Николай Непомнящий - 100 великих загадок Африки

• Название: 100 великих загадок Африки
• Автор: Николай Непомнящий
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3212-5

Африка – это не только вечное наследие Древнего Египта и магическое искусство негритянских народов, не только снега Килиманджаро, слоны и пальмы. Из этой книги, которую составил профессиональный африканист Николай Непомнящий, вы узнаете – в документально точном изложении – захватывающие подробности поисков пиратских кладов и леденящие душу свидетельства тех, кто уцелел среди бесчисленных опасностей, подстерегающих путешественника в Африке. Перед вами предстанет сверкающий экзотическими красками мир африканских чудес: таинственные фрески ныне пустынной Сахары и легендарные бриллианты; целый народ, живущий в воде озера Чад, и племя двупалых людей; негритянские волшебники и маги…

---

По обеим сторонам высохшего русла громоздятся темные оранжевые потрескавшиеся скалы, груды каменных блоков, полузасыпанные обломками тех скал, что упали на дно уэда. «Долина Матенду проходит через безжизненное каменистое плато, – рассказывает французский исследователь Филип Диоле. – Это место – одно из самых загадочных в Африке, где сегодня нет ни живой души, было, без сомнения, священной долиной или по меньшей мере местом встречи сахарских кочевников.

«Великий марсианский бог»

…На расстоянии 60 километров по обеим сторонам уэда Матенду тянутся врезанные, иногда рельефные изображения, создавая ансамбль, равного которому нет в мире. Это, конечно, доисторические произведения, но их происхождение, возраст и значение совершенно неясны. Неизвестно даже, были ли авторы этих рисунков белые пли черные?»

Удивительный комплекс произведений доисторического искусства ставит перед учеными множество проблем, ответить на которые чрезвычайно трудно. Это и хронология, и классификация, и стилистический анализ, и загадка происхождения наскальных изображений.

Как, например, объяснить полное отсутствие в Феццане живописных изображений типа тассилийских фресок, которые находятся менее чем в полутораста километрах отсюда? Чем объяснить, что именно здесь, в Феццане, появились петроглифы, считающиеся вершиной первобытного анималистического искусства? Какой цели служило это искусство, требовавшее для своего создания не только массу времени и энергии, но и также незаурядного таланта и подлинного вдохновения? Каковы основные тенденции развития наскального искусства? Обладает ли оно чисто местными особенностями или следует схеме развития, общей для большинства районов Сахары?

Некоторые из этих вопросов все еще остаются открытыми. Все, что смогли до последнего времени сделать ученые, это подробно каталогизировать петроглифы Феццана, сделать их тщательные копии и фотографии и в самых общих чертах установить их относительную периодизацию.

Первым попытался разобраться в многообразии стилей и сюжетов знаменитый немецкий этнограф Лео Фробениус, изучавший Феццан в 1932 г. Он разделил все изображения на две группы. К первой группе Фробениус отнес изображения диких животных: носорогов, слонов, жираф (отдельные изолированно стоящие фигуры). Ко второй – домашних животных, главным образом быков (группы из нескольких фигур и небольшие композиции). Ученый счел, что этим двум группам соответствуют два стиля, которые не имели самостоятельного значения и сложились под влиянием других культур древнейшей Сахары.

Но прошли три десятилетия, исследователям удалось найти огромное количество новых изображений с новыми фигурами и сюжетами, им удалось проследить постепенную эволюцию художественных форм Феццана и сопоставить местные изображения с другими. В результате схема Фробениуса отпала сама собой.

Рассмотрим же эту поразительную эволюцию форм совершенно самобытных петроглифов Феццана.

Самыми древними оказались вместе с тем и самые совершенные, самые крупные, монументальные и «живые» изображения большой фауны: слоны, носороги, жирафы, бегемоты, а также фигуры охотников в масках.

Стиль этих изображений, бесспорно, реалистический. От натурализма его отличает подлинно художественное осмысление натуры, выделение наиболее характерных деталей и опущение второстепенных подробностей, особые художественные приемы, в некоторой мере условные, с помощью которых изображается шерсть животных, пятна на шкуре и т. п., и едва заметный элемент стилизации, когда художник усиливает четкость линии, чуть-чуть спрямляя ее или делая более напряженной в зависимости от характера изображения. О том же свидетельствуют и элементы утрировки, которые заметны, например, в изображении носорога, – круто изогнутая шея и несоразмерно большой рог, бегемота с преувеличенно тяжелой челюстью, буйволов с размахом рогов, превышающим длину туловища, и т. д.

Особенно характерны для этого стиля изображения слонов. Все они отличаются чрезвычайно большим размером (свыше 2 м). Сравнивая их, легко заметить, что при одинаковом в целом уровне мастерства и сохранении единообразия в технике исполнения каждая фигура имеет отчетливо выраженные индивидуальные черты (трактовка ушей, хобота, позы и пр.).

Это искусство, столь далекое от фотографического натурализма и вместе с тем ни в чем не отступающее от действительности, обладает удивительной конструктивной точностью и чеканной ясностью образов. В работах древнейших обитателей Сахары достигается абсолютное совершенство техники исполнения, формы и содержания. Приемы передачи перспективы, движения крайне лаконичны и выразительны. Иногда они напоминают технику и стиль мозаики или витража, где так же, как и в резьбе по камню, необходимы предельная конструктивная четкость и лапидарность стиля.

Изображение выполнено почти исключительно при помощи контура. Лишь две-три дополнительные линии внутри него с большим искусством очерчивают складку на коже или округлый выступ, создавая впечатление объемности. В лучших рисунках этого стиля линия контура на всем протяжении остается живой и напряженной. Каждая пядь линии вреза служит выявлению характерных особенностей силуэта. Поверхность внутри контура разработана ровно настолько, чтобы создать впечатление единой массы, которая мыслится как объем. Три-четыре параллельных штриха, например, отмечают глубокие морщины на шкуре слона, в остальном же фактура внутренней поверхности контура, очерчивающего корпус, остается нетронутой. Эти петроглифы относят к так называемому охотничьему периоду (или «эпохе буйвола»).

Но монументальный первобытный реализм постепенно уступает место новому стилю, в котором усиливается элемент стилизации. Изображение становится более изящным, утонченным и вместе с тем легковесным. Композиционная ясность и верность натуре теперь приносятся в жертву плавной изящной линии, которая не столько выявляет конструкцию предмета, сколько подчеркивает его динамику. В очертаниях силуэтов животных (чаще всего это теперь жирафы), в разнообразии трактовки фигуры, тщательном углублении и шлифовке линии вреза заметно любование формой, стремление к отвлеченной красивости. Хотя точность пропорций еще сохраняется, рисунок постепенно утрачивает индивидуальность в манере исполнения и в трактовке объекта.

Изображения, видимо, ценятся теперь не столько за их верность натуре, точность и выразительность, сколько главным образом за качество обработки, техническое исполнение. Поверхность внутри контура всегда обработана. Фигуры жираф покрыты глубоко врезанным или выбитым рисунком, имитирующим пятна на шкуре. Некоторые изображения полностью отшлифованы; чрезвычайно глубокая канавка контура и заметный свето-теневой контраст, вызываемый разницей между фактурой скалы и изображения, все больше создают впечатление рельефа. Некоторые изображения уже имеют характерные признаки скульптуры. Это древнейшие произведения африканской пластики; возможно, что именно в Феццане родились скульптурные традиции, получившие окончательное развитие в классическом африканском пластическом искусстве.

Рассмотрим следующую группу изображений, объединенных общими стилистическими особенностями. Крупные толстокожие на них отсутствуют; из диких животных остаются главным образом жирафа и страус; появляются львы и другие хищники, а также быки, возможно, уже одомашненные, которые в следующий период станут основным сюжетом.

Техника становится еще более виртуозной. Линия вреза ясная и чистая, сделанная как бы одним взмахом ножа. Большие контуры внутри плоскости почти всегда тщательно отшлифованы. Изображения принимают все более стилизованный характер. Детали обычно отсутствуют. Но если художник их изображает (когти льва, кисточку на хвосте и т. д.), то это значит, что данная деталь имеет особое значение и поэтому она всегда увеличена в размерах и обращает на себя внимание.

Один из наиболее характерных для этого стиля памятников находится в Матенду. Скала, на вершине которой высечено изображение, занимает господствующее положение над местностью. Друг против друга на задних лапах фигуры двух хищников, может быть, пантер, более метра высотой. Поверхность изображения тщательно отшлифована и четко выделяется не только фактурой, но и цветом на фоне скалы. На корпусе одного из животных нацарапана обнаженная человеческая фигура, видимо, немного более поздняя, чем основное изображение. Значение этого памятника не ясно, но, судя по его положению, симметричной композиции и другим признакам, оно должно было служить культовым целям.

Наконец мы подходим к рассмотрению последнего по счету, четвертого периода эволюции рисунков Феццана. Техника их исполнения в основных чертах остается прежней: глубокий, иногда сдвоенный шлифованный врез, фон часто сглажен. Линия рисунка четкая, ясная. Но основным объектом теперь служат быки с длинными или короткими рогами, загнутыми вперед, широко раскинутыми в сторону или изогнутыми «в виде лиры. Часто животные изображаются в движении или в живописном ракурсе. Однако при этом они, как и неподвижно стоящие фигуры, лишены динамики, чисто непосредственной выразительности. Характерно, что в изображениях неподвижно стоящих животных предыдущего периода было, пожалуй, больше внутренней динамики и выразительности, чем в этих шагающих, но застывших фигурах.