Журнал «Если» - «Если», 1999 № 09

• Название: «Если», 1999 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISSN0136-0140

Ллойд БИГГЛ-младший. НЕГРОМКИЙ ГОЛОС ТРУБ

Быть или не быть захудалой планетке членом могущественной Галактической Федерации? — вот вопрос, который предстоит решить молодому культурологу. Но неожиданно история приобретает детективный характер, и герой оказывается в эпицентре головокружительных событий.

Джеймс УАЙТ. НАПАСТЬ

Землянин высаживается на планету, обитатели которой не принимают на веру ни одного слова пришельца. В чем причина тотальной подозрительности?

Роберт ШЕКЛИ. ЗАБАВЫ ЧУЖАКОВ

Брак с инопланетянином? Почему нет? Постарайтесь только следовать дежурному завету работников загса: уступайте друг другу.

Александр ГРОМОВ. «НЕ ЛОЖИСЬ НА КРАЮ!»

Среди множества миров, куда ступила нога человека, этот — один из самых неуютных.

ВИДЕОДРОМ

Впервые — обзор отечественной кинокритики… Экранизация произведений Шекли… Ожившая мумия и другие фильмы…

Вл. ГАКОВ. ТИХИЙ ГОЛОС МУЗЫКОДЕЛА

Бюро Межпланетных Отношений Биггла и «прогрессоры» Стругацких — близнецы-братья?

ЗВЕЗДНЫЙ ДОКТОР АЙБОЛИТ

Судьба писателя, который посвятил свое творчество исцелению инопланетян.

Николай НАУМЕНКО. «БУДЕМ ЖИТЬ — БУДЕТ И ФАНТАСТИКА!»

Главный редактор «АСТ» рассказывает о проблемах и перспективах издательства.

РЕЦЕНЗИИ

Книги продолжают выходить в любую погоду.

КУРСОР

Новости… События… И все такое прочее…

Александр РОЙФЕ. СОБЛАЗН ЗА СОБЛАЗНОМ

В центре внимания критика новый роман одного из самых сложных американских фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Кое-что об авторах номера.

---

Пораженный Форзон увидел, как музыкант встает и низко склоняет голову перед королевской ложей, а человек, облаченный в роскошные парадные одежды, смотрит на него в упор, резко наклонившись вперед. По-видимому, король что-то сказал, но слова его не донеслись до аудитории. Форзон затаил дыхание. В гробовом молчании тысячи собравшихся в амфитеатре напряженно следили за происходящим.

Королевская стража окружила Тора и обнажила его до пояса. Затем — и это произошло так быстро, что ужас случившегося не сразу дошел до Форзона, — блеснул широкий меч, раздался жалкий крик боли, и лекарь с примочками и ворохом полотна принялся обрабатывать окровавленный обрубок. Форзон осознал, что произошло, вскочил на ноги, когда Ультман с искаженным лицом потянул его вниз, лихорадочно бормоча: «Спокойно, спокойно…»

Огромная масса зрителей не шелохнулась. Культя была искусно забинтована, одежду Тора привели в порядок, и тот, пошатываясь, побрел к служебному выходу. Служитель унес торриль, и там, где несколько минут назад царила великая музыка, остались лишь кровавое пятно в пыли да обрубок человеческой руки. Никто не прикоснулся к нему до конца фестиваля, и вышедшие на арену артисты пугливо держались подальше от страшного свидетельства казни.

— Но почему? — чуть слышно простонал Форзон. — За что? Ведь это же музыкальный гений…

— Был, — мрачно шепнул Ультман и приложил палец к губам.

Последовало превосходное пение и головокружительные пляски под дробный ритм маленьких барабанчиков, потом искусные акробаты и жонглеры, перебрасывающиеся факелами через затемненную арену, затем виртуозная игра на инструменте наподобие ксилофона, составленного из множества колокольчиков, в сопровождении звучных ударов гонга. Еще поэты, певцы, танцоры… Но Форзону было не до того: без всяких объяснений он понимал, что не может уйти прежде короля, и, стиснув зубы, преодолевал тошноту. Остальная публика тоже не проявляла ни малейшего энтузиазма, а большинство артистов выглядели заторможенными, если не оцепеневшими от страха.

Прошло не менее часа, прежде чем король и его приближенные покинули ложу, предоставив верноподданным Роввы долгожданную возможность устремиться к выходу из амфитеатра. Ультман не сказал ни слова, пока они не углубились в боковой туннель, оставив толпу позади себя.

— Говорят, такое случается постоянно, — задумчиво произнес он.

— Но я никогда не слышал, чтобы это делалось публично. И уж тем более с такими популярными фигурами, как Тор. Со стариком Роввой явно не все в порядке… Возможно, у короля опять болят зубы? Если верить слухам, прошлый приступ зубной боли вылился в замену чуть ли не половины дворцовой обслуги.

— Этот человек почитался бы великим музыкантом в любом мире, — горько сказал Форзон.

Ультман прибавил шаг. В этой части города почти не было таверн, и лишь время от времени в случайном окне светился тусклый огонек. Форзон слепо следовал за агентом по переплетению темных туннелей и улиц, размышляя, сумел бы он самостоятельно добраться до погреба с клубнями. Без света все вокруг казалось чужим и незнакомым, и прошло немало времени, прежде чем Форзон сообразил, что так оно и есть.

— Кажется, мы идем другой дорогой?

— Да, — коротко ответил Ультман не оборачиваясь. Вскоре они вышли к открытой площадке, от которой разбегалось несколько улиц; на одной из них вдали виднелся факел таверны. Агент резко остановился и вполголоса спросил, указывая на противоположное здание:

— Видишь вон то окно?

Форзон добросовестно вгляделся в темноту.

— По правде говоря…

— Днем там стоит горшок с цветами. А ночью горит свеча.

— Но там нет никакого света! — изумился Форзон.

— Вот и я так думаю, — резюмировал Ультман и быстро зашагал вперед. Поспешая за ним, Форзон отметил, что теперь агент то и дело оглядывается.

— Это уже третье окно, где должен гореть свет, но не горит, — неожиданно сказал тот. — Выходит, у Команды Б крупные неприятности.

— Понятно. Что мы должны делать?

— Пока не знаю.

Они отшагали порядочное расстояние, придерживаясь самых темных улиц, и Форзон поймал себя на том, что и сам постоянно оглядывается. Наконец Ультман остановился у какой-то таверны, быстро снял плащ, повесил его на левую руку и вышел в яркое пятно света под факелом. Почти мгновенно дверь таверны отворилась, и вверх по пандусу заковыляла старуха в изрядно выцветшем плаще. Бросив пристальный взгляд на Форзона, она обменялась с агентом несколькими неразборчивыми репликами, еще раз оглядела его компаньона и тихо, но отчетливо произнесла:

— БУРЯ НОМЕР ТРИ.

Старуха скрылась за ближайшим углом, а Ультман с Форзоном зашагали в противоположном направлении. Этот переход оказался еще более долгим и утомительным, но в конце концов агент указал на явно третьесортную таверну, и они спустились вниз по неровному земляному пандусу.

Немногочисленные посетители обозрели их с равнодушием и вернулись к своим делам. Ультман выбрал столик в углу и выложил несколько монет. Упитанный наливальщик тут же подошел к ним, чтобы наполнить склянки, и вполголоса сообщил:

— Здесь шмонали по-черному, но ничего не нашли.

— Помощь нужна? — шепотом осведомился Ультман.

— Нет, пока моя группа чиста. Когда закончите, сразу поднимайтесь наверх. Вас ищут по всему городу.

— Джо отличный парень, — заметил Ультман, когда наливалтоик отошел. — Да ты пей пиво, пей… — Он с удовольствием опорожнил кружку. — И старушенция тоже недурна. Ты узнал ее?

Форзон наполнил свою кружку, отхлебнул и поспешно прикрыл рукой гримасу отвращения.

— А что, я должен был ее узнать?

— Я думал, вы знакомы. Это Энн Кори, наша специалистка по пожилым дамам. Знаешь ли, при дворе короля Роввы довольно опасно быть молодой и красивой… Да ты пиво-то пей, не забывай!

Форзон последовал совету, размышляя, нет ли случаем в уставе полевых агентов специального параграфа о стоицизме. Спокойно пить пиво в таверне, когда твоя жизнь под угрозой! Он посмотрел на Ультмана с новым уважением, а тот, взглянув на опустевшую склянку, выложил на стол еще несколько монет. Для нервов Форзона это было уже слишком.

К счастью, Ультман не стал заказывать третьей. Когда они поднялись, все присутствующие безразлично проводили их глазами до самой двери. Поднявшись по пандусу, они вышли на улицу и вновь вошли в дом через парадную дверь. Агент, дежуривший в прихожей, при виде Ультмана радостно улыбнулся, потряс ему руку и кивком указал на лестницу, ведущую на второй этаж.

Наверху они обнаружили пожилого мужчину в поношенной одежде, который расположился за столом с кружкой и кувшином вина. Незнакомец изучил Форзона острым взглядом из-под линз, искусно имитирующих старческую катаракту, и сказал:

— Садитесь, инспектор, и будьте как дома.

— Что, очень плохо? — взволнованно спросил Ханс.

— Твоя группа провалилась. Целиком и полностью. В твоем доме засада, но мы успели перекрыть все подходы.

— Я всегда страхуюсь, — сухо заметил агент.

Старик пожал плечами.

— О тебе мы, честно говоря, не беспокоились. А насколько все это плохо… Командир уже на пути в Курру, а это значит, что хуже вряд ли бывает.

— Поль? Но каким образом?..

— По воздуху, дорогой, — ласково улыбнулся старик. — Ты же знаешь Леблана, он никогда не полетит в глубь материка, даже ночью… не будь уже слишком поздно, чтобы это имело хоть какое-нибудь значение. Объяснение тут может быть лишь одно: наш официальный координатор в конце концов доигрался и взорвал планету. Все, что мы в состоянии сделать, — это вытащить отсюда всех и каждого, и как можно скорее.

Глава 8

Старик взглянул на Форзона.

— Прошу прощения, я не представился. Сев Роунер, Б-318, Гурнил. По-моему, инспектор, вам необходимо выпить. — Он поднял кувшин твердой рукой и наполнил чистую кружку с точностью, не соответствующей его очевидной дряхлости и слепоте.

— Не надо, — слабо запротестовал Форзон. — Я только что пил пиво.

— А вы попробуйте. Такого вам не подадут ни в одной таверне.

Форзон неохотно пригубил. Глаза его удивленно расширились, и он поспешно сделал большой глоток.

— О боги, что это?

— Запретный эликсир, — ухмыльнулся Роунер. — То есть виски, выгнанное из семян вулльна. Это такое дерево, и любому жителю Курра обеспечено путешествие в деревню одноруких, если королевские шпики обнаружат хотя бы росток вулльна в его саду или огороде.

— А что, собственно, король имеет против виски?

— Абсолютно ничего. У Роввы такие погреба, что любой мир в этом секторе галактики может помереть от черной зависти. Он просто против того, чтобы его подданные потребляли сей божественный напиток. Полагаю, король заботится о сохранении народа в трезвом и работоспособном состоянии. А может, желает выпить все сам, до последней капли.