Лайош Мештерхази - Загадка Прометея

• Название: Загадка Прометея
• Автор: Лайош Мештерхази
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

Кто такой Прометей, знает каждый школьник. Герой из греческой мифологии, укравший для людей огонь с неба и в наказание по велению Зевса прикованный Гефестом к скале на Кавказе, куда ежедневно прилетал орел, дабы вновь и вновь раздирать не успевавшие затянуться раны героя и клевать ему печень. Так продолжалось очень долго, пока оказавшийся в тех краях Геракл не сразил орла, разбил оковы и освободил Прометея.

До сих пор все ясно. А вот дальше — загадка! Что произошло с Прометеем потом? Ведь что-то с ним происходило, это очевидно. Но как, почему мог потонуть в тумане, исчезнуть из памяти его образ и все, что случилось с ним в дальнейшем?! Мы знаем: Прометей был величайшим благодетелем человечества. Так почему же в античном мире не назвали по нему ни единой звезды (орел, что клевал ему печень, заслужил эту честь!), почему нет ни храма, ни хотя бы жертвенника или источника, рощи, посвященных его памяти?..

Давайте же попробуем исследовать историю Прометея! Буквально, слово за слово, без каких-либо аллегорий и сомнительных параллелей.

---

Итак, подвиги Геракла имели свидетелей, и немало. В Микенах и других городах Пелопоннеса было в те времена множество юношей, которые выбирали себе героев-кумиров и сами рвались на подвиги, чтобы измерить силу свою и доблесть. Не на спортивных площадках. Всерьез.

Таким образом, трудность была не в том, чтобы найти спутников, а, напротив, в том, чтобы удержать их в отдалении, — что и было заботой Эврисфея, особенно после провала в Египте. Он сам определял в соответствии с природой каждого задания, кто и в каком числе может сопутствовать Гераклу. Уже в истории с кобылицами Диомеда есть упоминание о том, что рядом с нашим героем сражался целый отряд храбрых юношей; иначе и быть не могло. Однако теперь — для войны с амазонками — требовалось уже, как и положено, настоящее войско.

В те времена не существовало быстрых средств сообщения, не было бюро путешествий, не было гостиниц, не было «travelling cheque» [7], потому к дальней поездке — даже если речь шла просто о поездке — приходилось основательно готовиться. Для путешествия посуху требовались вьючные животные, соответственно провиант и фураж, нужны были также шатры, орудия и инструменты, употребляемые в повседневной жизни, и, следовательно, слуги в необходимом количестве. Даже простые торговцы нанимали вооруженную охрану. Грабителей вдоль дорог было несметное множество, от обыкновенных разбойников до убийц-садистов вроде Прокруста. Да и дикого зверья попадалось немало. В одиночестве можно было отправиться на прогулку самое большее за несколько километров от города. Земледелец хаживал один разве что из усадьбы своей в село, из села в город, но уже на ярмарку, с товаром, и земледельцы пускались только караваном. Да и какие основания думать, будто организация общественной безопасности три-две тысячи лет назад была лучше, чем ныне?! Никуда не годилась тогда общественная безопасность. В разных странах существовали притом различные обычаи. Были, правда, города, главным образом в цивилизованном Средиземноморье, где путник находился под особым покровительством высшего местного божества; были и такие народы (те, что оставались в стороне от международного общения или лишь недавно в него включились), которые впадали даже в крайности: у них полагалось принять путника в первом же доме, куда он постучится, искупать его, накормить, а на ночь положить с ним саму хозяйку, или дочь, .или какую-нибудь другую особу из женского населения дома, которая еще могла бы сойти за подарок — причем иноземцу! Но были и другие города, были фанатически религиозные отсталые народы, у которых иноземного путника по велению их бога полагалось приносить в жертву, как, например, в Таврии.

Ну, и помимо всего, не надо забывать, что Геракл был не кто-нибудь, а сын Зевса, то есть и по земной табели о рангах — герцог. Особы его ранга даже на одинокую прогулку не выходили без соответствующего сопровождения.

Вот теперь и представим себе более или менее многолюдные, более или менее дальние походы Геракла. И помножим на то, что называется «войско». Итак — пешие воины, воины на боевых колесницах, телеги, обслуга (конюхи, колесных дел мастера, оружейники, повара, медперсонал и так далее, вплоть до маркитанток или чего-то в этом роде).

Боевых колесниц брали немного, только для вождей. Амазонки сражались верхом на лошадях — как утверждают, они были первым «конным» народом, — эллины же употребляли лошадей только как тягловую силу, против пешего войска боевая колесница — преимущество, но против конницы — весьма невыгодна. Главным оружием амазонок были стрелы. Они первыми научились натягивать тетиву, заводя руку за плечо — по-парфянски; даже римляне натягивали ее только до груди, да и вообще не часто пользовались луком. (Эллины же своими дротиками «стреляли» дальше, чем стрелами; на пятьдесят пять — шестьдесять пять метров.) Возница и воин, обслуживавшие боевую колесницу, а на колесницах большего размера еще и третий, оруженосец, были попросту мишенью для стрел конников.

Не могло у них быть много колесниц еще из-за необходимости морской переправы. Существует версия, будто они весь путь прошли на кораблях. Мы вправе отбросить эту версию: каких-нибудь десять лет спустя после катастрофы в дельте Нила Микены еще не могли иметь достаточно большой флот. А тех кораблей, что имелись, Эврисфей не дал. По всей вероятности, они шли пешком, через Дарданеллы же переправлялись на судах троянцев или иных пропонтидских владык. Пеший поход важен был и потому, что но пути к ним присоединялись окрестные жители и армия все росла.

По тем временам для войны против амазонок требовалось по крайней мере десяти-пятнадцатитысячное войско. Однако Геракл мог вывести с Пелопоннеса лишь малую часть его. С одной стороны, Эврисфей ни за что не позволил бы такому множеству воинов собраться иод знамена Геракла в самой Греции. С другой стороны, и Геракл не желал этого: пусть поход станет делом в первую очередь тех, кто заинтересован в нем непосредственно, — Приама и народов Малой Азии. Да и неблагоразумно было переправляться через Геллеспонт, самую чувствительную тогда точку мира, со столь грозными полчищами. Пребывавшие в крайнем упадке и именно поэтому чрезвычайно ранимые в самолюбии своем хетты могли, чего доброго, выступить против них. (А ведь кто тогда думал, что и Микены переживают период окончательного упадка?!)

Все сопоставив, я полагаю, что Геракл выступил из Микен с двумястами — двумястами пятьюдесятью спутниками: скорее посланцы «доброй воли», чем войско. В Аттике к нему примкнули Тесей и Теламон, затем, севернее, Пелей с мирмидонцами. Очевидно, массами присоединялись фригийцы и фракийцы: у них были свои, и крупные, счеты с амазонками. (Возможно, впрочем, они шли в Малую Азию, чтобы немного «осмотреться». Припомним: после падения Трои и распада войска ахейцев — то есть всего одним поколением позже — именно они окажутся наследниками огромного Хеттского царства.) Итак, Геракл переправился через Геллеспонт во главе тысячи двухсот — тысячи пятисот воинов: армия не слишком устрашающая для местных жителей, но «для почина» вполне приличная.

Из тысячи двухсот — тысячи пятисот воинов семь-восемь сотен были, вероятно, греки. Я выделяю их потому, что это и будет тот отряд, с каким Геракл переваливал через Кавказ, когда повстречался с Прометеем; остальные после победоносной войны — каждый отряд со своим вождем во главе — кратчайшими путями устремились по домам. Не считаю я и людей Теламона. Их не могло набраться много: авторитета у этого авантюриста еще не было, его репутация да и положение оставались сомнительны. Люди его скорее походили на дебоширов, чем на закаленных битвами воинов. Они либо отстали под каким-нибудь предлогом еще в Трое, либо — что вероятнее — Геракл сам отправил их назад во время перехода за недисциплинированность, грабежи, насилия и, не в последнюю очередь, из-за политической ненадежности их предводителя. Ему хватало забот и с такими необузданными племенами, как сарды, филистимляне, этруски, которые пылали жаждой мести и добычи и которых к тому же сопровождала на войну многочисленная, как саранча, армия женщин и детей; их-то он не мог отправить домой, поскольку Малая Азия и была их домом.

Непосредственных данных об участии в походе Приама у нас нет, но косвенным путем мы все же знаем, что Приам в походе против амазонок участвовал и что он был в хороших отношениях с Гераклом. Он не мог не воспользоваться подобным случаем для окончательного сведения счетов с постоянно беспокоившими его владения женщинами-воительницами.

Участие Приама было важно для успеха этого похода с двух точек зрения. С одной стороны, его авторитет привел в лагерь Геракла — причем быстро и в большом количестве — вождей малоазийских племен и владык других городов. С другой стороны, у Приама были деньги. А на земле хеттов деньги были совершенно необходимы.

Да, именно деньги! Ведь в Микенах, по сути дела, преобладал натуральный обмен, здешняя мера ценностей — талант (лист меди двадцати девяти килограммов весом, по форме напоминающий бычью шкуру) — это еще не деньги, а требующий обработки полуфабрикат. Тогда как у хеттов мина (приблизительно, полкилограмма серебра) и ее шестидесятая доля — шекель (сикль) были действительно деньги, с помощью которых можно было получить все, что угодно, и все на свете уладить.

Хетты были воинами, они властвовали над несколькими дюжинами разных племен и городов, как в свое время римляне. Они были воины, да эпоха-то была не для воинов — эпоха Великого перемирия, о котором мы еще поговорим подробнее. Итак, войны больше нет, но с солдатами — «солью государства и его опорой» — нужно же было что-то делать! И сделали их государственными служащими. На все административные посты — начиная с деревенского старосты — поставили исключительно ветеранов. А ветераны эти, к слову сказать, имели все, что угодно: шрамы (правда, далеко не все), многочисленные воинские награды, в последнее время, впрочем, сомнительные (Рамсеса-то II они упустили буквально из рук!), кое-какие трофеи (с некоторых пор совсем незавидные, да и те растранжирили-растеряли), — но чтоб у них были деньги, состояние?.. Не было их уже и у самого царя в Хаттусе. Деньги, состояния имелись у нескольких крупных землевладельцев, занимавшихся военными поставками, да еще у царьков, правителей городов. Что там говорить, даже у свободных землеробов, исхитрявшихся по-всякому, добра было больше, чем у прежде столь блистательного, а теперь лишь «морально окруженного почетом» воина.