Грейс Металиус - Нет Адама в раю

• Название: Нет Адама в раю
• Автор: Грейс Металиус
• Жанр: Любовные романы

---

Пора мне уже начать заботиться и о себе, подумала Моника.

Она встала, подошла к шифоньеру, порылась в верхнем ящичке, нашла маникюрный набор и присела снова. Подрезая ноготь, она принялась тихо напевать под нос.

Глава третья

Моника Монтамбо появилась на свет в Монреале, став первым ребенком у Туссена и Клодетты Монтамбо, которые вообще-то не хотели заводить детей. Причин тому было много, но главная состояла в том, что Туссен приходился Клодетте троюродным братом. К тому же работа людей его профессии - а Туссен был кузнецом, - оплачивалась не слишком щедро, но в довершение всего, Клотильда, слабая от рождения, не отличалась здоровьем и в последующие годы. Хотя в глазах других канадских французов все эти причины, за исключением разве что первой, особого значения не имели, для молодых Монтамбо они были ох, как важны.

Друзья и родственники считали Туссена фантазером и выскочкой. А родился и вырос он на ферме, расположенной в окрестностях Шербурка, и причем далеко не процветающей; двое братьев Туссена добывали минералы и руды на прииске под Асбестосом.

- Одного у него точно не отнять, - говаривали некоторые члены семьи Туссена, - планы он строить мастак.

- А, по-моему, он просто задавака, - говорили другие. - Вбил себе в голову, что в один прекрасный день станет крупным бизнесменом, да еще в Монреале.

- Что делать - он не виноват. Это все Клодетта его настраивает.

- Точно. Клодетта и ее парижская мамочка!

- Ей-Богу, если она снова начнет свои россказни про Елисейские поля и портняжек из Латинского квартала, меня просто вырвет!

- Да. И почему эта старушенция там не осталась, если уж так обожает свой драгоценный Париж?

- И ведь тогда нам не пришлось бы слушать всякие бредни, что плетет Клодетта.

На самом деле другим членам семейства Монтамбо была не по нутру сама манера Клодетты произносить слова. Клодетта говорила на чистейшем французском, которому обучила ее мать, и который резко отличался от местного говора в городках и деревушках французской Канады. Хуже того, Клодетта научила говорить правильно самого Туссена, и вскоре его друзья и родственники к своему вящему огорчению уверились: Туссен потерян для них навсегда.

- Женившись, он задрал нос и вообразил, что уже не ровня нам, - так говорили они, как только речь заходила о Туссене. При этом все почему-то забывали, что тоже состояли в родстве с Клодеттой.

- Только по линии ее отца, - оправдывались родственники Туссена. Хороший был малый ее отец - чистая душа. И спину гнул и вкалывал до седьмого пота, как и любой из нас. Если бы не причуды да жеманство его жены, то Жан не умер бы так рано.

Но вовсе не Клодетта пробудила и разожгла в муже огонь честолюбия. Насколько Туссен мог себя помнить, ему всегда хотелось чего-то другого, нежели работать от зари до зари на развалюхе-ферме или корпеть на асбестовых приисках, как братья. Клодетта лишь укрепила его веру в собственные силы и в лучшее будущее.

- Нет, мы не должны всегда так жить, - заявил Туссен еще при знакомстве с Клодеттой.

Девушка обвела взглядом неказистые хозяйственные постройки и запущенные угодья фермы его отца и кивнула.

- Ты прав, - сказала она.

Сыграв свадьбу, молодые перебрались в Монреаль и поселились у Генриетты, матери Клодетты.

- Вот увидишь, - говорила Клодетта, - пройдет немного времени, и кузница, в которой ты сейчас работаешь, станет твоей. Потом ты купишь себе другую и еще одну, и еще, пока во всем Монреале не останется ни одной лошадки, не подкованной Монтамбо.

- Или одним из его подмастерьев, - засмеялся Туссен.

Клодетта часто и подолгу вела с мамой беседы о предстоящей жизни с Туссеном и о том, как обеспечить свое будущее. Страховых денег, оставшихся после смерти Жана Монтамбо, надолго не хватило бы, как и наследства, полученного Генриеттой от родителей. Нужно смолоду позаботиться о своих преклонных годах, учила дочку Генриетта.

- Туссен, ты и вправду не огорчен, что у нас не будет детишек? - в сотый раз спрашивала Клодетта.

Туссен любовно целовал жену.

- На кой черт нам тут сдались какие-то визжащие отродья? - отвечал он. - Нет, я ими сыт по горло. Дома у себя насмотрелся.

Однако молодые не успели прожить вместе и года, как Клодетта обнаружила, что беременна. Клодетта рыдала навзрыд и так часто падала в обморок, что Туссен всерьез опасался выкидыша, тогда как Генриетта напротив не скрывала, что ждет выкидыша как величайшего блага.

- Вы оба, похоже, с ума посходили, - пилила их Генриетта. - Неужто не знаете, к чему приводит кровосмешение между родственниками?

- Знаю, знаю, - отмахивался Туссен. - Только прошу вас, не нужно без конца напоминать об этом Клодетте.

- Можно и не напоминать, - мрачно говорила Генриетта, - она и так только об этом и думает.

Слезы Клодетты не просыхали, обмороки не прекращались, а Туссен жил в постоянном страхе из-за мрачных предсказаний тещи.

Вот в такой обстановке Клодетта и произвела на свет дочурку весом в пять с половиной фунтов* **Около двух с половиной килограммов.** . Приходский священник примчался из церкви Святой Марии крестить младенца уже через час после рождения - ведь было неслыханно, чтобы такие крохотные детишки выживали. Клодетта нарекла дочку Моникой и была убеждена, что малышка умрет еще до захода солнца.

Но Моника не умерла. Девочка росла пухленькой, розовощекой, с очаровательными черными кудряшками и без единого свидетельства, котрое указывало бы на проявление тревожных симптомов, развивающихся у детей, чьи родители состояли в близком родстве. Впервые в жизни у Клодетты, бывшей единственным ребенком в семье, появился предмет заботы. Любуясь прекрасной малышкой, Клодетта следила за ней с волнением, гордостью и обожанием.

- Это нас господь благословил, - говорила она.

- Тебе просто повезло, - сухо роняла Генриетта. - Учти, умный человек никогда не испытывает судьбу дважды.

- Да, мамочка, - покорно отвечала Клодетта.

Туссен же был счастлив, как никогда в жизни. Даровав жизнь Монике, его жена долгое время сама дышала на ладан, потом же, несколько месяцев спустя, обрела силы и не только поправилась, но даже расцвела точно роза. Она сбросила лишний вес, который набрала, вынашивая ребенка, и талия у нее снова стала тонкой и изящной, как у юной девушки. Глядя на прелестную женушку, Туссен испытывал непривычное волнение, и в чреслах его вспыхивало жаркое желание.

- Порой, когда я вижу, как смотрит на тебя твой муж, - делилась Генриетта с дочерью, - он напоминает мне необъезженного жеребца.

- Да, - кивала Клодетта, щеки которой тут же покрывались румянцем.

- Смотри, дочка, будь осторожна.

- Да, маман.

- Первые шаги малютка сделала, когда ей было девять месяцев от роду, и даже Генриетта признала, что это чудо. В тот вечер старая дама откупорила бутылку лучшего вина, чтобы отметить такое событие:

- Благодарение Господу - он даровал нам здорового ребенка.

Клодетта за ужином выпила два бокала вина и вдруг ни с того ни с сего лишилась чувств.

- Это от волнения, - сказал Туссен.

Генриетта внимательно всмотрелась в бледное как полотно лицо дочери, которую Туссен положил на диван.

- Держи карман шире, - бросила она в сердцах. - Проклятие!

- Что вы имеете в виду? - нахохлился Туссен.

Генриетта тяжело вздохнула:

- Ставлю лучшую двойку рысаков всего Монреаля, что моя дуреха опять понесла.

- О нет! - простонал насмерть перепуганный Туссен.

Но, увы, Генриетта оказалась права, и они снова прошли через все круги ада. Слезы, обмороки и жуткий страх преследовали Туссена днем и ночью, пока ему не показалось, что он начинает сходить с ума. Каждое утро по пути в кузницу он стал заходить в церковь Святой Марии и ставить свечку. Туссен никогда не отличался набожностью, но в тот день, когда Клодетта разрешилась второй дочкой - слабенькой и хрупкой, но вполне здоровой, - он сходил в церковь и поставил свечки перед ликом всех святых. Младенца нарекли Антуанеттой, и Генриетта вновь принялась поучать нерадивую дочку, как уберечься от столь тяжкого бремени.

Клодетта смиренно кивала и повторяла, потупив взор:

- Да, маман.

Она улыбалась, щеки пунцово вспыхивали, но год спустя на свет появился третий ребенок - уже мальчик, - которого окрестили Анселем. Малыш родился глухим. Роды были самыми мучительными, и Клодетта, так и не сумев от них оправиться, ушла из жизни, едва Анселю исполнилось шесть месяцев.

- Все из-за тебя! - кричала Генриетта на зятя. - Ей бы жить и жить все у нее было. Молодость, красота, прекрасный дом. Так нет же! Вам всего было мало, да? Вам нужно было плодиться, как кроликам. Ты только и думаешь о своих плотских утехах! Посмотри, что ты натворил, Туссен Монтамбо!

Туссен продолжал жить в доме Генриетты, работая в своей кузнице, в то время как на плечи Генриетты легла забота о детях. Прошло не так много времени, а Туссен стал замечать, что в детях произошла перемена - они уже чаще плакали, а Моника, прежде такая веселая, общительная и жизнерадостная, превратилась в замкнутого, раздражительного и вспыльчивого ребенка. А через год жизнь стала настолько невыносимой, что Туссен понял: если он хочет сохранить рассудок и спасти детей, нужно пойти на самый решительный шаг.