Юрий Власов - Стечение сложных обстоятельств

• Название: Стечение сложных обстоятельств
• Автор: Юрий Власов
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Спорт
• Год: 1990
• ISBN: 5-278-0025-6

Обладатель титула «Самый сильный человек планеты», знаменитый атлет Юрий Власов рассказывает в своей повести о личном опыте преодоления жизненных невзгод, способности противостоять недомоганиями и болезням, умению поверить в себя и свои силы путём физических тренировок и самовнушения. Этот потрясающий дневник наглядно доказывает правоту автора («Жизнь — это всегда акт воли!», «Без преодоления себя ничего не добьёшься!») и протягивает руку помощи каждому, кто попал в сложные жизненные обстоятельства, но не желает сдаваться.

© бушмен.

---

После неудач и трагедий всегда, стремиться к новой победе — это значит не признавать себя побежденным. Это и есть торжество — твое и дела!

В те годы моя дочь училась на вечернем отделении Московского государственного университета. Я встречал ее обычно около полуночи… Я шел к метро, была ранняя весна. Я поднял голову: необыкновенно четкие звезды! Они всегда такие чистые и крупные при северном ветре. Я сбавил шаг и залюбовался: звезды мерцали за узорами голых ветвей. Блеск их озарял ветви — холодный, едва уловимый глянец на черных плетях. Я вдруг поймал себя на мысли о том, что голова не кружится. Я прежде не смел запрокинуть голову, тем более идти так. И я понял: болезни отступают, я возвращаюсь в жизнь. Меня охватило счастье.

С первым настоящим теплом я решаюсь на беговые тренировки. Беговыми их назвать можно лишь условно. Я то бегу, то перехожу на шаг. И сам бег настолько замедлен, что ходьба в последние месяцы, пожалуй, была порезвее. Так как я много езжу на велосипеде и вообще веду довольно объемные тренировки, я бегаю через два дня на третий и при этом, как говорится, наедаюсь по горло. Зато от тряски опять ноют печень и позвоночник. Однако я креплюсь. Должен привыкнуть! Уже приучил себя к таким упражнениям, о которых я и не смел помышлять. Боль в позвоночнике через три-четыре недели притупляется, а погодя и вовсе гаснет. Но вот без болей в печени не обходится ни одна пробежка. Когда боль невозможно терпеть, я снижаю ритм и стараюсь глотать воздух поглубже. Печень втягивается в работу, и боль стихает.

Я бегаю в одних трусах. Солнце калит плечи и грудь, тело обильно орошается потом, но все это не кажется обременительным. Этот жар мне по душе.

Любовь к бегу во мне на всю жизнь. В детстве я прочитал «Маугли» Киплинга. Описание неутомимости Маугли, его бега запали в сознание. С тех пор я мечтал о беге. Я, наверное, стал бы бегать много раньше — еще в молодости, если бы не увлечение силой. Тренировки ради силы отодвинули ту мечту, но не стерли. Я сохранил ей верность. Или от этой мечты, или из-за какой-то необходимости организма, но я постоянно ощущал потребности в беге, именно в длительном беге — долгими часами. Видение этого бега в снах или причудах воображения всегда манили и волновали. И даже возраст не имел над ними власти…

Мне никак не удавалось соединить уже освоенные беговые отрезки. Я удлинял их, но сомкнуть не мог. Чтобы уберечь спину, я бегаю за городом, по траве. Расстояние я промерял автомобилем, впрочем, это не столь важно. Я бегал на общее время— на 30–40 мин и т.д.

Только к середине лета я сомкнул беговые отрезки воедино. Еще через полтора месяца я пробегал 5 км. К осени я без насилий над собой пробегал 10, а затем и 15 км. Для меня это было величайшим из достижений! Ведь я не только преодолел болезни, но в некотором роде и свою природу. Я был атлетом сверхтяжелого веса — никто из этих людей не приспособлен к работе на выносливость. Им с усилием даются не километры бега, а какие-то сотни метров. Их удел неповоротливость, грузность. Годы тренировок, сложение самих атлетов — все предполагает лишь способность к могучей работе, но мгновенной — яростной вспышке силы. И среди таких атлетов я был самым сильным. Почти 10 лет мне не находилось равных.

Однажды я оказался вынужденным бегать по аллеям парка в городе. Какое разочарование! Метрах в ста шагал мужчина. Я так старался, а настиг его метров через триста, если не четыреста. Он уже вышел на улицу. Вот так бег! Я бегал хуже, чем другие ходят!..

Нередко я слышал насмешки в свой адрес, подчас обидные и глумливые. Я не придавал им значения. Пусть болтают что угодно. Себе цену я знал. Любое мнение обо мне оставляло меня равнодушным. Это отгораживало от зла.

Когда я впервые пробежал 3 км без отдыха, я испытал потрясение. Я пробежал эти километры — пусть пустячные, очень далекие от настоящей беговой выносливости — и не оглох, не онемел от головной боли. Дыхание сохранялось ровным— во всю грудь, сердце — без боли! Совсем без боли! Я брел полем. Солнце огнем уперлось в плечи, ветер трепал колосья мятликов, ежи репейников, пахло нагретой землей и травмами, уже подсушенными жаром… Я вспомнил, как несколько лет назад в испарине и болях не мог отшагать какие-то двести-триста метров! Я вмиг увидел все дни отчаяния, серой мглы по утрам и безнадежность, свое бессилие перед напором болезней… Жаворонки стыли в небе и мелодично перекликались, пересекали дорожку изящные желтенькие шеврицы. Я внезапно почувствовал такую радость, такое счастье: ведь выжил, выжил, теперь все позади!

Это был триумф, и более дорогой, чем победы над самыми могучими соперниками и громкая слава самого сильного человека в мире — первого русского с этим титулом…

Устранение ночных лихорадок и общее выздоровление приводит к появлению силы и выносливости. С прежними нагрузками я справляюсь шутя. Поэтому в июле я снова вношу изменения, вновь включаю те из снятых зимой упражнений, которые отношу к принципиально важным. Я последовательно наращиваю тяжести гантелей. Теперь они весят заметно больше тех, которые вызывали сильные позвоночные боли. Я делаю это методично, более чем внимательно прислушиваясь к себе. Ухудшения не наступает. В результате тренировки переваливают за 2 часа каждая.

За тренировкой номер один всегда следует тренировка номер два, за тренировкой номер два — тренировка номер три, за тренировкой номер три — опять тренировка номер два и т.д. Почему я не ввел иное число тренировок? Для роста мышечной ткани и поддержания мышц в тонусе наиболее целесообразны повторения упражнений через 1–3 дня (в зависимости от нагрузки). Это правило, известное всем серьезным спортсменам, я использую и в оздоровительных целях. Важно повторяющееся раздражение на выбранную систему.

Тренировки номер один и номер три требуют около 2 часов 15 минут, тренировка номер два— 1,5 часа. Тренировка номер два попроще. В ней сокращено число наклонов, приседаний и других упражнений, вообще сняты отдельные упражнения, которые я сохраняю в тренировках номер один и три. Тренировку номер два называю тренировкой-отдыхом.

Разделение тренировок существенно сберегает время. Я ввожу новые упражнения, увеличиваю число повторов без удлинения тренировочного времени.

Теперь уже все «вестибулярные» упражнения я выполняю с открытыми глазами. Поначалу я делаю это в замедленном темпе. Но по мере привыкания увеличиваю скорость. Я стремлюсь и здесь овладеть устойчивостью против нарушений мозгового кровообращения, которые столь часто порождают слабость вестибулярного аппарата.

Мы вообще недооцениваем физическую работу. Влияние тренировок не ограничивается мышцами (сердечно-сосудистая система — тоже мышцы). Коли тренировка столь решительно влияет на обменные процессы, то само собой воздействует и на самые глубинные процессы организма. Именно на данных представлениях я веду борьбу с болезнями с помощью тренировок и общую систему оздоровления организма. Но без формул воли я никогда не выбрался бы из развала. И это не преувеличение. Всякая система физического воздействия на организм и его оздоровления предполагает убежденность и веру, то есть определенное настроение как итог системы взглядов. Без определенных волевых и психических напряжений работа не будет усвоена организмом должным образом. Тонус органов, их готовность и восприимчивость должны находиться в строгом соответствии с заданными физическими напряжениями. И в этом нет ничего нового. Все целостные теории физического воспитания непременно предполагают такую систему взглядов, которая соответствовала бы наиболее благоприятному усвоению всех усилий. Йога, к примеру, окружает тренировки целой философско-религиозной системой. Но каковы бы ни были эти системы, в основе их — радость бытия, уравновешенность, благожелательное отношение к жизни и людям. Только под таким психическим воздействием может происходить возрождение и укрепление организма.

Конечно, можно набирать силу и определенное здоровье бездумно, даже, наоборот, в раздражениях и отчасти — злобном состоянии духа. Но подобное настроение рано или поздно вызовет нарушения в организме. Поэтому лишь согласованность чисто физических напряжений и душевного настроя способна привести к подлинной слаженности всех природных процессов, а стало быть, и к действенному укреплению здоровья.

Теперь многие из испытанных формул теряют значение. Я отказываюсь от них и ввожу новые. Новое настроение само творит их. В невозвратное прошлое отходит ряд моих состояний. Я обращаюсь к новым задачам.

С определенного момента любая тренировка становится радостью, более того — творчеством. Можно менять упражнения, нагрузки — и это позволяет получить от организма новую, более высокую тренированность: силу, гибкость, выносливость, быстроту. С достижением «черты радости» уже невозможен отказ от тренировок, принуждения исчезают, каждая тренировка вызывает удовольствие. Именно это чувство привязывает людей к спорту и воспитывает великих чемпионов.