Генрих Шумахер - Паутина жизни. Последняя любовь Нельсона

• Название: Паутина жизни. Последняя любовь Нельсона
• Автор: Генрих Шумахер
• Издательство: Армада
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0766-1

Книга известного немецкого романиста прошлого века Генриха Фольрата Шумахера посвящена жизни и трагической судьбе двух людей, оставивших волнующий след в памяти человечества — английского флотоводца Горацио Нельсона и его возлюбленной, супруги английского дипломата Эммы Гамильтон.

Опираясь на обширный литературный и архивный материал, автор рассказывает о романе двух прекрасных, необыкновенных людей — в тесной связи с политическими событиями конца XVIII — начала XIX столетий, характеризует нравы британского общества, порядки на флоте, дипломатические интриги «владычицы морей» при дворе неаполитанского королевства. Перед глазами современного читателя предстанут многие выдающиеся личности прошлого: художники Рейнольде, Гейнсборо, Ромни, врачи и ученые Грейем и Чирилло, коронованные особы — Георг III, принц Джордж Уэльский, Мария-Каролина Габсбургская, Фердинанд Бурбонский, будущий император Наполеон Бонапарт. На страницах оживут бурные события, потрясшие Европу, раскроются полные драматизма жизнь и смерть главных героев романа.

Книга адресуется широким читательским кругам.

---

Толкотня на улицах тоже не пугала Эмму. Тишина Гавардена всегда угнетала ее, здесь же, в этом кипящем Лондоне, она чувствовала себя в своей стихии.

Девушка шла, весело напевая какую-то песенку и поглядывая по сторонам. Перед одной из витрин она остановилась; Там были выставлены дамские платья из легких белых и цветных материй, индийские шали, затканные золотом и серебром накидки, шляпы с реющими над ними страусовыми перьями. Эмма не знала названий и ценности выставленных предметов роскоши, но ее поразила их красота. Кроме того, посередине витрины красовалось большое зеркало, отражавшее всю ее фигуру.

В первый раз Эмме пришлось увидеть себя с ног до головы. Зорко, беспристрастно она оглядела себя со всех сторон и нашла, что сама она, конечно, красива, но ее крестьянское платье ужасно. Поэтому она решила, что первое, что она должна приобрести себе, это приличное платье: ведь для нее это было тем же, что для рыцаря меч, для рыбака парус.

Она подсчитала свои деньги, обнаружила, что у нее имеется еще семь фунтов, и, решившись, вошла в магазин.

Навстречу ей вышел молодой человек.

— Владелец здесь? — спросила Эмма. — Я хотела бы поговорить с ним.

Молодой человек указал на пожилую даму, разговаривавшую в глубине магазина с другой дамой, и прибавил:

— Магазин принадлежит госпоже Болье. Вам по какому делу?

Эмма смерила его холодным взглядом и прошла мимо, не отвечая.

— Простите, мэм, не могу ли я у вас приобрести элегантное платье за два-три фунта? — обратилась она к хозяйке магазина.

Госпожа Болье улыбнулась.

— Здесь, на Флит-стрит, платья стоят много, много дороже! — ласково сказала она с иностранным акцентом. — Дешевые вещи вы можете купить на улице Драммонда или на Сюррейской набережной.

— В первый раз слышу эти названия, — ответила Эмма. — Я только вчера приехала в Лондон. Ну а сколько стоит платье, которое висит в витрине рядом с зеркалом?

— Восемь фунтов, дитя мое.

— Это для меня слишком дорого! У меня всех денег только семь фунтов, и я не знаю, заработаю ли я что-нибудь в ближайшем будущем. Когда у меня будет такая сумма, я приду опять. — Она повернулась, чтобы уйти. Но вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. — Не разрешите ли вы по край ней мере примерить это платье?

Госпожа Болье весело засмеялась.

— Вы слышите, миссис Кен? — обратилась она к даме, с которой разговаривала до этого. — Эта маленькая деревенская невинность захотела хоть разочек надеть мое самое лучшее платье!

Миссис Кен подошла поближе, с любопытством рассматривая Эмму.

— Разве вы так тщеславны, дитя мое?

— Не тщеславнее других, мэм! — спокойно ответила Эмма. — Просто я приехала в чужой мне Лондон, чтобы поступить на службу к знатной даме. По несчастью, она уехала в Париж и вернется только в августе. Я должна как-нибудь просуществовать до ее возвращения.

И для этого вам нужно красивое платье? Вы еще очень молоды, дитя мое… так молоды, что мне не хотелось бы предположить…

Эмма высоко подняла голову, и ее глаза гордо сверкнули.

— Прошу вас, не продолжайте, мэм! Я подумала, не понадобится ли здесь молодая девушка, которая достаточно красива, чтобы показывать покупательницам туалеты в выгодном свете. Вот потому-то я и хотела надеть при вас это платье.

Дамы удивленно переглянулись.

— Ваше лицо достаточно красиво для этого, — сказала затем госпожа Болье, — но для такого занятия одного лица мало: надо иметь еще и безупречную фигуру.

— Я знаю, мэм. Фигура у меня безукоризненна! По крайней мере, так сказал мистер Ромни.

— Ромни? — почти вскрикнули обе дамы. — Художник Ромни?

— Он хотел рисовать меня и предложил мне пять фунтов за каждый сеанс.

На лице миссис Кен отразилось недоверие.

— Вы говорите об этом так, как будто это для вас мало что значит. Почему же вы не идете к нему?

— Мистер Ромни уехал.

— Это неправда! Еще три недели тому назад я виделась с ним.

— Очень возможно, мэм. Но десять дней тому назад он рисовал меня в Дыгольфе, около Гавардена. Я только что заходила к мисс Келли, и швейцар сказал мне, что мистер Ромни уехал с нею в Париж. Мисс Келли присутствовала притом, как мистер Ромни рисовал меня, и пригласила меня к себе в компаньонки. Вот, она записала мне здесь свой адрес! — И Эмма спокойно достала листок из этюдной тетради Ромни и подала его мадам.

Это рука мисс Келли, — сказала миссис Кен, тщательно всмотревшись в почерк. — Я хорошо знаю ее руку: уже немало прошло через меня документов от нее на имя одного джентльмена.

Эмма усмехнулась:

— На имя джентльмена Джорджа? Толстячка?

Миссис Кен изумленно посмотрела на нее.

— Вам известно? — воскликнула она и обратилась к мадам Болье: — Мне кажется, девушка говорит правду. Нельзя ли помочь ей, милая моя?

Мадам Болье пожала плечами и ответила:

— У нас мертвый сезон. Осенью, пожалуй!..

— Когда мисс Келли вернется, ей уже не будет нужна помощь. — Миссис Кен задумчиво посмотрела на Эмму. — Я сама могла бы что-нибудь сделать для вас… но этот ужасный Лондон… ведь человеку не заглянешь прямо в сердце. Кроме того, я не знаю, учились ли вы чему-нибудь и можете ли вы вообще что-нибудь делать.

— Я понимаю ваши сомнения, мэм. На вашем месте я сама призадумалась бы. Но я не лгу! — И Эмма рассказала о себе, ничего не скрывая и не смягчая.

Миссис Кен внимательно слушала; ее пытливый взгляд проникал Эмме в самое сердце.

— Ну а ваша матушка? — спросила она затем. — Одобрила она ваш поступок?

— Я не спрашивала ее. Она так удручена несчастьями, что едва ли согласилась бы. Я просто написала ей, что уезжаю в Лондон к мисс Келли. Это на первых порах успокоит ее.

— Ну а в будущем?

— В будущем она будет иметь от меня только добрые вести.

— А если вам будет скверно?

— Вот именно тогда!

— Вы очень любите свою мать, дитя мое! — тепло сказала миссис Кен и обратилась к госпоже Болье: — А что, милая моя, если бы мы проверили, был ли мистер Ромни прав, когда объявил эту мужественную девушку совершенной красавицей? Не примерить ли ей платье с вашей витрины?

— С удовольствием, миссис Кен, если вы этого хотите. К сожалению, я все-таки не могу предложить мисс Лайон место у себя.

— Уж там посмотрим!

Платье принесли, и Эмма надела его. Обе дамы внимательно осмотрели девушку.

— Может быть, все-таки удастся устроить вас у меня, — сказала мадам Болье. — Я уволю одну из приказчиц и возьму вас на ее место.

— Простите, мэм… — покраснев, сказала Эмма. — Вы очень любезны… но я не хотела бы занять чужое место.

— Ваш образ мыслей делает вам честь, дитя мое, — ласково сказала миссис Кен, — и все это дает мне лишнее основание сделать вам иное предложение. Мой муж, мистер Кен, — один из лучших ювелиров Лондона. Среди наших покупателей имеются представители высшей аристократии. Не желаете ли поступить к нам? Вы будете принимать покупателей и с течением времени приобретете нужные знания, чтобы стать продавщи цей. Относительно условий уж мы столкуемся с вами. Вы согласны?… Но в таком случае, что же вы делаете? Зачем вы снимаете с себя это платье? Ведь я же говорила вам, что у нас бывает самое высшее общество, а следовательно, вы должны всегда быть элегантно одетой. Оставайтесь в этом платье, а мадам Болье даст нам еще ряд мелочей, необходимых для укомплектования вашего туалета. Потом при случае мы посчитаемся Ну одевайтесь! Мистер Кен должен сразу убедиться, что я сделала хорошее приобретение.

— О, как вы добры, мэм! — воскликнула Эмма, которую просто оглушило свалившееся на нее счастье. — Лишь бы мистер Кен согласился с вашим планом!

Миссис Кен улыбнулась и сказала:

— Мой муж соглашается со всеми моими планами, милое дитя. И вообще не надо этой преувеличенной благодарности. Поверьте, если бы вы не были красивы, я не пригласила бы вас.

Когда вечером Эмма разделась, она долго осматривала себя в маленьком зеркале мансарды, где ее поместили в доме мистера Кена. Улыбка удовольствия скользнула по ее лицу.

Первый день в Лондоне! Первый шаг на новом пути к счастью!

Она тщательно уложила свое старое платье. Впоследствии, когда она станет важной леди, грубая крестьянская одежда станет явным свидетельством ее торжества.

Но когда она достала из кошелька, где хранилась вся ее наличность, бумажку, в которую была завернута монета, ее лицо стало мрачным, зубы скрипнули и глаза заблестели от гнева. С трудом она высверлила в серебряной монете дырку гвоздем и повесила на шнурке на шею. Это был шиллинг Джейн Мидльтон.

Однажды утром, когда Эмма сошла вниз открывать магазин, миссис Кен сказала ей:

— Знаете ли вы, милое дитя, что сегодня исполнился месяц вашей службы у нас?