Гилмор Гарт - Без труб, без барабанов

• Название: Без труб, без барабанов
• Автор: Гилмор Гарт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

---

Приезд орегонской команды возбудил в Окленде огромный интерес, о чем свидетельствовала более чем двадцатитысячная толпа зрителей, пришедших в Вестерн-Слрингз несмотря на дождь. Прогнозы в газетах, основанные на личных рекордах каждого из восьми участников состязания, подчеркивали возможность упорной борьбы и сенсационных результатов. Кроме того, говоря откровенно, публика всегда более расположена смотреть серию дуэлей в одном виде, чем отыскивать зрелище по всей программе разнообразных соревнований.

Фирма, финансировавшая соревнования, обеспечила участников белоснежными тренировочными костюмами, причем на спине у каждого большими синими буквами была выписана его фамилия. Я не особенно радовался, бегая там и сям с вывеской «Снелл» на спине, но из поступивших благожелательных отзывов публики было ясно, что идея распознавания бегунов, особенно в сумерках неравномерно освещенного стадиона, многим пришлась по душе. На разминке эти надписи были для публики маяками.

Тем не менее НЗААА отнеслась к этой затее совсем не благожелательно и приняла решение, указывавшее, что сочетание фамилии бегуна и формы, финансирующей соревнования, есть вопиющее нарушение любительских правил. Нам было приказано удалить одно из двух — либо фамилию, либо фирму. На следующих соревнованиях в Роторуа мы выступали уже без нашивок на спине, однако фамилии все же просвечивали, так как на белой основе остался след синей краски, подмоченной во время дождя в Вестерн-Спрингз.

Орегон выставил Вика Ривза, Арчи Сан Романи, Дайрола Берлесона и Кейта Фоурмена против Билла Бейли, Мюррея, Джона и меня соответственно. На первом этапе схватка между Бейли и Ривзом по своей остроте и напряженности была примерно такой, какую предсказывали газеты, и зрители не были обмануты в своих ожиданиях. Бег сопровождался непрекращающимся гулом толпы, а на последнем повороте, когда Билл обошел Вика, который лидировал до этого всю дистанцию, на стадионе начался невообразимый рев. При выходе из виража, подстегиваемые криками, они шли грудь в грудь. Внезапно стадион умолк. Двадцать тысяч зрителей замерли в напряженном молчании. Вик лежал в грязи у выхода на финишную прямую, а Билл продолжал бег в одиночестве.

В одно мгновение соревнование было испорчено. Вик поднялся и побежал дальше, но теперь, когда между командами оказался громадный разрыв, состязание превратилось в унылое чередование сольных выступлений на грязной дорожке без всякой надежды на приличное время. Все волнение исчезло. Это был действительно несчастный случай, но, как Вик мрачно отметил, «два спортсмена не могут бежать одновременно по одному и тому же месту».

Намереваясь заманить на стадион огромные толпы свободных от работы людей, следующую встречу в Роторуа организаторы спланировали в день святок. Для спортсменов это время было крайне неудобным. По традиции новозеландцы распускаются и напиваются на рождество, а святки приходятся на один из дней, в которые полагается привести себя в чувство. Из этого правила и спортсмены не исключение, и я тоже.

Рано утром в день соревнований я попытался провести легкий бег трусцой, но, пробежав 300 ярдов, едва успел отыскать ближайшую изгородь. Я поплелся домой и там наведывался в туалет через каждые полчаса. Позвали доктора. Он прописал мне молоко, и, ничего не соображавший в горестном своем состоянии, я совершенно упустил из виду, что мой желудок вовсе не переносит молока. Мои страдания начались снова. Расстройство продолжалось и во время автомобильной поездки в Роторуа, и после соревнований вечером. Это было мне хорошим напоминанием о воздержании.

Вероятно, из-за того, что, упаковывая вещи к поездке, я был слишком рассеянным, мне пришлось бежать в Роторуа в той же форме национальных цветов Новой Зеландии, в которой я выступал в эстафете в Окленде. Обычно я бегаю в майке клуба Оуэйрейка. Джофф Джекман, тогдашний национальный президент, за это сделал мне выговор. Очевидно, это было нарушением правил, весьма смутно определяющих, когда можно выступать в национальных цветах, а когда нет.

Во время нашего европейского турне в 1961 году мы носили национальную форму, потому что так или иначе были официальной новозеландской командой, но в других турне я имел право выступать лишь в своей клубной форме. В своих ранних поездках после Римской олимпиады я обычно надевал клубную форму, лишь в важных состязаниях облачаясь в национальную.

Цвета клуба Оуэйрейка за границей ни о чем не говорят, но серебряное перо на груди увеличивает престиж страны, — конечно, если тот, кто его носит, на высоте положения. Понятно, какая выгода может быть от спортсмена, который тащится в национальных цветах в конце забега!

Во время встречи в Роторуа было холодно, как никогда прежде. Было настолько холодно, что, стянув свой костюм после разминки, я сразу замерз. Сильный ветер сделал лидерство поистине тяжкой работой, и никто из нас не имел желания выйти вперед и вести бег в напряженном темпе. Берлесон все еще надеялся на свой быстрый финиш, невзирая на урок, преподанный ему в нашей схватке в Лос-Анджелесе, и тащился за моей спиной. Черную работу взял на себя Джон Дэвис и вел почти всю дистанцию. Незадолго до финиша я сделал рывок и пришел первым. Берлесон был вторым, а Джон третьим. Было до того холодно, что я поспешил в отель принять ванну, не дожидаясь, пока пройдут остальные виды.

Третья встреча проходила в Южном Кентербери, в городке Уэймейт, выбранном как из-за необыкновенного интереса, проявленного его жителями к легкой атлетике, так и из-за отличной дорожки, расположенной в живописной местности.

Нас и американцев снова поместили в разных отелях. Эта необычная практика оставляла нам очень малую возможность для того, чтобы общаться и лучше узнать друг друга. Даже развлечения не были у нас общими. Отчасти в этом были повинны американцы; они, например, отказались от поездки с нами на озеро Текапо, куда Дорин Портер, Дэйв Норрис и я отправились покататься на водных лыжах. Вспоминая об этой поездке, я, однако, не могу не признать, что американцы были дальновидны…

Катание на лыжах по воде всегда меня зачаровывало. Наблюдая лыжника, уверенно скользящего по водной глади, я всегда думал: «Черт возьми, уж если мои знакомые справляются с этим делом, то это, должно быть, легко». По этой причине я с радостью ухватился за приглашение попробовать свои силы в Текапо. Советом одного знатока не начинать учебу на свежей воде и особенно в таком месте, как озеро Текапо, где вся поверхность покрыта белыми барашками, как земля снегом, я решительно пренебрег.

После трех неудачных попыток устоять на воде, когда мои руки едва не вырвало из суставов, я наконец сообразил, что нужно отпускать веревку, если дела пошли плохо. В четвертой попытке мне удалось двигаться без перерыва целых 80 ярдов, однако удовольствие от такой езды было небольшое, потому что я скрючился до такой степени, что зад скользил по ледяной воде. Дрожа от холода, я повторил процедуру, стараясь на этот раз установить лыжи под правильным углом и прокатиться на ногах.

Я был настолько взбешен своей неспособностью овладеть этим с виду элементарным развлечением, что совершенно забыл о предстоящих на следующий день соревнованиях. Я твердо решил не дать побить себя этой детской забаве.

В конце концов мне удалось распрямить ноги, и, прежде чем плюхнуться обратно в озеро, я в течение нескольких секунд наслаждался весельем быстрой езды. Когда, однако, мне показали, как можно сделать то же самое на одной лыже, я снова расстроился. Все же мои попытки имели, по крайней мере, тот результат, что за полчаса, проведенные на воде, мое отношение к специалистам по водным лыжам перестало быть насмешливым, и я переполнился к ним уважением.

Я несколько утешился, наблюдая, как выглядят на воде мои компаньоны. Джон был доставлен на стартовую позицию усилиями двух помощников. Здесь он, устремив лыжи в небо, немедленно сел на воду и в таком положении помчался вперед. Он не мог подняться и в то же время не решался, как и я сам, выпустить веревку из рук. Поэтому все, что мы могли видеть, была стена воды, за которой угадывались очертания Джона, что наводило на мысль о подводной лодке, которая хочет всплыть и не может. От второй попытки он отказался.

На следующий день от непривычных усилий при езде в согнутом положении по холодной воде я не мог ни развернуть плечи, ни поднять ноги. О том, чтобы быть первым в соревновании, я не думал; мне хотелось лишь знать, сумею ли я закончить дистанцию.

К началу состязаний толпа, в несколько раз превышающая население городка Уэймейт, заняла каждый доступный ярд площадки; люди сидели даже у самого края поля, рядом с бровкой. Первую половину дистанции (я бежал полмили) я с напряжением прошел за 54 секунды и на выходе в вираж — в том месте, где обычно поддерживают энергичный бег, — уже не чувствовал ничего, кроме ужасного желания отдохнуть. На вираже темп бега значительно снизился, но в начале предпоследней прямой кто-то энергично обошел меня сзади, Я подумал сначала о Берлесоне, но это оказался не Берлесон, а Арчи Сан Романи. Эта неожиданная атака встряхнула меня, и я бросился покрывать брешь. На финишную прямую Арчи, Берлесон и я вышли одновременно.