Нил Синайский - Творения

• Название: Творения
• Автор: Нил Синайский
• Жанр: Религия
• Год: 2008
• ISBN: ISBN: 5–7533–0012–Х

(Обращаем внимание на то, что по печатному изданию 1858 г. письма собраны в четырех частях и имеют номера. Составитель сайта классифицировал письма Нила Синайского по своему усмотрению. Но при этом сохранена нумерация, предложенная в печатном издании. Вначале указывается номер части — 1, 2, 3 или 4, а затем номер письма)

---

А ты желал бы, чтобы и делатель стоял всегда вне виноградника праздным, и подвижник оставался вовсе не подвизающимся без противоборца, и от тех, кому должно учиться, скрывающим, что нужно человеку, чтобы иметь силу. Ты желал бы, чтоб и воин, который может показаться доблестным в битвах со врагами, сидя и нежась у себя под крышей, рос подобно девам; не желательно тебе, чтобы врожденное мужество проявлялось в делах, и ты, завидуя венцам, щадишь от трудов.

Глава 3. А я победоносному подвижнику даю совет быть готовым ко всем родам подвигов: потому что мужеством называю то, которое мужи дают видеть в подвигах своих, несмотря на немощь тела, принимая же во внимание благородство души, когда враг различно нападает, вовлекая в искушение различно встречающего козни, и человек умеет приспособительно действовать при каждом нападении.

Ибо Павел, зная, что враг многое, и против всех, замышляет, хочет, чтобы к низложенью его ухищрения все, по примеру Павлову жительствующие, готовы были противостать нападениям врага, и иногда вооружает щитом веры, бронею правды, шлемом спасения, мечом духовным, а иногда как борцов умащает на подвиг и говорит: «Несть наша брань к крови и плоти, но к началом, и ко властем (и) к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы» (Еф. 6, 12), чтобы подвизающиеся, узнав многочисленность врагов и то, что ведут они брань во тьме и по природе невидимы, трезвились, всегда бодрствуя и не выпуская из рук оружия, но имея оное совершенно готовым к отражению. Поелику, по словам премудрого Соломона, «отимется сон у врагов, и не спят, и не уснут, аще зла не сотворят» (ср.: Притч. 4, 16), то бдительное око, как говорит Апостол, да имеют воины, наблюдая за устремлением неприятелей, чтобы от беззаботности не потерпеть чего–либо неприятного. И советует как можно скорее поспешать к «почести вышняго звания» и охранять вместе стремящегося, чтобы не преткнулся где от него и вместе идущий; когда нет противоборников, иметь в ратоборном движении руки, сим упражнением приучая себя к опытности, а когда враги налицо и вступят в битву, тогда не в пустом воздухе вращать оружие, какое есть в руках, но стараться рассечь им самую голову врагов и терзать их ногтями.

А поелику противоборники, как миродержители тьмы, обыкли «состреляти во мраце правыя сердцем» (Пс. 10, 2) — и всякий умысел, чтобы трудно или вовсе невозможно было предостеречься, приводят в исполнение во тьме, достигая сим того, что злоумышляют, и вредят, будучи невидимы, то Господь говорит: «Да будут чресла ваша препоясана, и светилницы горящии» (Лк. 12, 35), желая поясом доставить нам удобство к скорому шествию, а горящим светильником охранить от вредного столкновения с идущим вместе. Ибо сие сказал Павел: «Аз убо тако теку, не яко безвестно» (1 Кор. 9, 26), то есть пользуясь светом как путеводителем в добром непреткновенном шествии.

И Давид говорит: «Светилник ногама моима закон Твой, и свет стезям моим» (Пс. 118, 105); и путь заповедей Твоих прохожу–де уже неукоризненно, а какие соприкосновенно с ними лежат на стезе соблазны, частью осмотрительно уклоняюсь от них, а частью в быстром стремлении своего течения переношусь чрез них, однажды преуспев в парении разума и потом безопасно обозревая повсюду предстоящие на пути преткновения.

Глава 4. Как угрызенного змией пугает лежащая на земле изогнутая вервь, потому что страх придает ей вид, возбуждающий подозрение, и наводит мысль на испытанное прежде, так и Давида после грехопадения приводило в ужас и невоспрещенное употребление вожделеваемого. Он боялся, не скрывается ли в этом какая–либо хитрость врага, предложившего как обольстительную приманку ко греху то самое, что дозволено, и ухищряющегося привлечь тем к чему–либо запрещенному, как прежде воззрением на жену вовлек в сеть, доведя до непозволенного прелюбодеяния.

И сие же дает он видеть, когда, во время войны пожелав воды вифлеемской, воды принесенной не захотел пить, чем и в сильной жажде своей признался, и показал воздержание, рассудив, что если не подавит необузданного вожделения, то откроет ему удобный путь ко всякому сластолюбию. А некто другой из богомудрых Апостолов именует врага и львом, потому что под всякою другою более досточестною наружностью не успел, как ни старался в злоумышлении своем, и не без причины уже для устрашения принимает на себя образ звериный; и кому уподобляется в жестокости, у того и заимствует вид, которым может приводить в страх.

Ибо Апостол говорит: «Супостат наш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити: емуже противитеся мужественно» (ср.: 1 Пет. 5, 8–9) — и рыканием означает вредоносное неистовство врага, а словами «противитеся мужественно» показывает, какую силу должны приобрести от подвига борющиеся со зверем, частыми упражнениями ежедневно укрепляя естественную свою силу. Ибо не сказал: «Убегайте или уклоняйтесь от скрежещущего зубами зверя», но повелел противостоять ему, бодро идти против него, зная, что всякий имеет силу защитить свою безопасность и для этой защиты у всех есть природные и неотъемлемые оружия.

Глава 5. Еще Павел внушает, говоря: «Представляйте уды вашя оружия правды Богови» (Рим. 6, 13), и сими словами научает сведущих низлагать противника тем самым, чем он низлагает неразумных, чтобы око вело брань со всем, что может обольщать посредством зрения; слух боролся с худыми беседами, способными растлить добрые нравы; обоняние тщательно отвращалось от испарений, обыкновенно изнеживающих и расслабляющих душевную твердость; вкус отказывался от изысканно для большей сладости приправленных соков; осязание не останавливалось на телах, приятно очаровывающих мягкостью и гладкостию; и любостяжательная рука простиралась для подаяния; и ноги, по слову Соломонову, текущие на зло (Притч. 1, 16), поспешно текли путем заповедей; и хульный язык вещал благодарственные глаголы.

Так оружиями правды делаются оружия греха, обратно устремленные на того, кто прежде злоупотреблял ими на погибель приобретших. Поэтому, с жестокостью и дыша яростию, восстает мучитель на оставивших его и приложившихся к Богу, спеша возвратить себе спасающееся от него бегством, как по долгой привычке соделавшееся ему подручным, и подвергает различным искушениям, воздвигая повсюду скорби, повсюду напасти, чтобы жизнь порочная, по безмятежности будучи признана сносною, расположила, как в неволнуемую пристань, возвратиться к покою того, кто, как бы в море, обуревается искушениями и говорит, конечно, словами злостраждущих в пустыне: «Лучше бо бяше нам работати египтяном, нежели умрети в пустыни сей» (Исх. 14, 12). Ибо, кто любит недеятельность, тот признает для себя предпочтительнейшим слушаться вожделений, нежели бороться с ними, когда видит, что путь добродетели негладок и неудобопроходим и повсюду много на нем причиняющих скорби, как прежних друзей, сделавшихся напоследок врагами и желающих гнаться вслед и поработить, так и врагов истинных и незнаемых, встречающихся на пути и препятствующих доброму успеху в предположенном.

Так многие неизвестные дотоле народы, сколько могли, задерживали израильтян в прехождении и, завидуя их шествию к полезному для них, говорили: "«Не пройдеши сквозе» (Чис. 20, 18) нас». А фараон как, имея еще их в своей власти, когда замышляли бегство, содействующим ему в этом говорил: «Да отягчатся дела людий сих» (Исх. 5, 9), думая, что свобода от дел служила для них побуждением к продерзости, так со тщанием погнался вслед за удалившимися, не соглашаясь, чтобы они стали свободны, как хотелось им и какими родились они, но спеша снова сделать рабами тех, которые и были, и всегда могли быть высокородными и свободными. И одни, с твердою решимостью духа избежав сего рабства, терпеливо переносили всякое встречавшееся им озлобление, пока не достигли желанного совершенства, а другие, оставив рабство не вполне обдуманно, не перенеся затруднительности начатков добродетели (начало же всякого дела, а тем паче затруднительного, тяжело и неприятно, прежде навыка к нему), замыслили возвратиться в Египет, снова избирая себе владыкой того, кто некогда хорошо был ими оценен, как оказавшийся неприязненным и достойным великой ненависти.

Ибо говорили: «Поставим себе старейшину, и возвратимся во Египет» (Чис. 14, 4), почитая легким возвращение с пути, совершенного с великим трудом, и прибавляя еще по недеятельности своей: «За еже не быти гробом во Египте», вышли мы умереть в пустыне (Исх. 14, 11). А недеятельность — рубеж между добродетелью и пороком. Кто уклонился от последнего, тот не беспрекословно еще в добре. Кто держится еще между тем и другим, тот до тех пор, пока не освободился совершенно от одного, не утвердит незыблемо обоих колен в другом, не хромая уже более, как прежде, и перестав то клониться на одну сторону, то перевешивать на другую.

Глава 6. Таков отстающий от худой привычки: сильно увлекается он назад, хотя поступает и вперед, и преуспевая в том, в чем старается, и бывая принужден с переменою побуждений уклоняться часто туда и сюда, пока и многим упражнением, и долгим временем не отучит себя от прежнего и не обратит себе в навык последнего, подобно пришедшему из отроческого возраста в мужеский и сделавшемуся не способным, если бы и хотел, перейти из настоящего состояния в прошедшее. Ибо ни с чем не сообразно телу, по закону природы, последовательно переменять возрасты, переходя от возраста детского до старческой сановитости, внушать доверие сединою, по самому состоянью делаться важным и почтенным, а душе не преуспевать ей свойственным преуспеянием в добре и в добродетели не совершать узаконенных возрастов, переходя из одного в другой и таким образом достигая вожделенного совершенства, но оставаться в неразумном детском состоянии или в возрасте, следующем за детством, охотно предающемся юношеским вожделениям, и в преклонном старческом теле еще юнеть и цвести, непрестанно увеселяясь теми предосудительными вещами, которыми недолго забавлялись и трезвенные отроки.