Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 8. Воскресение

• Название: Бедная Настя. Книга 8. Воскресение
• Автор: Елена Езерская
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-224-01923-0

Во дворце у императрицы Марии заезжий чародей проводит сеанс гадания, чтобы определить будущее новой русской императрицы и ее супруга. После гадания для Марии маг предвещает Анне получение какой-то тревожной вести, которая совершенно изменит ее судьбу. Анна растеряна — что еще может случиться? Дети здоровы, Соня полна энергии, и уехала с какой-то экспедицией рисовать. Вот разве только Михаил… Дома Анне вручают письмо Санникова, написанное незнакомым почерком. В нем сообщается, что Соня пропала вместе с экспедицией, к которой присоединилась. Анна по-настоящему встревожена и решает отправиться на поиски Сони. В труднейшей экспедиции Анна испытывает невероятные трудности: ей не продают провиант, не дают лошадей… Ее настораживает ощущение того, что за ней следят, и потом — этот постоянный отказ в помощи ей, словно заколдованный круг! Что-то здесь не так, но что?..

---

Самым сложным оказалось убедить детей, что этот отъезд — ненадолго, но здесь Анне, как всегда пришли на помощь Татьяна с Никитой, забрав всех с собою в Двугорское. Никита, правда, хотел ехать с Анной, но она отказалась — там, в Каменногорске ее ждал Санников, а лучшего провожатого и попутчика стоит ли желать? Варвара тоже сердилась, говорила — может, стоит написать князю Репнину, пусть он вернется и поедет вместе с ней. Ох, и умная же ты, Варвара, улыбалась Анна, обнимая старую няньку на прощание. И младенцу видна твоя военная хитрость — дождаться суженого, чтобы потом еще больше сблизиться с ним за время поисков! Нет, не получится твое сватовство — князь далеко, а Соня в опасности — здесь и сейчас. И Анне надо торопиться ей на выручку.

Ночь перед отъездом выдалась бессонная. С одной стороны, Анна измучилась думами о детях, опять переживающих отъезд матери, с другой — кто еще, кроме нее способен был защитить сестру от опасности, в которую она попала. И, наконец, существенным представлялось Анне еще одно важное соображение — она уезжала из Петербурга, не дождавшись письма от Михаила и не чувствуя за собою в том никакой вины: менее всего она желала бы сейчас получить от него весточку или, что еще хуже, встретиться с ним. Анна не исключала и того, что Репнин, получив ее согласие, мог решиться приехать за нею немедленно или назначить дату ее приезда к нему. Но Анна ничего не хотела решать — она была еще не готова к тем переменам, что могло внести в ее жизнь предложение Репнина. И потому отъезд был скорее похож на бегство, и лишь одна Варвара, кажется, о том догадалась.

Ночь, и без того по-летнему краткая, на сей раз как будто и не собиралась уходить. Анна уже несколько раз принималась засыпать, но все крутилась с боку на бок под одеялом, испытав волнение, сравнимое с давним ощущением, пришедшим к ней, когда она отправлялась на поиски Владимира. Анна не знала, что ее ждет, но чувствовала — жизнь приготовила для нее очередное испытание, и Анна была благодарна судьбе за него. Она хотела выиграть время и потратить его на размышление о правильности своего поступка — Анна думала лишь о своем письме Михаилу: уж лучше отправиться, на поиски пропавшей экспедиции, чем держать ответ перед Репниным, которому она так неосмотрительно сказала «да».

Однако боевой дух Анны задет был случайной сценою, произошедшей между нею и станционным смотрителем в последнюю пересадку перед сибирским трактом. Документ из канцелярии наследника, предъявленный Анной, произвел на почтового чиновника должное впечатление, и за нею оставлено было место в ближайшей карете, отправляющейся в искомом направлении. Но, провожая Анну к экипажу и помогая ей подняться по ступенькам в салон, смотритель вдруг тихо сказал:

— Не ездили бы туда вы, ваше сиятельство.

— Что-что? — не сразу поняла Анна и с удивлением взглянула на смотрителя, пытаясь понять — с нею ли он говорит, и не ослышалась ли она. — Отчего вы знаете, куда я еду?

— Этого я не знаю, — еще тише промолвил смотритель, пряча от Анны глаза.

— А что вы знаете? — нахмурилась Анна, и сердце ее сжалось от недоброго предчувствия.

— Только то, что велено, — пожал плечами смотритель и повторил, — велено сказать вам, чтобы никуда не ездили и возвращались домой.

— Кем велено? — растерялась Анна.

— Не велено говорить…

Глава 2 Таежные тайны

— Вам кого? — глядя на Анну по-взрослому исподлобья, спросил белобрысый мальчишка лет двенадцати. Его веснушчатая любопытная физиономия просунулась в приоткрывшийся во двор проем двери после того, как она трижды с силой постучала тяжелым металлическим кольцом замка, с внешней стороны высоких деревянных ворот служившим одновременно дверной ручкой и колокольчиком при входе.

— Здесь живет Авдотья Тихоновна Щербатова? — спросила Анна, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее и расположить к себе тем самым подростка, который явно хотел казаться старше своих лет и оттого старался хмуриться и нагонял на лицо мужскую суровость.

— А то, — кивнул мальчик, отталкивая ногой мохнатого двухмесячного щенка, беззаботно прыгавшего вокруг него и норовившего уцепиться мелкими крепкими зубками за штаны своего хозяина; недовольный, что им пренебрегают, щенок время от времени прикладывался покусать носки хромовых сапог мальчика или принимался тереться спинкой об их шершавую поверхность. — Вы к мамке чего ли? Так она к брандмейстерше Пичугиной пошла за травным настоем. Ждать станете или дорогу показать?

— Я бы подождала, — улыбнулась Анна, оглядываясь на стоявшего за ее спиной возчика в поисках помощи, и тот, неодобрительно покряхтев, выступил вперед.

— Вы, ваше сиятельство, не обессудьте — мы здесь живем дружно, да только места-то у нас все больше казенные, рядом тракт этапный, так что и беглецы бывают, и стреляют иногда, вот и сторожимся порой. А ты, малой, дверь зачем городишь? — сердито спросил он подростка. — Не видишь, ее сиятельство издалека, из самого Петербурга пожаловали, мать твою видеть хотят. Давай, отворяй ворота, прояви гостеприимство.

— Из Петербурга? — мальчик недоверчиво посмотрел на нежданную гостью, уж больно одета она была скромно, как будто и не важная персона, но потом взглянул на возчика и, поймав его сердитый жест, — мужик пригрозил ему сложенным вдвое кнутом, широко распахнул дверь перед Анной. — Чего уж там, проходите, только я правду говорю — ушла мамка.

— А когда вернется, не сказала? — кивнула Анна, проходя во двор и немедленно попадая в игру, затеянную неугомонным щенком, на что возчик, перепуганный, как бы пес не попортил ее сиятельству платье, бросился щенка отгонять. Но не тут-то было, пес немедленно переключился на нового игрока, и сцена эта смотрелась со стороны столь потешно и мило, что Анна невольно рассмеялась — характерным, серебристым смехом. И тотчас же к ней через открытое окно прорвался знакомый голос — в глубине проема в комнате Анна разглядела лицо Санникова.

— Анастасия Петровна! Голубушка!.. Николай, как же так, почему ты стоишь, веди гостью в дом и поскорее!

— Да сейчас мы, сейчас, — мальчик недовольно свел брови и насупился, проходя вперед и указывая Анне дорогу по деревянным мосткам, проложенным через двор к дому.

— Так мне двигаться, — остановил Анну возчик, — или подождать?

— Подождите, уважаемый, — попросила Анна, подавая возчику деньги, — пока я не знаю, поеду дальше или останусь здесь.

При этих словах мальчишка обернулся от крыльца, и по тому, как тревожно расширились зрачки его глаз, Анна поняла, что мальчик ревнует, — похоже, Павел Васильевич пришелся в этой семье по душе, и подросток боялся, что Санников когда-нибудь покинет их. Анна подумала — какой же светлый человек Павел Васильевич, у него поистине редкий дар внушать доверие даже совершенно незнакомым людям (а главное — он никогда не обманывал этого доверия!) — и, вздохнув, поднялась в дом следом за мальчиком. Возчик же, поклонившись барыне, вышел за ворота, с трудом отбившись от жизнерадостного щенка, норовившего прошмыгнуть меж его сапог на улицу.

— Анастасия Петровна! — Санников не без напряжения потянулся руками к своей гостье со стула, поставленного, по-видимому, ради него у окна, — Анна заметила, что стол был сдвинут в угол, а Санников, укутанный в набивное лоскутное одеяло, сидел, опираясь локтями на низкий подоконник. — Вы уж простите, что я так вот сижу здесь, дышу свежим воздухом.

— Павел Васильевич, дорогой, — Анна заторопилась ему навстречу, ободряюще пожимая приветственно протянутые к ней ладони, — не спешите, не вставайте, а воздух — он просто необходим, вам сил надо набираться. Я знаю.

— Николай, — Санников с благодарностью кивнул Анне и обратился к мальчику, — познакомьтесь — баронесса Анастасия Петровна Корф. Я был бы счастлив называть ее своим другом, но это слишком большая честь, которую, как мне кажется, я еще не заслужил.

— Что вы, Павел Васильевич, — не без мягкого упрека покачала головою Анна, — и уже давно…

— Нет-нет, — прервал ее Санников, — я не достоин вашей дружбы, я виноват перед вами — не уберег Софью Петровну, не уберег.

— Что вы хотите этим сказать? — побледнела Анна, и Санников, спохватившись, стал ей немедленно объяснять:

— Разминулись мы с нею, и сам не пойму, как это случилось. Вы только плохого не думайте — я всего лишь не могу сказать вам, где она сейчас, а возможности искать Софью Петровну у меня не было.

— Я знаю — на вас напали, — кивнула Анна, облегченно переводя дыхание, — она едва не лишилась чувств, принимая слова Санникова слишком прямо. Анна хотела было продолжить расспросы, но вдруг дверь в горницу опять растворилась и на пороге появилась высокая статная женщина с русой косой и заметными зелеными глазами и уважительно поклонилась своей гостье.