Владимир Ермилов - Антон Павлович Чехов

• Название: Антон Павлович Чехов
• Автор: Владимир Ермилов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1949

В настоящем издании представлен биографический роман о великом русском прозаике, драматурге А.П. Чехове.

---

Так постепенно начинает формироваться Чехов, будущий художник, пафосом творчества которого была борьба за достоинство человека.

Привыкший оберегать свою независимость, внутреннюю свободу, Чехов в юношеские годы не сходился особенно близко ни с кем, хотя был прекрасным товарищем, способный на любую жертву для дружбы. Все, что казалось ему посягательством на его свободу, вызывало в нем настороженность, подозрительность. Эта черта осталась характерной для него до конца его дней. В юности он хотел до всего доходить только своим умом. Впоследствии он осудил такую позицию, как никому не нужное открывание давно открытых Америк. В молодые же годы он с особенной, почти болезненной остротой защищал свою независимость. Слишком тяжелым было подавление его свободы и в семье и а гимназии!

Чехова волновали моральные и эстетические вопросы. Он сознательно вырабатывал свой моральный кодекс человека. Антоша был далеко от прямых, непосредственно политических интересов. Глухой город, потерявший к тому времени былое экономическое значение, мещанское окружение, отсутствие глубоких связей со сверстниками — все это не могло способствовать развитию политических интересов у юноши из купеческо-приказчичьей семьи.

Аполитичность сказывалась у Чехова и в более зрелые годы, когда у него уже выработалось его атеистическое и материалистическое мировоззрение.

Корни этой аполитичности нужно искать, в числе прочего, в условиях и обстановке формирования его личности в отроческие и юношеские годы. В конечном итоге здесь сказывались влияния того самого мещанства, которое Чехов успел так рано возненавидеть. Враг оказывался живучим и хитрым, он надевал разные личины, в том числе и личину духовной независимости, нежелания подчиняться давлению каких бы то ни было авторитетов, скептического недоверия ко всякому постороннему вмешательству. Семидесятые годы не были «аполитичными». Народничество еще было революционным; оно начало вырождаться в либерально-кулацкое течение после убийства Александра II в 1881 году. Но Чехов ни в гимназические, ни в студенческие годы не был захвачен революционными настроениями. В семидесятые годы он «не успел» заинтересоваться политикой, а в восьмидесятые годы, как мы увидим, прибавились другие сложные факторы, не способствовавшие росту у Чехова активного интереса к политическим вопросам.

Формирование личности юноши Чехова было, таким образом, односторонним. Но в его этическом кодексе сказывались и демократизм, и влияния передовой русской литературы, и ненависть к мещанству, подготовляя последовавший в будущем процесс постепенного, медленного, трудного преодоления аполитичности.

Моральный и интеллектуальный облик юноши Антоши Чехова поражает нас своей серьезностью, мужественностью, зрелостью и глубиной оценок и суждений. В том же процитированном нами письме к Михаилу мы встречаем и следующие строки:

«Хорошо делаешь, если читаешь книги. Привыкай читать. Со временем ты эту привычку оценишь. Мадам Бичер — Стоу выжала из глаз твоих слезы? Я её когда-то читал, просел и полгода тому назад с научной целью и почувствовал после чтения неприятное ощущение, которое чувствуют смертные, наевшись не в меру изюму и коринки… Причти ты следующие книги: «Дон Кихот» (после 7 или 8 частей). Хорошая вещь. Сочинение Сервантеса, которого ставят, чуть ли не на одну доску с Шекспиром. Советую братьям прочесть, если они еще не читали, «Дон Кихот и Гамлет» Тургенева. Ты, брате, не поймешь. Если желаешь прочесть нескучное путешествие, прочти «Фрегат Паллада» Гончарова…»

Роман Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» воодушевлен самыми благородными намерениями автора и сыграл положительную роль в борьбе за освобождение негров. Но он проникнут сентиментализмом. Жалостливость к «малым сим», а не мужественная борьба за достоинство и свободу окрашивала «Хижину дяди Тома». Все это вызывало ироническое отношение у Чехова, казалось ему слащавым. В своем письме он выступает в качестве и морального и эстетического воспитателя своего брата.

Множества забот свалилось на Антошу. Он должен был не только содержать себя самого и оплачивать свое учение в гимназии, но и помогать семье, бедствовавшей в Москве. Особенно его угнетала мысль о страданиях материи. Александра писал ему: «Мать с каждым днем все гаснет и гаснет, как свечка. Сестра тоже очень больна и лежит в постели. Я в горе, которое, я думаю, ты поймешь».

Антоша распродавал остатки домашней обстановки, бегал по урокам и высылал деньги в Москву. Ему пришлось познакомиться с унизительным ожиданием по месяцам заработанных грошей, с косыми взглядами «хозяев», брошенными невзначай на проданные башмаки репетитора, с мучительными мечтами о стакане сладкого чаю, который могут подать, а могут и не подать.

Да, во всем этом не было ничего веселого, так же как в постоянных мыслях о нищете семьи. Антоша пытался приобдрить мать и отца, он шутил в своих письмах, а Евгения Яковлевна обижалась на это.

«Мы от тебя получили 2 письма, — писала она Антоше, — наполнены шутками, а у нас это время только было 4 коп. на хлеб и на светло ждали от тебя не пришлешь ли денег, очень горько должно быль вы нам верите,[4] у Маши шубы нет у меня теплых башмаков сидим дома…»

Разумеется, Антоша верил всему этому, да и как было не верить? Павел Егорович долго не мог найти работу. Александр помогал, но этого было очень мало. На помощь Николая почти совсем нельзя было рассчитывать.

«У Коли много заказу, — писала Евгения Яковлевна Антоше, — мог бы заработать, да некогда, почти каждый день в гостях, за всю зиму едва одну картину написал».

Александр и Николай, ставшие студентами, москвичами, тоже переживали свою свободу. Но их свобода — увы! — оказалась сомнительной. Как и Антон, старшие братья хотели быть свободными от всего «таганрогского», мещанского, они рано начали «бунт» против деспотизма Павла Егоровича. Таганрогское означало подавление их воли, и им хотелось своевольничать. Таганрогское связывалось с деспотической дисциплиной, подневольным трудом, и им особенно Николаю, казалось, что свободный труд, вдохновение боится размеренного, строгого режима, железной дисциплины. Быть «свободным» для Николая и отчасти Александра означало поступать наоборот всему таганрогскому. Но богема — это мещанство навыворот.

Когда Евгения Яковлевна сокрушенно писала в письме к Антоше о том, что Николай «каждый день в гостях», она подразумевала под этим много горького для её материнского сердца. И Николай и Александр много пили, напиваясь до потери образа. Оба они постепенно становились алкоголиками.

Евгения Яковлевна и с надеждой и с опасением ожидала приезда своего любимица Антоши.

«Я каждый час прошу бога чтобы скорей ты приехал а папаша говорит и Антоша как приедет, будет по гостям ходить да ничего не делать, а Федичка спорит что ты домосед и трудолюбив не знаю чья правда…

Скорей кончай в Таганроге ученье да приезжай пожалуйста скорей терпенья не достает ждать и непременно по медецынскому факультету сашино занятие не нравится нам, присылай наши иконы по немногу, еще скажу, антоша, если ты трудолюбив то в Москве всегда дело найдешь и зарабатываешь деньги.

Мне так и кажетца что ты как приедешь то мне лучше будет».

Что — то подсказывало ей, что Антошу можно положиться. А Павел Егорович не надеялся уже на своих сыновей.

Найдя, наконец, место конторщика у купца Гаврилова, он жил теперь в Замоскворечье, вместе с гавриловскими приказчиками навещая свою семью лишь в праздничные дни. Предприятие Гаврилова, жизнь его приказчиков обрисованы в повести «Три года». Жалованья получал Павел Егорович всего тридцать рублей в месяц. Евгения Яковлевна кое-что зарабатывала шитьем на швейной машинке.

«Глава семьи»

После окончания гимназии Антоша провел все лето в Таганроге, хлопоча о назначении ему стипендии, которую Таганрогская городская управа выплачивала одному из таганрожцев, обучавшихся в высших учебных заведениях. Стипендия составляла двадцать пять рублей в месяц. Антоша получил стипендию сразу за 4 месяца, и у него было целых сто рублей. Кроме того, он оказал помощь семье и тем, что привез с собою двух пансионеров — нахлебников на попечение Евгении Яковлевны. Так его приезд сразу обозначил перелом к лучшему в положении семьи. Скоро появился и третий пансионер. Чеховы сняли квартиру в пять комнат тут же, на Драчевке, в другом доме.

Антоша стал студентом медиком и сотрудником юмористических журналов. Это произошло почти одновременно. Сразу установился строй жизни, наполненной непрерывным трудом.

Студенческий билет А. П. Чехова

Медицинский факультет считался одним из самых серьезных факультетов, требовавших большой работы от студентов в отличие, например, от юридического факультета, студентов которого называли в шутку бездельниками. Антон Павлович любил медицину, благоговел перед профессорами, среди которых были такие знаменитые ученые, как Захарьин, Склифасовский, — имена, составляющие гордость русской науки. Чехов учился очень основательно, и совмещать с работой в юмористических журналах ему было трудно.