Филиппа Грегори - Меридон, или Сны о другой жизни

• Название: Меридон, или Сны о другой жизни
• Автор: Филиппа Грегори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54451-6

Молодой цыганке Меридон часто снятся непонятные сны, в которых она видит себя владелицей богатого поместья. Она мечтает о лучшей жизни для себя и своей любимой сестры Данди. Спасаясь от бедности, девушки присоединяются к бродячему цирку, где Меридон ухаживает за лошадьми, а Данди работает на трапеции под куполом, постоянно рискуя жизнью. Меридон твердо решает спасти их обеих от опасностей и нужды. Но красивая и безрассудная Данди желает получить все сразу и быстро…

---

— Нет, — наконец выдавил он из себя, и его голос стал ледяным. — Это мое шоу, только мое, и один Бог знает, как тяжело оно мне досталось. И я никогда и ни с кем, кроме Джека, не стану им делиться. Оно не уйдет из моей семьи. Я буду хорошо платить тебе и Данди, но брать вас в партнеры я не стану.

На мгновение выражение его лица стало почти умоляющим, будто он просил меня понять его страсть.

— Я так долго шел к нему, — продолжал Роберт. — Я сделал такие вещи, за которые мне придется держать ответ перед Богом… — Тут он оборвал себя, и мне показалось, что в его ушах звучит голос женщины, умолявшей не бросать ее. — Я не буду ни с кем делиться, Мери. Это не в моей природе.

Помолчав, я протянула ему руку.

— Не сердитесь, пожалуйста, — попросила я. — Можно, я задам вам один вопрос?

Его лицо еще больше замкнулось.

— Какой?

На мгновение я разозлилась на себя за то, что вынуждена стоять на ветру и просить человека простить мне еще не высказанный вопрос. Агрессивная женственность Данди принуждала меня играть рабскую роль перед людьми, которых я уважала. Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что Роберт вдруг усмехнулся.

— Праздное любопытство не характерно для тебя, Мери. Тебя беспокоят отношения между твоей сестрой и этой потаскушкой из Уорминстера?

Невольно я рассмеялась.

— Нет, конечно, — ответила я. — Но я знаю, что мой вопрос вам не понравится.

— Говори же. — Казалось, он устал от моих загадок.

— Я хочу получить свою долю в шоу, — опять повторила я. — Но если вы не хотите принимать туда чужих, то, может, стоит поженить Данди с Джеком? Я знаю, у вас на него другие планы, но они выступают вместе, у них все отлично получается, и они могут зарабатывать хорошие деньги. Для вас единственный путь удержать Данди — это выдать ее за Джека. А если она уйдет, то и я уйду.

Глаза Роберта пусто смотрели мимо меня.

— Нет, — отрезал он. — Незаменимых женщин нет. Если у Данди есть лучший вариант, она может убираться. И ты вместе с ней. Было время, когда я любил тебя как родную дочь, Мери. Однако я сумел расстаться даже со своей собственной дочерью и ни разу не пожалел об этом. Если ты не можешь работать со мной за жалованье, тогда уходи. Я просто отложу на сезон свои планы. И скорее я откажусь от них навсегда, чем увижу своего Джека с твоей сестрой. — Его голос звучал громче. — Вы просто пара мокрохвостых цыганок, а она ведет себя как сука во время течки. Лучше я увижу вас обеих мертвыми у своих ног, чем позволю ему жениться на ком-нибудь из вас и замарать вашей цыганской кровью мою семью.

Я глубоко втянула в себя морозный зимний воздух и сделала Роберту почтительный реверанс.

— Благодарю вас, сэр, — сказала я, будто он подарил мне фартинг.

Теперь я все поняла.

Я отвернулась и пошла к своей лошади. Слепая от ненависти, я набросила на нее поводок и открыла перед ней дверь. Я прошла мимо Роберта — Роберта, который был так добр ко мне и который держал меня, когда хирург вправлял мне руку, — я прошла мимо него, словно не видя. Мои глаза застилал красный туман, и мне подумалось, что если бы я осмелилась плюнуть на его ботинки, то вместо слюны была бы кровь. В глубине души я знала, что только неуместные желания Данди довели меня до этого идиотского разговора о свадьбах и прибылях. За долгие теплые летние дни, проведенные в фургоне Роберта, и за часы тяжелой работы этой зимой я привыкла считать наши интересы общими. Глупая похоть Данди ослепила меня так же, как ее. И мне понадобилась оплеуха Роберта, чтобы отрезветь.

Он смотрел на меня, как смотрят на ничтожную служанку. Он говорил со мной так, как почтенный землевладелец разговаривает со всякой швалью. Работа, которую я сделала для него, и все удары, которые приняла ради него, ни на йоту не изменили того факта, что он за грош купил меня у отца вместе с пони и развратной девкой. Я прошла мимо него с крошечной надеждой в сердце, что я сумею построить мостик к миру достойных людей. Я не буду грязью на дороге.

Когда я вела Кея на выгон, я тосковала по Вайду с той же силой, с которой тосковала по нему, лежа в моей завшивленной койке и слушая перебранку между отцом и Займой. Там я была чужой. Но здесь я тоже чужая. Я буду чужой везде, пока не обрету свою собственную землю. Другого пути для меня нет. Я должна сама прокладывать себе путь наверх. Я должна найти свой Вайд.

Я вывела Кея во двор, и мы начали работать. Он был либо новичком в дрессировке, либо забыл все, чему его учили. Я работала с ним все утро, хотя едва могла шевелить пальцами и мои щеки застыли от холода. Но когда я пошла на кухню позавтракать, они оказались красными и растрескавшимися. Я все утро проплакала, даже не замечая этого.

Наступление Рождества прошло незамеченным для нас. С того самого разговора на конюшне Роберт был с нами словно чужой и едва замечал нас. В рождественское утро он молча прокатил серебряную монетку по столу Джеку; Кэти, Данди и мне он подарил по трехпенсовику, миссис Гривс — отрез материи на платье, а Дэвиду — пару хороших, но уже ношенных перчаток.

На этом праздник закончился, и мы все разошлись работать. Я вернулась к лошадям, а остальные отправились упражняться на трапеции. Пони, купленные нами на ярмарке в Солсбери, оказались очень послушными, и Роберт научил меня управлять их упряжкой одной рукой, держа в другой кнут. Мы с ним подготовили довольно удачный номер: пони все вместе вбегали на арену, а затем разделялись на две группы, расходясь через одного и образуя круг, причем я постоянно теряла самого маленького из них, который попадал то в одну, то в другую группу. Пока они танцевали и раскланивались, каждый на своем месте, я улыбалась публике, стоя спиной к лошадям и якобы доверяя их умению. В действительности я совершенно не испытывала этого чувства.

С пони я работала каждое утро перед завтраком, пока Роберт наблюдал за тренировками в сарае либо занимался счетами у себя в кабинете. Позавтракав, мы выводили на поле Блубелли и нового коня, которого звали Морис, и там я отрабатывала вольтижировку. Блубелли прошел долгие годы тренировки с Джеком и останавливался, как только я после неудачного прыжка падала на землю.

— Не подпрыгивай! — раздраженно учил меня Роберт, стоя в центре поля и попыхивая трубкой. — Дай лошади бежать с удобной ей скоростью. Все, что от тебя требуется, — это стоять неподвижно, как ты стоишь на земле. Она сама сделает все остальное.

До этого я научилась стоять на неоседланной лошади, когда Джек придерживал меня, теперь же училась делать это без посторонней помощи. Сначала цепляясь мертвой хваткой за страховочную уздечку, но постепенно — а мы тренировались каждый день, невзирая на погоду, — я научилась отпускать уздечку, поддерживая равновесие с помощью рук, высоко подняв голову и улыбаясь заученной улыбкой.

После полудня Джек присоединялся к нам, закончив упражнения на трапеции. Данди и Кэти оставались разучивать новый трюк, предложенный Дэвидом: пока Данди, совершив полет, прыгала в руки к Джеку, Кэти ловила отброшенную ею трапецию. Затем Данди, выполнив сальто, спрыгивала в сетку, а Кэти, в свою очередь, летела над ареной к Джеку и либо тоже спрыгивала в сетку, либо возвращалась на оставленную платформу. Все признавали, что выглядит это замечательно. Все, кроме меня, ибо я даже не могла смотреть на этот ужас.

К концу декабря Дэвид добился всего, что намечал, и заработал обещанную премию. Он вручил Роберту хорошо натренированную труппу: юношу, выполняющего поддержку, и двух акробаток, делающих каждый трюк практически без ошибок. Кроме того, Дэвид научил их выполнять множество сальто и поворотов в сетке. Дальнейшее они уже могли совершенствовать сами.

Последние несколько дней Дэвид занимался со мной на учебной трапеции. Если не требовалось подниматься на высоту, я вполне справлялась со своими задачами. Я научилась работать на трапеции вниз головой, уцепившись только одной ногой, раскачиваться в позе «птичье гнездо» и спрыгивать с трапеции, сделав в воздухе что-то наподобие шпагата. Роберт намечал, что я буду выполнять эти трюки под настоящей трапецией после антракта, для того чтобы подогреть нетерпение публики. Я не имела никаких возражений, единственное, что я хотела, — это не расставаться с бриджами.

— Ради всего святого, Меридон, — раздраженно говорил Роберт. — Нельзя выступать на арене в костюме конюха. Тебе следует надеть короткую юбочку и нарядный корсаж, оставив открытыми плечи и часть груди.

— Там и показывать-то нечего, — прошептала Кэти.

Я сузила глаза, но ничего не ответила.

— А не отвлечет ли это внимание от главного выступления? — неожиданно вмешался Дэвид. — Мери будет одета так же, как девушки, а выполнять станет другой номер. К чему это? Лучше оденьте ее как Джека, в облегающие белые бриджи и пышную рубашку. Она будет выглядеть замечательно, а девушки пусть выступают полуобнаженными, если они согласны.