Дэнис Сугру - Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР

• Название: Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР
• Автор: Дэнис Сугру
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-89935-105-1

Автор книги был арестован и обвинён в шпионаже в пользу России и в незаконном экспорте предметов оборонного назначения, что грозило 10-летним тюремным заключением, хотя обвинение было совершенно абсурдным. Обычная тактика ФБР – принудить обвиняемого до суда признать себя виновным частично в обмен на обещание смягчить приговор. Такую «сделку со следствием» настоятельно предлагал заключить и обвинитель Сугру.

Но Сугру не примирился с такой участью и добился того, что через три месяца смог покинуть США и вернуться домой.

В книге описываются мало известные русскому читателю события в США, которые показывают нравственное падение администрации, в частности, попустительство интенсивному ввозу кокаина в США из Никарагуа в связи со скандальной операцией «Иран-Контрас», что привело к катастрофическому росту наркомании и уличной преступности, вплоть до бунтов, для подавления которых пришлось привлекать войска с бронетехникой. Описывается глобальная сеть электронного шпионажа, развёрнутая спецслужбами США.

---

Меня провели в суд с наручниками на руках, скованных спереди, и с цепью, связывающей мои лодыжки и обвязанной вокруг талии. Мы, заключённые, сидели позади суда за низким деревянным барьером с вращающейся дверью, ведущей в основную зону суда. Впереди находилась скамья для судьи. Ко мне подошёл человек. Он был растрёпанный, со слегка покрасневшими глазами.

– Вот, – сказал он – подпишите это.

Он был адвокатом, назначенным судом, и это была форма, назначающая его представлять меня. Я посмотрел на него с удивлением ввиду абсурдности его предложения. Коблиц сидел напротив меня. Я посмотрел на него, вероятно, бессознательно ища совета. Он был единственным человеком, которого я знал. Он опять ухмыльнулся. Было ясно, что Мистер Покрасневшие Глаза был тот адвокат, которого упоминал Коблиц.

– Я сам буду представлять себя, – сказал я, вручая ему обратно его документ.

В этот момент из основной зоны суда вошёл человек. Он был хорошо одет и улыбался.

– Дэнис, – сказал он, – я – Марк Харрис, Ваш адвокат. Ваш брат связался со мной.

Я посмотрел на Марка и смог увидеть по его уверенности и поведению, что он уже представился в суде. Он передал мне документ, и я подписал его. Я заметил, что документом обусловлены затраты в 490 долларов в час с предоплатой в 25000 долларов.

– Ваш брат согласился на всё, – сказал он мне, имея в виду то, что нужно для него, чтобы быть моим адвокатом. Я заметил, что соглашение прекращало действие, как только дело поступает в суд.

Я взглянул на Коблица. Его голова была опущена. Улыбки не было.

* * *

Марк дал мне прочитать два документа. Один из них был судебным ордером на наложение ареста на демодулятор, который компания «Wideband Computers» отправила в Ирландию для испытания. Другим был судебный ордер на мой арест. Оба они были написаны Дэвидом Коблицем. Я осознал, что Коблиц был ведущим агентом ФБР в моём деле, и наиболее вероятно, что он никогда не слышал о QAM до тех пор, пока ему не было поручено расследовать дело. В одном из документов содержалось удивительное высказывание. Оно цитировало слова подполковника Димитри Кита Джонса из Агентства национальной безопасности (АНБ), самого засекреченного из шпионских агентств США, что поскольку демодулятор, который мы разрабатывали, может «непрерывно демодулировать сигналы 32-АМ и 64-AM, он подпадает под определение предмета оборонного назначения».

Согласно интерпретации Джонса, все кабельные модемы Интернета и все аппараты цифрового телевидения являются военным оборудованием. «Может быть, – подумал я, – правительство США только что приняло новый закон. Но, вероятнее всего, он неверно истолкован».

– Может ли быть, что Агентство национальной безопасности принимает на работу идиотов? – спросил я Марка.

Он кивнул головой, но не ответил.

8 Вторник, 25 января 2005 года Тюрьма

Из дневника

Вчера, после судебного слушания, Марк Харрис должен был быстро уехать по новому назначению. «Я навещу Вас завтра», – сказал он мне. Я был очень благодарен ему за то, что он смог приехать в суд, так как мой брат связался с ним только в то утро, и, к счастью, у него было свободное «окно», чтобы присутствовать на слушании.

Путешествие обратно в блок камер было медленным, хотя тюрьма даже примыкает к зданию суда, и расстояние между ними составляет не более чем несколько сотен метров. Несколько часов прошло до того, как мы были доставлены в цепях в комнату для переодевания, где я прошёл через такую же процедуру, как в пятницу вечером.

«Нагнись и раздвинь ягодицы…»

Был уже поздний вечер, когда меня доставили в мою камеру. Мне дали тонкий сэндвич и маленький пакет безалкогольного напитка. Я спал урывками.

* * *

В это утро, около 11 часов утра, охранник объявил:

– Сугру, будь готов встретиться со своим адвокатом.

Меня снова сковали наручниками и цепью и доставили в комнату, заполненную заключёнными, встречающимися со своими семьями. Харрис улыбнулся, он был уже там.

– Приятно снова встретиться с Вами, Дэнис, – сказал он, протягивая руку.

Это его выражение представлялось неуместным в таких обстоятельствах, но я был очень рад видеть его.

– Во-первых, я обязан пояснить Вам, какой срок тюремного заключения Вам предстоит.

Он вытащил несколько страниц и показал мне раздел.

– Вам предстоит провести 56 месяцев в тюрьме, – сказал он мне серьёзным тоном.

Коблиц говорил вполне определённо, что мне светит 10 лет, так что я был счастлив услышать, что буду выключен из жизни меньше чем на 5 лет.

– Позвольте мне вкратце рассказать Вам, что происходит, – продолжал он. – В ближайшем будущем могло бы состояться слушание об освобождении под залог.

Я был удивлён тем, что это могло бы произойти так быстро, но Харрис объяснил:

– Ваш брат в Ирландии добывает деньги для залога.

У Харриса был письменный краткий инструктаж, посланный моим братом. Там в середине файла находилась копия письма от Министерства торговли США. Это была изумительно быстрая работа, проделанная моим братом. Появилась надежда…

– Завтра нам будет нужно, чтобы два гражданина США дали гарантии, – сказал он.

Я предположил, что Брайан мог бы помочь.

– Он уже согласился, – сказал он, – но Вам нужно подумать об ещё одном лице, лучше, чтобы он жил в Лос-Анджелесе.

Единственными людьми, в которых я уверен, были Ирэн и Бенни, живущие в Голливуде, но я не мог вспомнить их адрес или номер телефона, которые были в моём компьютере, отнятом у меня в пятницу. Марк записал столько сведений, сколько я смог вспомнить. Я не верил, что он сможет разыскать их по той скудной информации, которую я ему дал.

Из нашего разговора я узнал, что мой брат был на свободе. Французская полиция не беспокоила его, и он вчера улетел в Ирландию, чтобы встретиться с семьёй. Я узнал также, что у моей семьи в Москве было всё прекрасно. Российская полиция их не посещала, так что мои ночные кошмары были всего лишь сном.

9 С 1989-го до 1992 года Жизнь в России

Массовая бедность начала рассматриваться как норма.

И всё это происходило на фоне драматического экономического спада, нестабильных финансов и паралича социальной сферы.

Владимир Путин

Я уже упоминал о демодуляторе фирмы «AST» «Модель 945», переданном российскому президенту Ельцину во время его визита в США в сентябре 1994 года. Вопрос, почему американцы подарили специальное коммуникационное оборудование российскому президенту, ставил меня в тупик до моего ареста, который, напротив, дал мне время, чтобы исследовать причину американской помощи Ельцину.

* * *

Я впервые приехал в Советский Союз в мае 1989 года по приглашению группы россиян, с которыми мой брат встретился на выставке в Москве. Это было время гласности. Поощрялись российские компании, открытые для западного бизнеса. Я нашёл восприимчивую среду. Наш бизнес устойчиво рос, но в запуске новых продуктов нас ограничивала нехватка инженеров-конструкторов в Ирландии. Я нашёл одно предприятие в Москве, склонное к идее совместной разработки продукта. Оно могло бы предоставить инженерные таланты, а мы, со своей стороны, – идеи о том, что конструировать. Оно имело бы возможность работать совместно с нами и изучить западные рынки нашей компании, хотя и маленькой, но обладающей обширным опытом международного маркетинга, а мы могли бы иметь возможность узнать о том, что было для нас новым и неизвестным, – о рынке Советского Союза. Подробности были отброшены, и был составлен проект соглашения.

Утром меня провели в офис генерального директора, чтобы обсудить окончательно детали и подписать соглашение. Офис представлял собой длинную комнату, элегантно обшитую деревянными панелями коричневатого цвета. В дальнем конце комнаты был письменный стол, на котором стояли восемь телефонных аппаратов, каждый другого цвета. Позади стола был портрет Владимира Ленина и полное собрание его сочинений в прекрасных кожаных переплётах. Посередине был длинный стол, за которым могли сидеть человек двадцать. Генеральный директор поднялся со своего кресла и прошёл вперёд, чтобы встретить меня. Мы сели, нас было четверо: директор, его помощник, переводчик и я (в то время не говорящий по-русски).

В соглашение были внесены небольшие изменения, и мы подписали его. Встреча заняла, может быть, один час. Я поблагодарил директора и был готов уйти.

* * *

– Не хотели бы Вы немного подкрепиться, – спросил генеральный директор через переводчика, указывая в направлении своего стола, где я видел только телефоны.

Я принял приглашение, думая о кофе, может быть, с бисквитом, который принесет одна из секретарш. Он прошёл за свой стол и открыл маленькую дверь, так хорошо скрытую среди панелей, что стыки были незаметны. Мы вошли, чтобы «немного подкрепиться», и увидели стол, ломившийся от еды: различных салатов, разнообразных салями и мясных нарезок, чёрная икра, красная икра – было, наверно, блюд двадцать с едой. Перед каждым прибором стояла бутылка водки. Начались тосты: за успех нашего предприятия, за Россию, за женщин.