Коротышка поднес руку ко рту, словно для того, чтобы нажать невидимую кнопку, и, когда он опустил руку, лицо его стало неузнаваемо: улыбка исчезла, брови поднялись по меньшей мере на полтора дюйма, глаза смотрели трагическим взором из глубоких орбит. Мисс Мэтфилд все это приметила. Она почему-то теперь видела все словно сквозь туман, но стоило ей сосредоточить на чем-нибудь внимание, и каждая подробность (как, например, рот и брови коротышки) выделялась выпукло и отчетливо. От этого все становилось уморительно-забавным, и мисс Мэтфилд было очень весело. Коротышка запел густым, сочным басом, и этот бас немедленно привел мисс Мэтфилд (обожавшую сочные и низкие голоса) в мечтательное упоение. Толстяк пел одну песню за другой, то изливая глубочайшую меланхолию и смертельную горечь, то переходя к непонятному взрыву восторга, бурному и неудержимому, как революция. Не сводя глаз с его лунообразного, желтого лица, мисс Мэтфилд слушала чарующие звуки, и ее душа уносилась вдаль по изменчивым волнам музыки, а тело покоилось на могучем плече и руке мистера Голспи. Ей было жаль, что это скоро кончилось и толстяк стал с удивительной быстротой попеременно то кланяться и улыбаться, то хмуриться и трясти головой, а потом отошел к столу, где съел полную тарелку сандвичей, запивая их легким пивом; набивая рот, он беседовал с пятью людьми одновременно.

Успели еще протанцевать только один танец, потому что время подошло к двенадцати. На миг все притихли, потом, с боем часов, и женщины и мужчины повели себя так, как люди, которым у самой виселицы объявили о помиловании (может быть, некоторым из них и мерещился иногда призрак виселицы). Никогда в жизни мисс Мэтфилд не видела, чтобы так дружно поднимали бокалы, чокались, жали руки, хлопали друг друга по спине, обнимались и целовались. «Инский» поцеловался с маленькой девушкой в обшитой мехом жакетке и с секретаршей посольства, а у мисс Мэтфилд раз двадцать поцеловал руку. Потом девушка в жакетке, неожиданно залившись слезами, поцеловала ее в щеку. Мистер Голспи потряс ей руку, затем крепко обнял ее. В эту именно минуту произошел единственный за весь вечер неприятный инцидент. Еще раньше мисс Мэтфилд пришлось несколько раз ускользать от какого-то долговязого субъекта с мутными глазами (одного из немногих англичан в этом зале), который был сильно пьян и непременно желал потанцевать с ней. Теперь он неожиданно затесался в середину их маленькой группы, бормоча какие-то пожелания к Новому году, и пытался обнять мисс Мэтфилд. Но мистер Голспи храбро выступил вперед и одним движением своего массивного плеча заставил нахала отлететь в сторону.

— Я думаю, мне пора домой, — сказала мисс Мэтфилд мистеру Голспи. — Уже очень поздно.

— Хорошо. Я еду с вами. — И, не обращая внимания на неприятного субъекта, бормотавшего им вслед угрозы, он взял ее под руку, проводил через толпу, чтобы она могла проститься с хозяевами, затем повел к выходу. У дверей они расстались и пошли одеваться. Когда мисс Мэтфилд воротилась в маленькую переднюю, ее пьяный поклонник был уже тут. К счастью, вернулся и мистер Голспи.

— Ну, в чем дело? — сказал пьяный хрипло и воинственно и сделал попытку положить руку на плечо мистеру Голспи.

— Дело в том, что вам надо отправляться домой и лечь спать, — ответил тот, окинув его презрительным взглядом.

— Домой! Спать! — фыркнул пьяный. — Что за идиотский разговор! В постель! — Он приосанился. — Я хотел только поздравить эту молодую леди с Новым годом — и больше ничего. — Он неожиданно обнял мисс Мэтфилд.

На этот раз мистер Голспи сразу схватил его за обе руки и скрутил их с такой силой, что тот вскрикнул.

— Идиотский разговор, да? — сказал мистер Голспи, приближая к нему лицо. — Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, Новый год начнется для вас так скверно, как вам и не снилось никогда. Понятно? — Он встряхнул пьяного. — Слышали? — И он толкнул его так, что тот отлетел назад.

Потом мистер Голспи подошел ближе, чтобы убедиться, понадобится ли дальнейшее воздействие, но, увидев, что долговязый больше не намерен с ним связываться, вернулся к мисс Мэтфилд.

— Я вызвал по телефону такси, — сказал он спокойно. — Там, где я одевался, есть телефон. Машина будет здесь через минуту. Хотите, подождем на улице и подышим свежим воздухом?

Мисс Мэтфилд была не то испугана, не то приятно возбуждена только что происшедшей сценой. Вино, танцы, музыка, поцелуи и общее шумное веселье в течение всего долгого вечера привели ее в совершенно сумбурное состояние. Утомленная, взволнованная, робеющая и в то же время полная восторженной отваги, вышла она из флигеля вслед за своим кавалером («грубое животное или герой?») в тень большого дома. Как раз там, где эта тень кончалась, мистер Голспи остановился.

— Мы можем и здесь подождать, — промолвил он.

Она не возразила, что разумнее ждать на улице у ворот. Она остановилась, не говоря ни слова.

— Ну что ж, вечер был неплохой, — начал он. — Но к тому времени, когда вы захотели уйти, мне тоже успело все надоесть. А те будут веселиться до утра, пока не придет молочница. Впрочем, и я не ушел бы так рано, если бы не вы. По-моему, мы с вами хорошо проводили старый год. Нам следует встречаться почаще.

— Вы так думаете? — В том состоянии, в каком находилась мисс Мэтфилд, трудно было сохранить подобающую сдержанность и насмешливый тон, но она старалась изо всех сил.

— Да, разумеется, — ответил он спокойно. — Вы — девушка в моем вкусе, а я таких не часто встречаю.

— Благодарю за комплимент, — сказала мисс Мэтфилд и тут же рассердилась на себя за то, что сказала так мягко.

— Так вот, мисс Мэтфилд… нет, черт возьми, не могу я величать вас «мисс Мэтфилд», — во всяком случае, вне конторы не буду. Как ваше имя?

— Лилиан, — ответила она едва слышно.

— Хорошее имя. Лилиан. Так вот, Лилиан, теперь, когда мы выбрались из этого обезьянника, где все сейчас обнимаются и целуются, я могу как следует поздравить вас с Новым годом. — И без дальнейших церемоний он привлек ее к себе, несколько раз поцеловал и обнял так крепко, так крепко, что она едва дышала.

Она не могла решить, приятно это ей или неприятно. Ощущение, которое она испытывала, нельзя было отнести ни к одной из этих простых категорий. Его невозможно было анализировать, объяснить, описать другим, как большинство переживаний. Это было как пожар, наводнение, землетрясение. Ее закипевшая кровь откликнулась на могучие мужские объятия, в потрясенной душе замерли все другие чувства.

— А вот и такси, — сказал мистер Голспи, тяжело дыша, но довольно спокойным тоном. — Скажите ваш адрес.

Очутившись в такси, Лилиан внезапно ощутила большую усталость, ей совсем не хотелось разговаривать. Она в изнеможении прислонилась к мистеру Голспи и способна была только твердить про себя, что это ужасно глупо, хотя в глубине души отлично понимала, что это — все, что угодно, но только не глупость. Мистер Голспи молчал тоже, в этом тесном замкнутом пространстве он казался существом гигантской жизненной силы, совершенно иным, чем она, какой-то громадной живой машиной.

— Мы, кажется, уже у вашего дома? — осведомился он, когда такси стало подниматься вверх по холму.

— Да, нужно доехать до середины подъема.

— Мы будем видеться с вами иногда по вечерам, да? Но не так, как сегодня, имейте в виду. Только вдвоем. Поездим по городу, побываем в театрах и все такое. Что вы на это скажете?

— Да я не прочь… По правде говоря, я буду очень рада. — Она посмотрела в окно такси и затем постучала шоферу. — Мы как раз у моего дома. Нет, пожалуйста, не выходите. Нет, нет, не надо больше!.. Ну хорошо… До свиданья и… и спасибо за великолепный обед.

В клубе танцевальный вечер кончился, и большая часть ламп была потушена, но некоторые девушки еще слонялись внизу или тихонько болтали на лестнице, по дороге наверх.