Константин Великий - Послания

• Название: Послания
• Автор: Константин Великий
• Издательство: Въ типографiи Губернскаго правленiя
• Жанр: Религия
• Год: 1859

---

Да не останется сокрытым от прозорливости вашей святости, сколь болезненным и непристойным было бы то, что некоторые претерпевали бы тяготы воздержания, а другие увеселяли себя пиршествами в один и тот же день; а после Пасхи одни бы ублажали себя праздничными увеселениями, в то время как иные посвящали бы себя соблюдению предписанных постов. Посему, мне думается, каждому следует уразуметь, что воля божественного провидения состоит в том, чтобы в сем отношении осуществить преобразование и следовать единому правилу.

Ибо самой необходимостью продиктовано устранение этого недостатка, дабы нам не иметь ничего общего с деяниями сих изменников и убийц нашего Господа; так как порядок, соблюдаемый всеми церквями на Западе, а также в южных и северных частях мира, и некоторыми из них на Востоке, представляется наиболее подходящим, то рассудилось в высшей степени справедливым и отвечающим общим интересам, и я дал себе слово заручиться вашей поддержкой в сем предприятии, а именно, что обычай, которому единодушно следуют в Риме и по всей Италии, в Африке и Египте, в Испании и Галлии, Британии, Ливии, по всей Греции, в епархии Азии, в Понте и Сицилии, был бы охотно одобрен вашим благоразумием, принимая во внимание не только то, что в выше названныхобластях расположено великой множество церквей, но так же и то, что в высшей мере религиозным и справедливым было бы всем прислушаться к тому, что представляется голосом разума, и не сообщаться с вероломными иудеями.

Дабы подвести краткий итог всему сказанному, следует отметить, что по всеобщему рассуждению, представилось благоугодным, чтобы святейший праздник Пасхи отмечался в один и тот же день. Ибо не пристало в столь священном обряде допускать какую бы то ни было разнородность; посему лучше следовать тому решению, в котором удалось избежать соучастия в грехе и заблуждении других.

В сложившейся ситуации охотно примите небесное и поистине божественное повеление. Ибо постановления святого собора епископов следует относить к божественной воле. Посему, объявив своим возлюбленным братьям написанное, вашим долгом остается принять и утвердить приведенные аргументы, и самое соблюдение святейшего дня; дабы когда я окажусь в вашем драгоценном присутствии, столь для меня желанном, я имел бы возможность в один день вместе с вами праздновать сей священный праздник, и всячески о том радоваться, видя, что коварство дьявола преодолено божественной силой при моем посредничестве, и что ваша вера, ваш мир и ваше единство повсюду процветают.

Да хранит вас Бог, мои возлюбленные братья.

Речь Императора Константина святому собору[8]

Я сильно желалъ, о други, насладиться созерцаніемъ вашего собранія. Достигнувъ этого, считаю себя обязаннымъ принести благодарность Царю всяческихъ за то, что Онъ, кроме другихъ безчисленнихъ благъ, даровалъ мне и это лучшее изъ всехъ благъ, т. е. сподобилъ меня видеть всехъ васъ собранными во едино, при одномъ, общемъ всемъ вамъ и согласномъ образе мыслей. Итакъ, да не возмущаетъ нашего счастія никакой завистливый врагъ, особенно после того, какъ силою Бога Спасителя богоборство тирановъ совершенно низложено! да не подвергаетъ более поруганію Божественнаго закона коварный демонъ! Внутреннее смятеніе въ Церкви Божіей, по моему мненію страшнее и тягостнее всякой войны и битвы: эта меня печалитъ более, чемъ все внешнія брани. Поэтому, когда я, по благословенію и при содействіи Всевышняго, одержалъ победу надъ врагами, ни о чемъ уже более не помышлялъ, какъ только о томъ, чтобы благодарить Бога и сорадоваться темъ, которыхъ Онъ свободилъ чрезъ насъ. Но, противъ всякаго чаянія, получивъ известіе о вашемъ разногласіи, — не могъ оставить этого безъ вниманія. Итакъ, желая содействіемъ своимъ уврачевать и это зло, я немедленно собралъ всехъ васъ. Радуюсь, видя ваше собраніе; но думаю, что мои желанія тогда только совершенно исполнятся, когда увижу, что все вы оживлены единымъ духомъ и блюдете общее мирное согласіе, которое вы, какъ посвященные Богу, должны внушать и другимъ. He медлите же, о други, служители Божіи и благіе рабы общаго Владыки и Спасителя нашего; не медлите въ самомъ начале разсмотреть причины вашего разногласія и разрешить все спорные вопросы мирными постановленіями. Чрезъ это вы совершите дело пріятное Богу, и доставите величайшую радость мне, вашему сослужителю.

Печатается по изданію: Деянiя Вселенскихъ Соборовъ, изданныя въ русскомъ переводе при Казанской Духовной Академiи. Томъ первый. Казань: Въ типографiи Губернскаго правленiя, 1859. — С. 88–89.

Речь Императора Константина святому собору[9]

Къ спасенію рода человеческаго праведный и всемогущій Богъ уготовилъ много славныхъ путей, и между ними самый славный и самый благолепный есть тотъ, которымъ Онъ собралъ всехъ насъ въ святой кафолической Церкви, какъ–бы въ некоемъ владычнемъ жилище веры; — это выше всякаго чуда. Съ одной стороны мы видимъ, что вершина этого жилища касается звезднаго сіянія, съ другой — примечаемъ, что основанія его, уже при самомъ начале дела, маніемъ Божественнымъ, пустили корни столь глубоко и прочно, что можетъ чувствовать это вся вселенная. Двенадцать столповъ неподвижныхъ, белейшихъ снега, силою Божества нашего Искупителя непрерывно поддерживаютъ ученіе веры. Чтобы мы понимали это дело безъ всякаго умышленнаго перетолкованія и принимали правую веру отъ души, Богъ даровалъ нашему уму сознаніе святости своего безсмертнаго закона, — и желающій шествуетъ вратами его, при водительстве чистаго и святаго желанія, съ однимъ убежденіемъ здраваго ума. Этотъ домъ Господень охраняютъ два стража: съ одной стороны — страхъ Божій для исправленія помысловъ некоторыхъ людей, съ другой — для здравомыслящихъ — всегда присущая любовь Божія, — эта награда мудрости. Когда тотъ и другой стражъ приседятъ при дверяхъ святейшаго места, отверстыя двери пріемлютъ правду, которая, какъ внутри живущая, пребываетъ невредимою; а что до неправды, то ей не должно приближаться къ дверямъ; будучи отреваема стражами, она изгоняется отъ того места. Эти–то, столь очевидныя, дела Божественнаго домостроительства, досточтимейшіе и достославные братіе, привели меня къ сіянію вечнаго и нетленнаго Света, дабы мне, ставшему отъ него далеко, при колебаніи веры въ душе моей, не сделаться вреднымъ для истины. О чемъ же прежде всего я поведаю вамъ? Говорить ли мне о томъ блаженстве, которое ощущаю въ сердце моемъ? Или о техъ Божественныхъ благодеяніяхъ, которыя явлены мне всемогущимъ Богомъ? Ихъ такъ много излито на меня, что они достаточны къ тому, чтобы Господь нашъ и Отецъ всяческихъ поработилъ себе мое смиреніе. Честнейшіе братіе, содержащіе правую веру! верьте тому, что я говорю вамъ. — Хотя духъ мой, преисполненный благодеяніями Божіими, чувствуетъ себя блаженнымъ и потому можетъ изливаться въ безмерныхъ славословіяхъ къ своему Благодетелю, но никакое слово, ни самый умъ, какъ свидетельствуетъ истинная вера, недостаточны, чтобы служить Ему достойно. И это совершенно такъ. Хотя умъ, въ чувстве безмернаго величія благодеяній Божіихъ, по природе своей, и можетъ возноситься въ области, высшія техъ, въ которыхъ живетъ наше тело; но языкъ, заключенный въ тесныхъ пределахъ, совершенно умолкаетъ, когда, повидимому, решается что либо говорить въ прославленіе Божіе. Кто изъ насъ владеетъ такимъ сильнымъ умомъ, что, забывъ это, сталъ бы дерзко утверждать, будто можетъ изрекать хвалы, достойныя великаго и всемогущаго Бога, Творца всего наипрекраснейшаго? Кто размыслитъ о величіи Законоположника, давшаго ему бытіе, и жизнь, тотъ легко убедится, что решительно невозможно найти словъ для достойнаго прославленія Бога. После этого, что сказать мне въ оправданіе своей умеренности, какъ не тоже самое, что указываетъ намъ Божественное слово истины? Именно, — истинное величіе исповедуется и истинное поклоненіе воздается Богу, когда въ собеседованіяхъ о Немъ избегаютъ всякихъ погрешностей или заблужденій. О, еслибы я, вашъ сослужитель, владелъ такимъ обильнымъ даромъ слова, чтобы могъ прославить те достославныя дела, которыя Божественный Спаситель нашъ, Промыслитель всей твари, показуя людямъ примеръ своего милосердія, явилъ намъ, когда, для искупленія нашего, благоволилъ вселиться въ чистое тело, воспріятое Имъ отъ пренепорочной Девы! Съ чего начну я говорить? Съ Его ли ученія и величія? Но какъ мне говорить о техъ божественныхъ тайнахъ, которыя открылъ самъ единый Учитель, которымъ никто никогда не училъ? Что скажу о томъ Его Божественномъ промышленіи, которымъ было успокоено великое множество народа, насыщеннаго самымъ скуднымъ количествомъ пищи, именно: немногими хлебами и двумя рыбами? Такова сила Его Божественнаго промышленія. Онъ воскресилъ умершаго Лазаря, который былъ съ Нимъ въ дружбе; Онъ снова возвратилъ его къ жизни. А что сказать о томъ чистейшемъ Божестве, которымъ Онъ, воззревъ на некую жену неизреченнымъ образомъ, и удостоивъ ее беседы съ Собою, тотчасъ исцелилъ ее и разрешилъ отъ всякаго недуга? Кто можетъ достойно поведать то дивное событіе, что одержимый долго постоянною, изнурительною болезнію, разслабленный всеми членами своими и потому лежавшій недвижимо, вдругъ выздоравливаетъ отъ Божественнаго врачества, возлагаетъ на рамена свои ложе, на которомъ лежалъ, и съ благодарнымъ славословіемъ обтекаетъ пределы своего отечества? У кого найдется слово достойно повествовать о томъ, какъ Онъ, ходя и попирая бурное море, укрощалъ его словомъ своимъ, сплотнялъ влагу и шествовалъ, какъ по cyxy, по поверхности глубокаго моря? — или о томъ кроткомъ терпеніи, которымъ Онъ победоносно укрощалъ ярость неразумнаго народа, и, смягчая его грубость, подчинялъ закону? — или, наконецъ, о техъ великихъ и преславныхъ делахъ Его Божества, которыми живемъ мы и укрепляемся, — мы, не только ожидающіе будущаго блаженства, но въ некоторой мере уже обладающіе имъ? Что больше скажу я своею мало приготовленною речью, кроме того, что искупленная кровію Его душа моя должна пребывать въ чистоте? Какъ воемогущъ живый на небесахъ Богъ, который для спасенія всего рода человеческаго и особенно для явленія высочайшей правды, благоволилъ своему Божественному Сыну вселиться въ святейшую плоть, и такимъ образомъ соделаться Спасителемъ человеческой плоти! До какой степени, после этого, безумны враги истины, которые, какъ–бы одержимые какимъ мракомъ погибельной тьмы, дерзаютъ перетолковывать святейшее и спасительное домостроительство Божіе, — я разскажу вамъ кратко, сколько вера и внутреннее чувство правды Божіей даютъ мне возможность сказать. И именно: хульныя мысли сихъ людей доходятъ до такого безстыдства, что не боятся говорить нечестивыми устами своими, будто всемогущій Богъ не творилъ и не хотелъ творить всего возвещаемаго намъ закономъ Божественнымъ. О, нечестивый голосъ, призывающій на себя, по справедливости, самое жестокое мщеніе! He безумно ли и не дерзко ли желаетъ онъ представить пустою славу того Божественнаго благодеянія, которой никакой человекъ не можетъ вполне объять своимъ умомъ? Что Бога достойнее чистоты душевной? Она произтекала изъ святейшаго Источника правды, разлилась по всему кругу вселенной и открыла людямъ силы къ святейшимъ добродетелямъ, которыя они прежде считали враждебными для себя; посрамляя злой примеръ ихъ, она убедила прочіе народы сообразоваться съ сими добродетелями. На нихъ, можемъ сказать по собственному наблюденію, видимо действуетъ Божественное милосердіе Спасителя нашего Бога; по Его устроенію ихъ безуміе, ежедневно и въ продолженіе многихъ летъ такъ сильно воспламеняющееся, приняло наконецъ спасительное врачество. Случалось, что, обратившись однажды, они опять отвергали милость Божію; но самымъ теченіемъ делъ человеческихъ были вразумляемы въ своемъ заблужденіи. Всемогущій Богъ предопределилъ устроить все тихимъ мановеніемъ своего Божества; но безуміе человеческое, не смотря на безпредельное человеколюбіе Божіе, употреблявшее все меры къ исправленію душъ человеческихъ, устраняя отъ себя светъ истиннаго богопознанія, столь ясно блиставшій даже въ устройстве и порядке видимаго міра, съ крайнею ненавистію и неблагодарностію, къ собственной погибели, противодействовало спасительной силе Божіей. Никто не былъ чуждъ злобы; различные роды суеверія такъ далеко и широко распространились въ сердцахъ человеческихъ, что блескъ нашего света былъ окруженъ для нихъ достойнымъ ихъ мракомъ, и многіе изъ нихъ навсегда лишились света. Но никакая сила слова не можетъ исторгнуть изъ души моей убежденія въ томъ, что я прежде сказалъ. Ибо зло не могло противопоставить сильнаго препятствія тому, чтобы восторжествовало совершенное Могущество, живое Слово Истины, единый всемогущій Стражъ всехъ делъ и Споспешникъ нашего спасенія. Это святейшее Слово хранитъ внутри насъ познаніе о Томъ, Кто даровалъ намъ свободу и доставляетъ намъ сіяніе истиннаго света. Чтожъ за причина, что языческіе народы, не взирая на небесный светъ, съ пренебреженіемъ къ истинному благочестію, ищутъ света земнаго, не имеющаго никакого основанія истины, ни ясности чистаго света, ни силы небеснаго Божества. Странное дело! Даже и теперь, не оставляя своего нечестія и не взирая на Бога, они не видятъ всемірнаго Света и не перестаютъ осквернять себя своими гнусными делами. Предлагая для поклоненія дерево, камни, медь, серебро, золото и другіе земные предметы, и торжественно проповедуя въ нихъ надежду жизни, строятъ имъ храмы съ великолепными украшеніями, и после того тщеславятся еще обрядами своего чествованія; величіе произведеній, воздвигнутыхъ ими же самими, представляетъ имъ чудо, достойное ихъ взора. Если они делаютъ подобное, то понятно, что сами не имеютъ ни смысла, ни зренія, и потому принуждены надменно величаться своими произведеніями. Они не видятъ, каковъ и сколь великъ всемогущій Богъ, Виновникъ и Судія всехъ: Онъ имъ неизвестенъ, по причине ихъ предубежденія въ своемъ мнимомъ достоинстве. По Его распоряженію, наше тело получило надлежащую форму, и, дабы въ насъ сохранилась гармонія при всякомъ напряженіи нашей деятельности, Онъ связалъ все члены крепчайшими жилами. Когда все это зиждительнымъ действіемъ было приведено къ окончанію, Онъ вдохнулъ въ нихъ духъ, который долженъ двигать ими и укреплять ихъ; далъ глазамъ нашимъ зреніе и вложилъ въ голову нашу разумъ, и тутъ же заключилъ все силы нашей мыслящей деятельности. Если бы всякій, кто имеетъ здравый смыслъ, разсматривалъ значеніе этого устройства, и, оставивъ то, чего нельзя обнять ни словомъ, ни мыслію, познавалъ спасительную и вечную силу безсмертнаго Бога: то не могъ бы безразсудно впасть въ какое нибудь заблужденіе, а имелъ бы возможность ясно понимать и видеть, что все сотворено силою Бога, сотворено такъ, какъ Ему угодно было сотворить. Божественное Писаніе даетъ намъ ясно видеть, что неведеніе Бога между людьми произведено своевольнымъ ихъ поведеніемъ, и что первое заблужденіе разума произошло отъ поруганія врага надъ бедными душами несчастныхъ людей. Неведеніе Бога явилось въ міре именно съ того времени, какъ два человека, въ начале міра сотворенные, не сохранили Божественной и святой заповеди съ подобающимъ тщаніемъ; а после того, какъ прародители наши были отвергнуты Божественною волею, онъ, умножаясь более и более, распространился по земле; бедствіе человеческое разлилось по всему Востоку и Западу и потрясло ихъ въ самыхъ основаніяхъ; победа враждебной власти покорила умы всехъ людей и помрачила ихъ. Но къ концу временъ Богъ освобождаетъ чрезъ меня безчисленное множество народовъ, подвергшихся игу сего рабства, чрезъ меня — своего служителя, и приводитъ къ своему вечному Свету. Такъ, любезные братіе я убежденъ чистейшею верою, что въ потомстве я буду достопамятенъ по особенному промышленію Божію и чуднымъ благодеяніямъ ко мне безсмертнаго Бога нашего. Итакъ, да приметъ меня честнейшій соборъ вашей святости! He заключайте для меня врата святой Церкви, нашей чистой и общей всехъ матери! Хотя мой умъ считаетъ несвойственнымъ себе изведывать совершеннейшую чистоту кафолической веры, однакожъ побуждаетъ меня принять участіе въ вашемъ совете и вашихъ разсужденіяхъ. Досточтимое чело вашего смиренія украсилось печатію всехъ прекраснейшихъ добродетелей и касается уже дверей безсмертія, когда вы, соблюдая миръ кафолической веры, начали прощать великодушно неблагоразуміе нашего братства. Ибо то и для Бога пріятно, и съ верою кафолической Церкви сообразно, и для общественныхъ делъ полезно, чтобы за свыше ниспосланный намъ драгоценнейшій миръ, мы совокупно все воздавали достойную благодарность Его щедрой милости. И въ самомъ деле, какъ тяжело, и вместе какъ прискорбно было бы, — после пораженія внешнихъ враговъ, когда уже никто изъ нихъ не дерзаетъ возставать противъ насъ, — какъ тяжело, говорю, было бы поражать самихъ себя и темъ доставлять радость самимъ недругамъ нашимъ, и особенно въ томъ случае, когда мы споримъ о делахъ божественныхъ, имея чистейшее ученіе всесвятаго Духа, преданное намъ въ божественныхъ Писаніяхъ! Ибо книги евангелистовъ и апостоловъ и писанія древнихъ пророковъ ясно научаютъ насъ, какъ должны мы думать о верховномъ Божестве. Итакъ, отвергнувъ всякія возмутительныя состязанія, будемъ решать предметы вопроса свидетельствами богодухновенныхъ Писаній!