Фулканелли - Философские обители

• Название: Философские обители
• Автор: Фулканелли
• Издательство: Энигма
• Жанр: Культурология
• Год: 2004
• ISBN: 5-94698-033-5

Книга раскрывает секреты алхимии, зашифрованные в памятниках гражданской архитектуры старой Франции. Фулканелли больше, чем кто-либо, уделил внимание практическим вопросам традиционной науки, собрав воедино различные ее части. Автор подробно описал все операции Делания, однако, намеки, а то и прямые советы разбросал по разным главам. Так что разгадывание философской мозаики-ребуса уже само по себе доставит наслаждение читателю.

Предмет книги не сводится исключительно к алхимическим тайнам. Автор предпринимает обширный экскурс в историю, лингвистику, искусствоведение, филологию и краеведение, выказывая феноменальную эрудицию.

Книга снабжена научным аппаратом и иллюстрациями.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Латинское слово Bapheus (красильщик) и глагол meto (собирать, жать) также привлекают внимание к особой способности Ртути или луны Мудрецов во время погружения или царской бани (bain du roi) улавливать тинктуру, хранящуюся в материнских недрах. Это и есть Грааль с вином Евхаристии, жидким духовным огнём, растительной, живой и животворящей влагой, проникающей в материальный мир.

Что касается истоков Ордена, преемства, знаний и верований тамплиеров, тот тут лучше всего процитировать отрывок из исследования, которое эрудит и учёный Пьер Дюжоль посвятил конным братьям (frères chevaliers) в своей Всеобщей библиографии оккультных наук[146].

«Невозможно сегодня отрицать, — пишет он, — что тамплиеры исповедовали, по сути дела, манихейство». Согласен с этой точкой зрения и барон де Хаммер. Для него последователи Мардека, исмаилиты, альбигойцы, тамплиеры, франкмасоны, иллюминаты продолжают тайную традицию, идущую от Дома Мудрости (Maison de la Sagesse, Дар-эль-хикмет), в XI в. основанного в Каире Хакимом. К тому же выводу приходит немецкий академик Николаи, добавляющий, что бафомет (Николаи производит это слово от греческого Βαφομητός) — символ пифагорейский. Мы не будем останавливаться на других точках зрения (Антона, Гердера, Мунтера), а вот об этимологии слова бафомет стоит поговорить особо. Мысль Николаи вполне приемлема, если принять поправку Хаммера и читать Βαφή Μήτεος, то есть крещение Мете. Ранее уже отмечалось, что такой обряд существовал у офитов. Мете — андрогинное божество, представляющее природу порождающую (Nature naturante). Прокл прямо утверждаёт, что Метис (Métis), называемый также 'Εριχάρπαιος или Natura germinans[147] — бог-гермафродит змеепоклоников. Известно также, что эллины использовали имя Метис для Мудрости (Prudence), супруги Юпитера. В общем, обсуждение филологической стороны вопроса неопровержимо доказывает, что Бафомет — вариант языческого Пана. Как и у тамплиеров, у офитов было два крещения: одно экзотерическое, в воде, другое эзотерическое, духовное или огненное. Это последнее называли крещением Мете. Святой Иустин и Святой Иреней говорили о нём как об озарении (illumination). Это крещение Светом (baptême de la Lumière) франкмасонов. Очищением (purification) — словом очень подходящим — обозначено оно на одном из гностических идолов, обнаруженных Хаммером. На приведённых им рисунках идол держит у себя на коленях — запомните, это важно — ванну с огнём. Этот факт, как ни странно, не произвёл на учёного немца, как, впрочем, и на знатоков символики никакого впечатления, а между тем миф о чаше Грааль ведёт своё происхождение именно от этой аллегории. И учёный барон ещё долго рассуждаёт о таинственном сосуде, точное значение которого не установлено! Все знают, что по древней германской легенде Титурель воздвигает в Монсальвате граальский храм и доверяет его охрану двенадцати рыцарям-тамплиерам. Хаммер видит здесь лишь символ гностической мудрости — вывод весьма неопределённый. Мы позволим себе высказать иную точку зрения. Грааль — кто сегодня в этом сомневается? — самая заветная тайна мистического рыцарства, а также и масонства, выродившейся формы такого рыцарства. Грааль — покров над творящим огнём (Feu créateur), Deus absconditus[148], скрытый в слове INRIa над головой распятого Христа. Титурель воздвигает мистический храм, чтобы возжечь в нём священный огонь весталок, маздеев и даже иудеев, поддерживавших вечный огонь (feu perpétuet) в своём Иерусалимском храме. Двенадцать стражей наводят на мысль о двенадцати знаках Зодиака, которые каждый год проходит солнце, своеобразный вечный огонь. Сосуд у идола, найденного бароном Хаммером, аналогичен сосуду парсов — огненному, в языках пламени. У египтян тоже было нечто подобное: Сераписа часто изображают с таким же сосудом на голове — на берегах Нила его называют Гардаль (Gardal). В этом сосуде жрецы хранили материальный огонь (feu matériel), а жрицы — небесный огонь (feu céleste) Птаха. Для посвящённых в таинства Исиды Гардаль — иероглиф божественного огня (feu divin). Этот бог Огонь, бог Любовь вечно воплощается в каждом существе, так как всё в мире содержит искру жизни. Это Агнец, закланный от начала мира. Католическая Церковь предлагает своим верным этого агнца в виде тела и крови Господних, заключённых в дароносицу. Дароносица (позор тому, кто плохо о ней подумает!) так же, как и Грааль, как священные чаши всех религий, символизирует женское начало и соответствует космогоническому сосуду Платона, кубкам Гермеса и Соломона, урне древних мистерий. Гардаль египтян, следовательно — ключ к чаше Грааль, По сути, это одно и то же слово. В результате фонетических изменений Гардаль превратился в Градаль, а затем — с придыханием — в Грааль: Кипящая в святой чаше Грааль кровь — продукт огненного брожения жизни или порождающей смеси. Можно лишь сожалеть о слепоте тех, кто упрямо желает видеть в этом символе, смысл которого предельно обнажён, лишь профанацию божественного. Хлеб и Вино мистической жертвы — это дух или огонь в материи, от соединения которых рождается жизнь. Вот почему посвятительные руководства христиан, называемые Евангелиями, вкладывают в уста Христа аллегорические слова: Я есмь Жизнь; я есмь хлеб жизни; я пришёл принести огонь в мир, и облекают его в ёмкий экзотерический образ пищи в высшем смысле этого слова.

VII

Перед тем как покинуть чудесную усадьбу Саламандры, отметим ещё несколько сцен второго этажа, не лишённых символического значения, хотя и не столь интересных, как предыдущие.

Справа от столба с изображением лесоруба — сдвоенное окно, одна створка которого — глухая, другая — застеклённая. В центре декоративных арок изображения: на первой из них — геральдический цветок лилии (fleur de lys)[149]XIV, эмблема верховенства знания, ставшая впоследствии атрибутом королевской власти. Знак посвящения, знак божественного знания, помещённый на королевский герб во время выработки геральдических правил, не потерял своего высокого значения и по-прежнему означает превосходство, преобладание, доблесть и достоинство. По этой причине столица королевства получила разрешение к серебряному кораблю на красном фоне добавить на своём гербе три цветка лилии на лазурном поле во главе щита. Смысл этого символа раскрыт в Анналах Нанжи: «На гербе у французских королей — цветок лилии с тремя листьями. Листья словно говорят всем: по изволению и милости Божьей Вера, Мудрость, Рыцарство процветают в нашем королевстве, как нигде больше. Два листа у самого цветка означают рыцарство и разум на страже веры».

На другой створке окна не могут не пробудить любопытство лунообразное румяное лицо и над ним фаллос. Мы находим здесь очень выразительное указание на два начала, при соединении которых образуется философская материя. Этот иероглиф активного начала, агента, и пассивного, то есть Серы и Меркурия, Солнца и Луны, философских родителей камня слишком красноречив, чтобы нуждаться в наших объяснениях.

У столбика между двумя створками окна находится капитель в виде урны, вроде той, что у входной двери. Поэтому нет смысла повторяться. На столбике справа — фигурка ангела, чей лоб украшен лентой. Руки у ангела сведены, он как бы молится. Дальше ещё одно сдвоенное окно и над плитой его перекрытия — два гербовых щита с полем, на котором три цветка — эмблема трёхкратного повторения каждой стадии, о чём мы неоднократно рассуждали по ходу дела. Вместо капителей на трёх межоконных столбах слева направо следующие изображения: 1) человеческая голова (мы думаем, что это алхимик собственной персоной; его взгляд направлен на незнакомца, оседлавшего дракона); 2) ангелочек, прижимающий к груди четырёхчастный геральдический щит, разглядеть который подробнее мешает расстояние и недостаточная рельефность изображения; 3) и наконец, ещё один ангел, который показывает раскрытую книгу, иероглиф материи Делания, способной после соответствующей обработки проявлять таящийся в ней дух. Мудрецы нарекли своё вещество Liber, то есть книгой (livre), потому что его слоистая кристаллическая структура имеет вид наложенных друг на друга листов.

На крайнем столбе совершенно нагой богатырь с трудом удерживает солнечного огненного бафомета огромных размеров. Из всех сцен фасада эта сделана наиболее грубо. Хотя она выполнялась одновременно с другими, коренастый уродливый человечек с раздутым животом и непропорциональными половыми органами — явно творение какого-то неумелого второразрядного ремесленника. Кроме достаточно невыразительного лица, всё в этой нелепой кариатиде оскорбляет эстетическое чувство. Кариатида попирает нечто бесформенное со множеством зубов, напоминающее китовую пасть. Наш богатырь вполне сошёл бы за Иону, «малого» пророка, чудесно спасшегося после трёх дней пребывания «во чреве китове». Для нас Иона — священный образ Зелёного льва (Lion vert) Мудрецов, который находится в маточном веществе (substance mère) три философских дня (trois jours philosophiques) и только потом, после возгонки, появляется над водами.