Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла

• Название: Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла
• Автор: Елена Езерская
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-224-05535-0, 5-373-00206-2

Возвращение в Петербург потрясло Анну. В своем доме она застает совершенно незнакомых ей людей, которые утверждают, что снимают этот дом для иностранного посольства. Анна решает отправиться в Двугорское и сначала заезжает в имение к Долгоруким. Еще одно потрясение — их дом практически сгорел. В своем имении Анна встречает незнакомого человека, который заявляет, что он и есть владелец дома и наследник всего состояния Корфов, так как он сын Сычихи. Анна возвращается в Петербург. В доме Репниных она застает Варвару и Татьяну, которые ухаживают за сильно пострадавшей в огне Лизой. Лиза подозревает в поджоге мать. Татьяна в отчаянии — Никиту ожидает пожизненная каторга. Анна обещает ей помочь, но сначала ей самой надо разобраться в том, что случилось с ее имением.

---

— Буду признательна вам, — выслушав Анну, сказала Наташа, — если вы дадите мне знать, когда я смогу навестить Лизу. Лучше, правда, если это случится в отсутствие князя и княгини. Но между тем они проявили к вам поистине христианское великодушие, и, быть может, его благотворное влияние распространится, в конце концов, и на других… А пока — я готова оказать вам такую же любезность.

— Но у меня уже есть кров, — удивилась Анна.

— Я говорю о посильной помощи. О возможности скорейшей аудиенции для вас, — пояснила Наташа. — Судя по тому, что вы рассказали, ваше прошение его величеству должно быть подано незамедлительно. А я — ваш беспрепятственный пропуск во дворец.

— Вы по-прежнему служите у ее высочества? — обрадовалась Анна.

— Я по-прежнему приближена к семье наследника престола, — уклончиво ответила Наташа. — И ради Михаила, ради его близких я готова помочь вам поскорее решить ваши проблемы. А так как дело не терпит отлагательств, и если вы не возражаете, я сегодня же заеду за вами на Итальянскую.

— О, благодарю вас, Натали, — смутилась Анна, — но я хотела бы…

— Да-да, помню, повидать детей, — кивнула Наташа. — Вы найдете их на лужайке близ Чайного домика, я только что увела оттуда Николеньку. Но поторопитесь — время прогулки с детьми уже заканчивается, как бы вам не разминуться с ними на какой-нибудь из аллей. А я заеду за вами после обеда. Будьте готовы к выходу. И не стесняйтесь — воспользуйтесь моим гардеробом еще раз…

Наташа оказалась права — Татьяна уже созывала детей, веселившихся на лужайке, когда Анна добежала до Чайного домика. Впрочем — добежала, это сказано с чрезмерным преувеличением. Бежать по дорожкам и аллеям Летнего сада считалась изрядным моветоном, и в действительности Анна просто шла — чуть быстрее, чем это принято в негласном прогулочном кодексе Летнего, но внутри нее — все бежало, летело, стремительно пересекая перекрестки и развилки, опасно лавируя между гуляющими. Анна даже порозовела от напряжения и волнения — как от быстрого бега. И вот она здесь!

Первой она увидела Катеньку — ангельское существо в окружении четырех серьезных юных джентльменов, соревновавшихся в игре в серсо. Андрей, сын Татьяны, был из них самым старшим и явно верховодил, а двойняшки Лизы и Михаила подшучивали над Ванечкой, ловко прикидываясь друг другом и убеждая того, что «нет, это Константин еще не бросал, нет — Александр!». «Проказники», — улыбнулась Анна и уже хотела было позвать сына, как Катенька (и как только почувствовала!) выглянула из-за мальчишеских спин и воззрилась на нее, а потом с криком: «Маменька! Маменька приехала!» бросилась к ней через всю лужайку.

К стоявшей поодаль Татьяне дар речи вернулся не сразу — обомлев при виде нежданно-негаданно появившейся Анны, она снова опустилась на скамеечку близ площадки, где до того момента сидела и только что поднялась, уже собираясь было уйти, и очнулась, лишь когда Анна, ведя Катеньку за руку, подошла к ней. Ваня степенно двигался следом — «мужская гордость» и полученное в Лицее воспитание не позволяли ему проявлять присущую девчонкам слабость, но о радости его встречи с матерью говорила и горделивая осанка и важная, взрослая походка, и сияющее от счастья лицо. Дождавшись Анну, Татьяна прежде всего хорошенько вгляделась в нее, потом протянула ей руки навстречу, обняла и — расплакалась.

— Таня, — с ласковой укоризной заговорила с ней Анна, — слезы стоит лить по усопшим, а я — живая, я вернулась. Утри глаза, дети смотрят, им не следует знать больше печали, чем способны взять на свои хрупкие плечи их юные души.

— Да-да, — прошептала Татьяна, отступая от нее, чтобы смахнуть слезы, — но я уже не чаяла, что свидимся. А тут еще изверг этот…

— Ты о моем новом родственнике? — удивилась Анна. — Меня уверили, что в этом деле все законно.

— Мы тоже поначалу так думали, а потом засомневались, — кивнула Татьяна, — вернее, Никита засомневался. Он последние дни все какой-то мрачный ходил, а в тот вечер сказал, что должен кое-что проверить, да только напрасно я его прождала. Заснула, а разбудили меня люди, что прибежали от Долгоруких за помощью — уж так дом полыхал!..

— А что же Никита? — тихо спросила Анна, почувствовав, что червь подозрения, поселившийся в ее душе в минуты первого знакомства с так называемым Иваном Ивановичем, вновь ожил и принялся за свое разрушительное дело.

— Так ведь я его больше с тех пор и не видела. — Татьяна снова попыталась всплакнуть, но Анна взглянула на нее строго и вместе с тем просительно, и та сдержала рыдания. — Мы, как детей спасли, стали Лизавету Петровну отхаживать, а, уж, когда о Петре Михайловиче узнали, так и совсем закружились. Все же на меня легло, да, слава Богу, понемногу Варя помогала, вот только старая она — много ли может! А Никиту, мне сказали, в уезд увезли, говорят, барыня Долгорукая на него показала, что застала, когда он все поджигал. Только врет она!..

— Тише, тише. — Анна покачала головой, кивая на детей, которые по-прежнему безмятежно играли рядом, ожидая призыва вернуться, и Татьяна сникла. — И я никогда не поверю в то, что Никита на такую подлость пошел. А вот почему на него напраслину возвели, еще разобраться надо. Но сделать это я смогу лишь после аудиенции у наследника. Стану просить его помочь мне в свои гражданские права вернуться, а уж потом к Никите поеду…

Анна решительно поднялась, и Татьяна последовала за нею, подзывая детей. Всю дорогу Катенька щебетала, держась за руку матери, а мальчики торжественно шли впереди, и лишь, когда расселись по коляскам и Анна забрала сына и дочь с собой, Ванечка крепко прижался к материнскому боку и спросил:

— А папа ждет нас дома?

— Папа еще немного задержится, — прошептала Анна, целуя его в светло-русую макушку. Она не хотела обманывать сына, но была еще не готова рассказать детям всю правду о случившемся. Анна хотела избежать еще одной муки, их и так оказалось слишком много для нее.

После обеда, когда детей увели спать, Анна собралась было подняться к Лизе, но дворецкий сообщил ей, что внизу ее ждет карета. «Наташа», — поняла Анна и, объяснив причину своего отъезда Репниным (они так странно переглянулись, хотя и промолчали, услышав об участии Наташи в ее делах, но Анна не решилась тратить время на разбирательства), она с благодарностью за все сделанное ими откланялась и заторопилась к выходу.

Глава 3 Милость богов

Анна была уверена, что они с Наташей направляются к великой княгине, фрейлиной которой та оставалась уже много лет, но, когда Репнина велела кучеру подъезжать к Зимнему дворцу не со стороны главных ворот, а с набережной, и остановиться близ углового, неприметного входа, она удивилась и не преминула высказать свое недоумение.

— Вы еще успеете поблагодарить Марию Александровну, — заметила Наташа. — Ваше главное дело — не материнское, а гражданское, и потому нам следует в первую очередь предстать перед его высочеством.

— Но отчего мы идем таким странным путем? — растерялась Анна.

— Не всякая известная дорога — прямая, — усмехнулась Наташа и первой прошла мимо потупившего взор, но торопливо и явно по привычке взявшего перед нею во фрунт часового.

Анна последовала за Репниной и все то время, пока они пересекали холл кордегардии в первом этаже и узкий длинный, плохо освещенный коридор, уходивший куда-то в глубь Зимнего дворца, не переставала со смущением думать о том, зачем Наташе понадобилась вся эта секретность и окольные пути. Анна считала свое дело справедливым, а оно, собственно говоря, и являлось таковым! Так зачем же княжне Репниной вздумалось вести ее потайными ходами, как будто в ее желании встретиться с великим князем и изложить перед ним свою просьбу, было что-то незаконное и достойное осуждения.

— Натали! — Анна сделала попытку объясниться с Наташей, когда они на минуту остановились у какой-то железной двери в стене. — Я все же испытываю некоторую неловкость. Мы как будто крадемся, все это, по меньшей мере, странно…

— Так вы хотите быстро и беспрепятственно увидеть его высочество или нет? — оборвала ее Репнина: она достала из внутреннего, скрытого драпировкой кармана платья какой-то ключ и уже вознамерилась было вставить его в замочную скважину, но после слов Анны замерла, как будто в нерешительности. Однако от всего ее бравого вида веяло такой театральностью, что Анна поняла — это только игра, и кивнула.

— Разумеется, — признала Анна, — кто бы стал отказываться от возможности лично явиться перед великим князем, не испытывая трудностей ожидания в канцелярии и в приемной.

— То-то же! — Репнина бросила на нее выразительный и весьма ироничный взгляд и добавила. — А вы совершенно не изменились, Анна. — Наташа впервые за время с момента их встречи в Летнем саду назвала ее этим именем. — Все та же провинциальная гордость и щепетильность, а я-то наивно полагала, что годы, проведенные во Франции, сделали вас более раскованной.