Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды

• Название: Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды
• Автор: Елена Езерская
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-224-05446-Х

На корабле, перевозившем заключенных из Марселя на острова, произошел бунт: заключенные, захватив корабль, влились в братство пиратов под командованием капитана Сида — так себя называет человек, возглавивший беглецов. Анна в надежде спасти мужа отправляется через Атлантику, к островам. Там она пытается разузнать все о капитане Сиде — она слышит много разных ужасных и нелепых историй. Анна надеется, что этот человек поможет ей найти следы пропавшего Владимира. И она его найдет, чтобы снова потерять. Анна в отчаянии, но она должна вернуться домой, должна жить — ради детей…

---

Базили, назначенный Генеральным консулом в Бейрут еще в 1839 году, был одним из тех российских дипломатов, кто самым активным образом поддерживал идею не только духовного, но и фактического участия России и Русской Церкви в судьбе и жизни христианских святынь в Палестине. Между тем глава внешнеполитического ведомства России канцлер Нессельроде, скорее всего, выражая мнение своего государя, опасавшегося, что Россия может быть обвинена мировым сообществом в имперских притязаниях, действовал более осторожно. Канцлер внушал своим сотрудникам — Базили и Титову (русскому посланнику в Константинополе) — мысль о терпении и постепенности действий, которые, прежде всего, должны быть продиктованы соображениями осмотрительности.

Но именно Базили принадлежала по тому времени революционная идея перевода российского консульства из Яффы (являвшейся всего лишь портом, куда из Одессы прибывали корабли с паломниками), где оно прежде располагалось, в Бейрут (столицу региона, который вот уже много веков оставался по преимуществу православным). В донесении, поданном на имя Нессельроде, Базили сумел убедительно доказать преимущество этого переноса, говоря о необходимости, кроме всего прочего, обеспечивать безопасность направляющихся в Иерусалим российских паломников, которых с каждым годом становилось все больше.

Выдающийся византинист и востоковед, историк и археолог, книголюб и бессребреник, архимандрит Порфирий Успенский искренне восхищался энергией и последовательностью Базили, с которым познакомился и в консульском доме которого не раз останавливался в свой первый визит в Палестину. Визит стал возможен благодаря, в том числе, настойчивости русского дипломата, осаждавшего как ведомство Нессельроде, так и в русскую миссию в Константинополе докладами, в которых звучала искренняя тревога за судьбы Святой земли.

В тот, первый, приезд архимандрит, служивший в Русской миссии в Вене, провел в Иерусалиме восемь месяцев, и, хотя поездка его считалась неофициальной, а его статус — инкогнито, Порфирию удалось сделать немало, войдя в доверие к Святогробскому братству, в ведении которого находились не только Храм Гроба Господня, но и все епархии и монастыри Палестины. Подробный отчет о своем путешествии Порфирий, находившийся в двойном подчинении — МИДу и Синоду, представил русскому послу в Константинополе, и выводы этого доклада совпадали с постоянными рекомендациями, исходившими от Базили: ситуация требовала скорейшего открытия в Иерусалиме постоянного представительства Русской Церкви.

Что и было сделано. Правда, с типичной для дипломатии проволочкой в два года. Базили был этому рад безмерно и всячески содействовал работе недавно открытой миссии, но между тем не переставал твердить — мир изменяется буквально на глазах, и России стоит поторопиться. Уже несколько лет назад прусский король предложил разработанный его дипломатами проект «протектората пяти держав» — Англии, Франции, Пруссии, Австрии и России, результатом которого могло стать разделение единой территории Святой земли на зоны влияния, и, таким образом, у православия отнимали его исторически доминирующую роль в регионе.

Тогда Россия остановила этот процесс, но то, что не удалось политикам, сейчас делали представители церкви — англиканской и, прежде всего, католической. А появление в Иерусалиме Латинского патриарха, известного своими крестоносческими настроениями, усугубляло и так не простую ситуацию. Опытный интриган, епископ Валерга не только осуществлял на деньги Ватикана строительство католических церквей, школ и больниц, но еще и умело стравливал между собою представителей разных конфессий — прежде всего, православных конклавов (греческого и армянского), подчеркивая превосходство собственной, единственно, по его убеждению, способной быть истинным защитником христианской веры.

И вот сейчас худшие опасения Базили сбывались. И, несмотря на умиротворяющую сердечность, которую, казалось, излучал архимандрит Порфирий, консул все не мог успокоиться. Он то присаживался в кресло, то опять принимался ходить по кабинету, но потом вдруг спохватился и подал Порфирию папку, которую все это время вертел в руках.

— Вот, прошу вас, ваше высокопреподобие, ознакомьтесь, мне подобрали выдержки из свежих газет. Скандалу со Звездой уделили внимание практически все — от самых влиятельных изданий до бульварных газетенок. Вся Европа кричит с придыханием о неспособности православных придержателей палестинских святынь исполнять свои обязанности! Только и говорят, что о краже «греками» Вифлеемской звезды при попустительстве османских властей, а Луи Наполеон провозглашен Папой истинным католиком и защитником католической веры!

— На войне громкий крик при наступлении служит созданию паники и вызывает замешательство в рядах противника, — тихо сказал Порфирий, просматривая поданные ему бумаги. — Не стоит поддаваться на эту откровенную провокацию.

— Но она уже состоялась! — воскликнул Базили. — Случилось то, что я предсказывал! Человеческие страсти духовенства сделали святыню Иерусалимскую источником фанатизма и раздоров между христианами разных исповеданий. Довольно было того, что османские чиновники оскверняли святые места курением трубок и распитием шербета! Так сегодня дело дошло до драки между единоверцами! Да ради того, чтобы избежать подобного позора, стоило навсегда передать ключи от Вифлеемского храма мусульманам и позволить им там творить, что заблагорассудится!

— Осторожнее, Константин Михайлович, — с мягким осуждением произнес архимандрит и поднял на дипломата взгляд, полный сочувствия, — ваша склонность к некоторому преувеличению, конечно, носит литературный характер, но не стоит все же забывать и о том, что слово произнесенное имеет свойство к материализации.

— Простите, ваше высокопреподобие, — сразу осипшим голосом промолвил Базили и вернулся на свое место в кресле напротив Порфирия. — Мне тягостно видеть, как, воспользовавшись размолвками между армянами и греками, — из-за обладания ключами от Вифлеемского храма — латиняне торжествуют победу. И грустные мысли переполняют меня…

— Не стоит отчаиваться, — ободряюще улыбнулся священник, — мне кажется, не все потеряно, и у нас есть шанс повернуть эту ситуацию против тех, кто ее создал.

— Вы знаете то, что мне еще неведомо? — Базили испытующе взглянул на Порфирия.

— К сожалению, мне слишком поздно стало известно о готовящейся провокации, — пояснил архимандрит, — но подробности, которые выяснились сразу после этого, и то, что рассказали мне вы, а также те сведения, что я почерпнул из предоставленной вами выборки, лишь подтверждают слова женщины, которая и сообщила о коварном замысле Бонапарта и его елисейской братии.

— Женщина? — удивился Базили. — Вы говорили о том, что получили эту информацию через нашу миссию в Константинополе по своим каналам из монастыря на мысе Ориент.

— Именно так, — подтвердил Порфирий, — но принесена она была женщиной, которую подобрали греческие монахи близ одного из монастырей на полуострове. Эта женщина — баронесса Корф, я был коротко знаком с ее супругом, если не ошибаюсь, служившем по вашему ведомству в Париже в подчинении у графа Киселева. Так вот она утверждает, что стала свидетелем разговора небезызвестного графа де Морни с неким молодым человеком, чья внешность совпадает с описанием одного из самых непреклонных последователей епископа Валерги — маркиза Роже де Кюсси-Валера, больше известного под именем…

— Крестоносец! — вскричал Базили и тотчас устыдился своей невыдержанности. — Простите, но я полагал, что он и его отряд — это, скорее, миф. Желаемое, которое иезуиты рыдают за действительное, опять же в упомянутых вами прежде целях устрашения своих оппонентов.

— Напротив, баронесса Корф рассказала, что не только видела корабль Валера, который носит имя «Армагеддон», но и долгое время находилась на нем.

— «Армагеддон»? — все еще недоверчиво улыбнулся Базили. — Как это похоже на Валера! Я познакомился с ним на представлении Латинского патриарха губернатору, иначе, паше Иерусалима. И он показался мне весьма самоуверенным юношей, в голове которого много смуты от переизбытка фантазии и не укрощенных страстей.

— Судя по тому, что поведала о нем баронесса, ко всем этим недостаткам прибавились еще невыносимое высокомерие и патологическая жестокость. Торопясь на встречу с де Морни, корабль Валера потопил почтовый пароход, на котором плыла баронесса. Ей, слава Богу, удалось спастись, но она была единственной из выживших в той катастрофе, — печально сказал Порфирий. — Мне, в бытность мою служения в Вене, приходилось встречаться с маркизом Валером-старшим. Он, к сожалению, скончался от апоплексического удара, но это был человек, хотя и мрачный, но благородный. Его семья лишилась всего — дохода и замка в родовом имении во время революции 1789 года. Сам маркиз, Этьен-Жозеф, — уважаемый в научных кругах востоковед, консультировал по многим вопросам чиновников французского МИДа при Бурбонах, а после революции оказался в Вене. Маркиз прославился своими работами по египтологии — я читал их: они отличаются подлинным изяществом изложения мысли и глубиной постижения истории.